Смирновой». И мне показалось, что надписавший конверт очень спешил.
Сердце мое заколотилось так, что, наверное, заглушило шум поезда. Дрожащими руками я разорвала конверт и начала читать.
'Моя дорогая Аниа, хоть я не знаю, позволишь ли ты мне еще так себя называть?
Но я всё равно хочу начать это письмо именно так, в надежде, что между нами еще не поставлено точки.
Всё это время, что я провел вдали от тебя, я думал.
Буду честен: сначала, повинуясь обиде и своему вздорному нраву, я считал, что, расставание наше может быть и к лучшему.
Нас объединял замок, твоя работа в нем, но я и сам не знал, чем всё это может закончиться. Заметь, не из-за твоего вздора про то, что мы не можем работать и спать вместе. И вовсе не из-за мезальянса, который, по моему мнению, понятие весьма устаревшее. Но ты была права в том, что не знаешь меня. И я был не уверен, что я хочу, чтобы ты узнала всё, что я так умело скрывал под благонравной личиной «миляги Джона». Сейчас, думаю, очень многие наговорили тебе достаточно гадостей про лорда Сэлвига Кеннета. И я не будуотрицать их слова. Однако когда-нибудь, если ты дашь мне шанс, я хотел бы рассказать тебе всё сам.
И вот я подхожу к тому самому моменту, ради которого и начал это глупое старомодное письмо на бумаге, в странном бумажном конверте. Мне суеверно казалось, что именно такое письмо сработает.
Моя дорогая Аниа. Я прошу только об одном: дай мне шанс.
Ты спросишь меня: «Почему?»
Да, твой вопрос вполне уместен. Особенно учитывая те обстоятельства, при которых мы расстались.
Я был дураком, Аниа, и виню себя в этом каждый день.
Слишком долго прожив один, я выстроил вокруг себя крепостные стены потолще, стен Кеннет Кастл, и забыл, что кроме замка и принадлежащих ему вещей, есть еще и живые люди. Конечно, ты имела полное право вести свои записи, и обвинения мои были глупыми и беспричинными. Мне жаль, что так произошло. Я и сам не знаю, когда я стал таким. Должно быть, я и, правда, заигрался в хозяина замка, как изволил высказаться мой кузен Сэм.
Но всё это время, что я жил вдали от тебя, я каждый час вспоминал о нас с тобой. Я скучаю по тебе, Аниа.
Не по твоему телу, как ты можешь вполне разумно подумать. А по тебе.
Мне не хватает наших разговоров. Прогулок до маяка. Того, как ты подтруниваешь над моей увлеченностью замком, когда сама была готова часами говорить о своих картинах. И твоего возмущения от ужасно жирной английской кухни. Я скучаю даже по твоим вечным переживаниям. И по диетическому йогурту, который ты упорно покупала, но потом почему-то забывала съесть.
Аниа, я буду честен: с тобой нелегко. Ты слишком много думаешь. Привыкла всё контролировать. Тогда как жизнь порой прекрасна именно неожиданными моментами.
И всё же, я лучше буду жить в тесной комнате с тобой, чем один в своем огромном замке.
И вот подходят к концу мои слова, и это длинное, наверное, уже никчемное письмо. И всё-таки я надеюсь, что ты прочтешь его.
Если да, то, пожалуйста, разблокируй мой номер телефона в своем списке. Я буду звонить тебе каждый вечер в шесть тридцать. И когда, мы, наконец, поговорим, то сможем решить относительно точки или же продолжения.
Джон'.
Так значит, это Джон ждал меня три дня и свел знакомство с нашей соседкой. Чуть не угодил в гости к чертовой бабушке! И это были его розы! Прекрасные бутоны, отброшенные за ненадобностью в мусор. Из-за них защемило сердце.
— Мисс, вы в порядке? — мужчина, сидевший в кресле напротив, озабоченно взглянул на меня, — может, попросить для вас стакан воды?
— Нет. Всё хорошо, — стараясь сдержать всхлипы, заверила его я.
Он выглядел не очень убежденным моими словами. Должно быть, это было очень странно, что читая письмо, я обливалась слезами. Но, несмотря на это, я была неожиданно совершенно счастлива.
Уже на станции я решила в пользу машины напрокат. Такси — тоже неплохой вариант. Но меня снова подвела, как её Джон назвал: «Моя привычка всё контролировать»? Поэтому через небольшое количество времени я уже ехала на арендованной машине в сторону Кеннет Кастл.
Настроение, поднятое словами из письма Джона, снова улетучивались, быстро вытесненное непонятной тревогой.
— Успокойся, — постаралась сказать я сама себе, — всё будет хорошо? Да и что может случиться? Джон в замке. Он ждет меня. И, прочти я письмо чуть раньше, то успела бы разблокировать его номер в шесть тридцать, и мы бы договорились о встрече еще по телефону. Но и так тоже неплохо. И на крайний случай я взяла ключи у Сэма.
Но беспокойство не проходила. Ощущения было мрачные, тревожные, нарастающие, словно волны и захлестывающие с головой. Я пробовала звонить Джону сама, но телефон его всё еще был вне зоны доступа. Будто кто-то нарочно отключил его. Впрочем, откуда только у меня такие мысли⁈
На улице повалил снег. Еще этого не хватало!
Где-то на горизонте показался шпиль местной церквушки. Я прибавила газу, надеясь скорее оказаться в городе. Вот уже и кладбище, с его покосившимися надгробиями.
Рассказ гувернантки вспомнился мне во всех деталях. Мнимое предательство Гвендолен. Самоубийство лорда Артура. Их сын, стоявший здесь, возле могилы отца, и так и не узнавший, что говорящая с ним женщина — его мать. Все эти мысли обрушились на меня буйной стихией. В довершение, мне показалось, что на дороге кто-то стоит. Мрачная фигура, словно не желающая, чтобы я смогла проехать дальше. Я резко свернула, затормозила так, что послышался скрип колес, но когда я вышла из машины, на дороге никого не оказалось.
— Как не вовремя, Гвендолен! — отчитала я привидение.
Но отчего-то мне казалось, что это вовсе не её проделки. Гвендолен была призраком, но она, кажется, по-своему пыталась помочь мне и Джону. Тогда как сейчас кто-то напротив не хотел, чтобы я попала в замок. Стараясь отогнать мрачные мысли, я снова села за руль, но оказалось, что машина не заводится.
— Да, видимо, мне лучше было взять такси, — прошипела я, пробормотав под нос пару простых ругательств.
Я вышла из машины и направилась пешком до «Старого замка», преследуемая ужасным чувством дежавю.
Мэри встретила меня удивленным взглядом.
— Анна, что ты тут делаешь?
Несколько человек, сидевших в баре гостиницы, тоже обернулись в мою сторону, но вскоре вернулись к своим делам.
Меня же Мэри заботливо провела в одну из личных комнат.
— Анна,
