предложила тост не за Масленицу, а за любовь, и все выпили. Опорожнив несколько бутылок, шумная компания отправилась к другу одной из девиц на этаж выше. Там пили коньяк, танцевали и играли в бутылочку. Когда коньяк был выпит, Николай Петрович сбегал в магазин за беленькой. По пути, посмотрев на темные окна своей квартиры, облегченно вздохнул: домочадцы спали.
Утром он проснулся в объятьях подруги, не понимая, как добрался до постели, с трудом произнес:
– Боже мой, а голова… голова! Трещит, точно лопнуть хочет.
Встав с постели, посмотрел на часы, было около четырех часов дня.
– Какой сегодня день? – спросил он.
– Воскресенье, – пробормотала Людмила, не открывая глаз.
Николай Петрович пошел на кухню, а про себя все твердил:
– И как это я напился, не понимаю!
За ним следом явилась Людмила. Собрав остатки закуски со стола, велела вынести мусор. Но Николай Петрович вовремя сообразил:
– Вдруг увидят! Вынесу ведро ночью!
Под вечер снова появились подруги с шампанским. До глубокой ночи не смолкали их голоса. Николай Петрович и не заметил, как заснул на кухне, когда гостьи удалились. Проснулся от толчка в плечо.
– Вынеси ведро с мусором! На улице никого нет, а я уберу на кухне, завтра на работу!
С этими словами Людмила поставила ведро перед носом Николая Петровича. Он надел спортивный костюм, с которым никогда не расставался и в длительных командировках, взял ведро в руки и вышел. В потемках высыпал мусор в контейнер и, дойдя до дома, по привычке зашел в свой подъезд, машинально поднялся на свой третий этаж, и автоматически позвонил в свою квартиру. Дверь открыла жена. Она вопросительно посмотрела на него и спросила:
– Ты откуда?!
Николай Петрович не успел промолвить и слова, как взгляд жены упал на знакомое ведро. Выхватив его, она в приказном тоне сказала:
– Сама отнесу, а ты заходи, чего стоишь!
Жена сразу же догадалась, где ее муж был и откуда явился. Такое ведро она давно заметила у молодой соседки. С красивыми розами по бокам, оно переливалось разными красками в зависимости от освещения.
Николай Петрович под взглядом жены тихо, как заяц, прошмыгнул в квартиру. Жена, не проронив ни слова, направилась в спальню. Был поздний час. Дети давно спали.
Эта необыкновенная покорность судьбе, это необычайное всепрощение обескуражили Николая Петровича. Он долго сидел один на кухне, вспоминая счастливые дни семейной жизни. Во всей его фигуре было что-то виноватое.
Утром жена молча оделась и ушла на работу. Дети через час, ни о чем не подозревая, спросили:
– Папа! Что-то случилось? Ты так быстро приехал.
Разбитый, помятый Николай Петрович ничего не ответил. Налил себе рюмку «рябиновой», залпом выпил и пошел спать.
Не прошло и месяца, как Николай Петрович с женой обменяли квартиру на другой микрорайон города.
Жена купила автомобиль и теперь лично встречала Николая Петровича из командировок.
Она всюду была с ним рядом: на рыбалке, на охоте, на стадионе. И ни разу не упрекнула за его мимолетную слабость.
Она хорошо понимала, что если дать волю упрекам, чувству досады, то потеряешь силу духа, которая поддерживала ее всегда в трудные минуты. Она должна думать лишь о тех, кого любит, а любит она Николая Петровича и своих детей.
Петушки
Заместитель директора института по хозяйственной части Батюта Василий Васильевич был человек предприимчивый, с хозяйской хваткой. Жил бы он в наше время, быть бы ему богатым человеком на Кубани. Но и в начале 70-х годов прошлого века такие люди были нарасхват. Директор института Руднев Евгений Дмитриевич ценил способности своего заместителя, дорожил им и полностью доверял.
Как-то раз перед майскими праздниками директора срочно вызвали в Москву. В отсутствии своего непосредственного руководителя Василий Васильевич и проявил в полной мере свои коммерческие способности.
На территории института находилась большая птицеферма. Выгодное дело организовал сам Василий Васильевич: зерно свое, дешевое, подопытное, неучтенное. Построили ферму, приобрели несколько тысяч голов птенцов, вырастили их до взрослого состояния. Всегда свои свежие яйца, да и птичье диетическое мясо для столовой. Но будоражили мысли Батюты петушки, уж слишком их много развелось на ферме. При норме один петушок на 15 кур их было в 5 раз, а то и в 6 раз больше. Покоя не давал и народный контроль, который то и дело твердил:
– Куда деваются яйца и птичье мясо? Почему сотрудники эту птицу только и видят в столовой в приготовленном виде?
Да и самого Батюту без народного контроля заботила рентабельность птицефермы. Перед самыми майскими праздниками Василий Васильевич и решил в отсутствии директора навести порядок – продать лишних петушков.
За три дня до праздника – кто автобусами, кто на своем транспорте стали вывозить петушков с фермы согласно наряду на каждое подразделение. На ферме стоял невообразимый шум и гам. Петушков прямо на глазах покупателей вылавливали с криком и смехом. Голоса сотрудников института тонули в криках птицы. Шла бойкая распродажа петушков.
К тому времени в нашем институтском городке уже было заселено шесть пятиэтажных многоквартирных дома.
Сотрудники и разместили своих петушков на балконах. Кто на скорую руку соорудил клетки, а кто прямо за лапки привязал птицу к ограде балкона. На следующий день уже с 4 часов утра петушки сначала одиночными голосами, а потом дружно хором запели свои песни. Перекличка петушков шла наперебой, кто кого перекричит. От такого пения проснулся весь городок, и уже до начала рабочего дня никто не мог сомкнуть глаз. На работу все явились с больной головой. Первые часы рабочего дня только и говорили о петушках. Хорошо, что дни были предпраздничные. Отдел кадров, занятый составлением списков на премии, в эти дни не вел строгого контроля за опоздавшими на работу.
В тот же день из Москвы возвратился директор института. Срочно собрался ученый совет. Все члены ученого совета слушали доклад своего председателя, то и дело позевывая, а некоторые не выдержали и дремали. Председатель, не понимая, в чем дело, подумал, что его доклад скучный, решил повысить голос и предложил дремавшим покинуть зал заседания.
– Мы и без вас проведем распределение премий победителям социалистического соревнования, – грозно заявил директор. Предстояли горячие споры: деньги немалые, доска почета, благодарности, грамоты. Все, кто спал, тревожно проснулись, глаза расширились. Это удивило директора, и тогда он спросил у секретаря партийной организации и председателя профкома: «В чем дело?» Те в юмористической форме объяснили сложившуюся ситуацию. Директор так рассмеялся, что разбудил окончательно спящий ученый совет. Немедленно был вызван на ковер Василий Васильевич. Ему было приказано срочно прекратить распродажу. После Дня мира и труда городок готовился праздновать День Победы, и большинство сотрудников оставили петушков для
