обращаясь в прошлое, и становился, по выражению тех, кому довелось это видеть, безумным.
Слова, которые говорили мои товарищи, стали расплываться, в ушах появился знакомый звон и передо мной поплыла картинка. Медленно, как в рапидной съемке вышли из дома и прошли мы, пять парней, и я отметил, что шестого, Валентина, с нами не было. Прошли девушки, следом Зоя, которая чуть отстала и стала снимать, очевидно, цепочку, потому что делала какие-то движения руками на шее. Зоя положила цепочку во внутренний карман курточки. Я не видел, чтобы что-то упало, но следом из дома вышел задержавшийся там Валентин и вдруг остановился как вкопанный, что-то поднял с земли, оглянулся и сунул в карман пиджака.
Я с минуту сидел в оцепенении, приходя в себя. В подобных ситуациях, после того как обретаю свое нормальное состояние, я чувствую себя разбитым, и силы будто оставляют меня. Но это, как правило, случалось не всегда и скоро проходило.
Я отозвал в сторону Карюка и сказал, что цепочка у Валентина, что видел, как Света потеряла ее, а он подобрал.
— Когда это ты мог увидеть? — удивился Ванька.
— Да какая разница! — не стал посвящать я Ваньку в подробности. — Давай, отзови Валентина в сторонку, я с ним поговорю, а ты подстрахуешь меня, если что. Скажешь, что все знаешь.
— Это точно? — Карюк с недоверием посмотрел на меня.
— Точно, — заверил я. — Иначе, чего бы я говорил тебе об этом?
— Действительно, — согласился Ванька.
Ванька привел Валентина за угол дома, где я их ждал и сразу огорошил Валентина:
— Давай сюда цепочку, — строго потребовал я.
Валентина словно обухом по голове ударили. Он изменился в лице и не стал ничего отрицать, вынул из кармана кулон с цепочкой и протянул мне. И вдруг заговорил торопливо, захлебываясь и глотая окончания слов:
— Парни, я случайно… Я не знал, что это Светкина… Я не видел, как она потеряла цепочку. Я просто заметил: что-то блестит, и поднял… А когда понял, что это Светка потеряла, не знал, что делать… Подумают, украл. Пацаны, я не вор, честное слово. Я бы все равно вернул, только не знал, как.
Глаза Валентина бегали загнанными зверьками, он съежился и сам не похож стал на себя.
— Володь, правда, — сказал добрый Ванька. — Он же не хотел.
— Да я что? — сказал я. — Я верю, что случайно.
— Ты, Валентин иди, а мы подбросим цепочку куда-нибудь подальше от дорожки, вроде кто-то нечаянно зафутболил ее туда.
— Спасибо, пацаны! — в глазах благодарного Валентина блеснула слеза, или мне это показалось.
— Когда ребята нашли кулон, на поиски которого мы с Ванькой их подняли, и торжественно передали Свете, она так растрогалась, что перецеловала всех по очереди и весь вечер ходила, трогая вновь обретенную вещицу у себя на шее, чтобы убедиться, что она на месте.
Глава 16
Застолье. Вальс со стулом. В электричке. Света. Крейсер «Аврора» и Сампсониевский мост. Шифоньер для Витька. «Все культурненько, все в тон».
День рождения Витька прошел благопристойно. Стол, можно сказать, ломился от еды, которая не отличалась разнообразием, но была обильна. Здесь подавались винегрет, котлеты с целой картошкой, соленые помидоры и огурцы, квашеная капуста. А еще рыба и жареные куры. Где все это готовила мать Витька, Тамара Степановна? Наверно, везла из дома, а здесь только разогрела. Хотя печка вполне позволяла приготовить все это и здесь.
На стол к вполне достойной закуске выставили две бутылки водки, большую бутыль прозрачного, — наверно, сахарного — самогона и для интеллигентности — две бутылочки красного вина, не помню, то ли вермута, то ли портвейна.
Мы с Карюком, памятуя об опыте работы на ликероводочном заводе, больше налегали на закуску, чем на спиртное. Мужчины ни от водки, ни от самогона не отказывались: пили дружно и весело. Но к концу застолья пьяным оказался только отец виновника торжества, Степан Лукич. Самогон его свалил, и когда Степан Лукич стал бессвязно бормотать что-то и пытаться лечь лицом в салат, его бережно под руки увели жена, Тамара Степановна и сын, Витёк, в маленькую комнату и уложили спать. Он вел себя смирно и не сопротивлялся.
Девушки, Вера и Алла, тоже пили водку, но меру знали. Вина же выпили только хозяйка, Тамара Степановна, и Света.
Пели песни: «Тополя», «Поцелуев мост» и «Я люблю тебя, жизнь», а потом все же затянули «Хасбулата молодого», у которого бедная сакля, и «Каким ты был, таким остался».
Витьку вдруг показалось, что у него открылся талант танцора, и он взял в руки стул и стал вальсировать с ним в узком пространстве комнаты. Делал это Витёк с упоением, и лицо его при этом оставалось неподвижно серьезным.
— А зачем со стулом-то? — наклонился я к уху Ивана, с которым сидел рядом. — Вон же девчонки сидят.
— А тогда никто не поймет, что он выступает с номером и подумают, что это просто обычный танец.
— Да, действительно, — дошло до меня.
Спали как в колхозе, вповалку на разложенных на полу тюфяках и матрасах, причем заснули все моментально и спали как убитые. Валентин за столом сидел угрюмый, все поглядывал на нас, наверно не верил, что мы как-нибудь не проговоримся насчет него и, не дождавшись конца застолья, ушел к поезду, сославшись на неотложные дела.
Рано утром мы поблагодарили хозяйку и тоже покинули гостеприимный дом. В электричке ехали кучно. Я, Иван и Николай сидели на одной скамейке, а напротив нас Вера, Алла и Света. Витёк пристроился на краю скамьи через проход, обратив лицо к нам, чтобы продлить время общения и не расставаться как можно дольше. Причем Вера сидела тоже на краю, ближе к своему Витьку. Когда подъезжали к Ленинграду, Витёк вдруг предложил:
— Ребят, может, в субботу еще поможете?
— А что делать? — отозвался Иван.
— Да хочу шифоньер взять. Новую квартиру обставляю, да Вер?
Он посмотрел на Веру, ища одобрения.
Вера улыбнулась.
— Володь? — посмотрел на меня Ванька.
— Да с удовольствием, — согласился я.
— Сделаем, — подтвердил Николай.
Когда вышли на платформу и направились к выходу, Света, которая мышкой сидела в вагоне и почти не участвовала в наших разговорах, как-то робко и, явно стесняясь, потянула меня за рукав. Я немного отстал, и она, делано улыбаясь, с видимым безразличием сказала:
— Володя, может, как-нибудь встретимся? Погуляем или сходим куда?
Света мне нравилась, но мог встречаться и куда-то ходить с одной девушкой, а думать о другой. Я и с Леной познакомился, потому что она чем-то напоминала Милу.
— Не знаю, — сказал я и, сам
