Не уверен, есть ли кто дома. Никакого движения я пока не видел.
— Время выяснить это. — Я еду вперед на стоянку и паркуюсь перед опрокинутым стальным мусорным баком, чье содержимое валяется повсюду.
Мы убираем оружие, зная, что Крейга хватит удар, если он его увидит, затем выбираемся наружу.
Крейг встречает нас у входа.
— Позвольте говорить мне. Для начала, — быстро добавляет он. — Ваша очередь настанет, обещаю.
Как бы это ни было тяжело, я соглашаюсь.
— Ладно, Крейг, но помни, это наша битва, и мы готовы сделать все возможное, чтобы положить ей конец.
— Да-да, — ворчит он. — Только оставь эту часть при себе. Я не хочу об этом знать.
Вполне справедливо.
Уладив этот вопрос, мы направляемся к боковой двери.
Крейг стучит костяшками пальцев по ржавой жестяной коробке.
— Мистер Тофер, — зовет он, используя другое имя. — Это департамент шерифа. Я хотел бы перекинуться с вами парой слов.
— Иди на х*й! — рявкает за дверью хриплый голос.
Нокс хмыкает.
— Очень похоже на Джонса.
— Это не займет много времени, — уверяет Крейг.
Никакого ответа.
На этот раз в дверь стучу я, достаточно сильно, чтобы оставить вмятину.
— Открой гребаную дверь, Джонс, или я ее выбью!
Проходят секунды, прежде чем раздается скрип, сломанные планки жалюзи разлетаются в стороны. Глаза-бусинки окидывают нас взглядом, дверь распахивается, и перед нами предстает не кто иной, как Кит Джонс, заместитель Хоббса, один из наших прошлых мучителей.
Он выглядит совсем не так, как я его помню. Высокая фигура больше не громоздкая и угрожающая, а скорее старая и хрупкая. То, что раньше было густой копной каштановых волос, теперь поредело и поседело. Будто он постарел не на одно, а на несколько десятилетий.
Глядя на него сейчас, я могу без сомнения сказать, что это не тот человек, который проник на нашу территорию прошлой ночью. Никоим образом. Мужчина перед нами не пробежит и пяти шагов, не умерев от сердечного приступа.
— Так-так-так, да это же ублюдки Миссисипи, — высокомерно приветствует он, заставляя закипеть кровь. — Какого хрена вам надо?
— Ответы, — говорю я ему. — И мы их получим.
— Так или иначе, — добавляет Джастис.
Стареющее лицо растягивается в ухмылке, демонстрируя желтые зубы в темных пятнах, будто их не чистили месяцами.
— Да, ну?
— Да, — вмешивается Крейг, беря разговор под свой контроль. — Криды получали угрозы в течение последних нескольких недель, и прошлой ночью кто-то вторгся на их землю. Вы случайно ничего об этом не знаете?
— Нет, и не могу сказать, что мне жаль это слышать, — нахально говорит он. — А теперь, если это все, будьте добры, валите на х*й с моей территории.
Он начинает закрывать дверь, но я останавливаю ее ботинком, пинком отправляя ему в лицо.
— Сука! — его вой пронзает воздух, когда он прикрывает разбитый нос.
Ворвавшись внутрь, хватаю его за горло и швыряю в грязное кресло, прижимая к спинке.
— Я устал валять дурака. Хочу знать, кто стоит за этим, и хочу знать немедленно.
— Откуда, мать твою, мне знать? — шипит он, кровь из носа стекает ему в рот.
— Потому что, кто бы это ни был, он из приюта, в котором вы работали, — сообщает ему Крейг.
— А раз уж вышло так, что ты живешь поблизости с нами… — Джастис позволяет Джонсу продолжить мысль самому.
— Я даже не знал, что вы, засранцы, живете неподалеку, пока несколько месяцев назад не увидел вас в новостях.
— Ты лжешь. — Мои пальцы сжимают его трахею, перекрывая доступ кислорода. — Мне не потребуется много усилий, чтобы вот так покончить с твоей жизнью.
— Полегче, Брэкстен, — предупреждает Крейг.
Я не обращаю на него внимания. Смотрю, как лицо Джонса багровеет, вспоминая обо всем том ужасном дерьме, которое он и Хоббс сотворили со столькими из нас. Какими беспомощными они заставляли нас чувствовать, и все потому, что были больше и сильнее.
Уже нет…
Я наклоняюсь ближе, наблюдая, как его налитые кровью глаза вылезают из орбит.
— Ситуация изменилась, ублюдок…
— Хватит! — Крейг дергает меня назад, отрывая от горла Джонса.
Сукин сын сгибается пополам, отплевывается и задыхается.
— Какого черта ты творишь? — рявкает Крейг мне в лицо.
Между нами встает Нокс, отталкивая Крейга на шаг назад.
— Отвали, Клемсон. Мы тебе сказали: это наша битва.
— Битва и убийство — две разные вещи. Его смертью мы ничего не добьемся!
— Мы и сейчас ничего не добились, — огрызаюсь я в ответ.
— И не добьетесь, — хрипит Джонс. — Сказал же: я ничего не знаю.
— Ожидаешь, мы поверим, что то, что ты живешь здесь, — это совпадение? — с сомнением спрашивает Джастис.
— Срать мне, чему вы поверите. Говорю вам: вы лаете не на то дерево.
— За этим стоит один из вас, — утверждаю я. — Если не ты, то Хоббс.
Его глаза сужаются при упоминании о друге.
— Хоббс мертв. Вы, трое ублюдков, знаете это лучше, чем кто-либо.
— Подделать свидетельство о смерти не так уж сложно, — говорит Крейг. — Алиса тоже была объявлена мертвой, но она жива и здорова.
Джонс напрягается, его все еще багровое лицо бледнеет.
— О чем, черт возьми, ты толкуешь? Алиса? Что с ней случилось?
Если бы я не знал его лучше, то подумал бы, что она ему небезразлична. Хорошо, что я его знаю.
— Ее бросили умирать на земле Кридов несколько недель назад, — объясняет Крейг, к моей огромной досаде. — Кто бы ей ни навредил, тот же человек угрожает Кридам, и девушка считает, что это Хоббс.
Джонс качает головой.
— Это невозможно. Он любил ее больше всех в мире.
— Хоббс не любил никого, кроме себя, — выплевываю я, не в силах скрыть отвращения.
— Ты ошибаешься. Алиса была его гордостью и радостью. Его маленькой принцессой. Он делал для нее все. Он бы никогда… — его слова стихают, в каждой черте лица отражается осознание. — Будь я проклят.
Он издает хриплый смешок.
— Я должен был догадаться, что этот ублюдок однажды вернется.
Его бессвязная речь сбивает меня с толку.
— О ком речь? — спрашивает Крейг.
— О его ребенке.
— Чьем? — спрашиваю я, все еще не понимая.
— Хоббса.
— Да, придурок, — огрызается Джастис. — Мы про нее и говорим.
Взгляд Джонса переходит на моего брата.
— Не его дочь. А его сын.
Шок пронзает мое тело, как электрическая буря, освещая меня изнутри.
— Его — кто? — спрашиваю я, клянясь, что ослышался.
— Его сын. Вообще-то, пасынок.
— Чушь собачья, — выпаливает Крейг, теряя терпение. — В его деле нет упоминания о других детях.
— Потому что никто о нем не знал.
По его глазам видно, что он говорит правду.
— Он был от предыдущей женщины Хоббса. Мать мальчишки умерла, а другой семьи
