Книга Море света - Шей Шталь

Он сидит на камне, его хмурое выражение лица отражается в воде.

— Держу пари, там мой отец.

Я смотрю в том направлении, куда он указывает. На север.

— Ты так думаешь?

— Ага. — Его голос звучит уверенно. — Рыбалка там хороша.

Не удивлюсь, если Атлас прав. Я наблюдаю за ним, очарованная его манерами, начиная с его немногословности и заканчивая тем, как он полностью очарован волнами, бьющимися о скалы. Он не поворачивается к той стороне причала, где более спокойная вода; вместо этого намерен идти по бушующей стороне.

Сажусь рядом с ним на камень.

— Если ты будешь молчать, то сможешь услышать шепот моря.

— Что оно говорит? — шепчет он, глядя мне в глаза. Они прекрасны вблизи.

— Послушай.

Нахмурив брови от любопытства, Атлас смотрит на воду, засунув руки в карманы толстовки. Он улыбается, приоткрыв губы вишневого цвета.

— Я думаю, оно говорит выпить немного горячего шоколада.

— Ты знаешь, это именно то, о чем я думала.

Мне кажется, я появилась не только в жизни Линкольна, но и в жизни этого маленького мальчика по определенной причине.

Осторожно, стараясь избегать острых краев скал и ям в земле, в которых можно легко подвернуть лодыжку, мы с Атласом возвращаемся на пляж. Мальчик кажется невероятно проворным ребенком для своего возраста, и я полагаю, что он провел много времени на воде или рядом с ней.

— Ты рыбачишь со своим папой?

Его лицо светится, щеки порозовели от холодного ветра, дующего с океана.

— Ага. Раньше я рыбачил с ним. Теперь хожу в дурацкую школу.

— Все не так уж плохо. Школа закончится раньше, чем ты успеешь оглянуться.

Помогаю ему спуститься с последнего ряда острых камней, и он останавливается на пляже, зарывшись ногами по самые голенища ботинок.

— Однажды мне удалось поймать тунца. Меня чуть не утянуло в океан.

— Держу пари, ты хороший рыбак, — говорю я ему.

На пляже к нам подбегает черный лабрадор, промокший от морской воды, он дрожит от радости, когда замечает Атласа. Мальчик гладит собаку, теперь его руки и куртка мокрые.

— Чья это собака?

Поднимаю голову, осматривая пляж. Люди постоянно выгуливают здесь своих собак и иногда они убегают.

— Не знаю.

Пес чересчур возбужден вниманием Атласа, прыгает и облизывается.

— Я могу оставить его себе, если у него нет отца?

Вы заметили, что он не говорит «мама»? Я — да. К сожалению, сейчас это его реальность. Снова осматриваюсь. На пляже никого нет.

— Давай принесем ему воды.

— И тогда я смогу его оставить? — спрашивает Атлас, делая шаг вперед, чтобы посмотреть, последует ли собака за ним. Конечно, он бежит за ним, практически сбивая мальчика с ног. — Я очень хочу собаку. Я назову его Кохо. Как лосося (прим. пер.: Coho в переводе кижуч. Собственные имена не переводятся.), которого ловит мой папа.

Мне нравится, что он постоянно думает о Линкольне.

Пес следует за нами к бару, при этом не оставляя ни дюйма пространства между собой и Атласом. Я прокрадываюсь в кладовку и беру миску с водой. Атлас настаивает на том, чтобы накормить его.

— Он выглядит голодным.

— У меня нет собачьего корма. Думаешь, он любит бекон?

Атлас широко улыбается.

— Кто не любит бекон?

Итак, мы даем ему бекон. Кохо, как теперь называет его Атлас, воротит нос.

— Странно. — Атлас, сидящий возле собаки, приподнимает бровь, глядя на меня. — Может он веган?

Я хихикаю. Похоже, что он жил недалеко от Портленда.

— Или он привык к собачьей еде. Я сбегаю в аптекарский магазин (прим пер.: магазин, который торгует аптекарскими и хозяйственными товарами, предметами сангигиены и косметики). Держу пари, у Корки продается корм для него.

Атлас встает, отряхивая колени.

— Можно я пойду с тобой?

— Конечно.

Он берет меня за руку.

— Будь здесь, Кохо. Мы вернемся. — Естественно, как только Атлас делает первый шаг, за ним следует собака и облизывает его щеку. — Мне кажется, я слишком сильно ему нравлюсь.

Я знаю это чувство. Думаю, что мне слишком нравится этот ребенок. Мы покупаем корм для собак, и Кохо ест его с такой охотой, будто голодал несколько дней. Что подтверждает мою теорию о том, что кто-то либо потерял его на пляже, и он просто продолжал бежать, либо его специально оставили там, зная, что он кого-то найдет. Это будет не первый раз, когда кто-то специально высаживает животное в городе.

Флетчер находит нас возле кофейни через дорогу, собака сидит рядом, пока мы пьем горячий шоколад.

Атлас хватает его за руку.

— Смотри, дед. Теперь у меня есть собака.

Флетчер улыбается.

— Я вижу. И у тебя горячий шоколад с маршмеллоу.

Сидя на стуле, наклоняюсь вперёд и обхватываю ладонями теплую кружку.

— Он заставил баристу отсчитать ровно десять штучек.

— Похоже, твой папа идет, — отмечает Флетчер, указывая на доки слева от нас. Проведя рукой по челюсти, он обращает внимание на собаку. — Интересно, поймали ли они что-нибудь.

Мое сердце трепещет в предвкушении от нашей встречи, в голове всплывают подробности нашего совместного времяпрепровождения. Поворачиваюсь на стуле, мои глаза слезятся от ветра. Я думаю о том, как его тело прижималось к моему, как он смотрел на меня удовлетворенным взглядом. Я не видела этого взгляда до вчерашнего дня, когда уснула рядом с ним. В те моменты я чувствовала, что он принадлежит мне.

— Я могу пойти на пристань? — спрашивает Атлас Флетчера.

Он кивает.

— Конечно. Пойдем, посмотрим, поймали ли они что-нибудь стоящее.

В тот момент, когда Атлас делает шаг, пес вскакивает со своего места, виляя хвостом. Я иду рядом с Флетчером, Атлас бежит впереди нас, а Кохо следом. Я так переживаю, что собака может прыгнуть на мальчика и толкнуть его в воду.

— Он связан с водой всю свою жизнь, — отмечает Флетчер, чувствуя мою нервозность. — Научился плавать еще до того, как научился ходить.

Смотрю на Атласа, пока мы замедляем шаг.

— Я не знала, что у вас есть внук или что Линкольн ваш сын.

Сухие потрескавшиеся губы Флетчера растягиваются в полуулыбке, в уголках его глаз появляются морщинки.

— До сих пор мне не приходилось проводить с ним много времени.

— Он останется здесь? — Вы не можете не заметить надежду в моих словах. Я знаю, Линкольн сказал, что не останется здесь, но он записал Атласа в школу. Это значит… ну, я не знаю, что, черт возьми,