Книга Бимен - Алексей Бартенев

От неожиданной боли я рухнул на колени, схватившись за промежность. В глазах потемнело, к горлу подступил комок, и навалилась тошнота. Чтобы прийти в себя, мне пришлось даже несколько раз присесть. После того, как боль отступила, я вернулся в песочницу, и окунулся в прерванную игру. Как сейчас помню, мы играли в саперов. Закапывали какую-нибудь игрушку, машинку, или солдатика, а потом с помощью тонкой проволоки пытались ее найти. Игра была такой увлекательной, что, когда я услышал вопль боли, то не сразу сообразил, что он шел из нашего дома. Скажу больше: я не обратил на него внимания, но компаньоны по песочнице выглядели слегка напуганными. И, чтобы их успокоить я решил сходить в дом, и узнать в чем дело.

Весело мурлыкая детскую песенку себе под нос, я взбежал на крыльцо. Открыл дверь в коридор, прошел по нему пять, или шесть шагов, и потянул за дверную ручку. Я широко распахнул дверь, и буквально влетел в комнату, которая служила небольшой прихожей. Слева стоял диванчик, прямо — вход в зал, справа была кухня. Я закрыл за собой дверь, и повернул голову направо. То, что там происходило, напомнило мне о преступлении, которое я недавно спланировал, и о котором уже успел забыть.

На кухне, нагнувшись, стоял Денис. Его лицо было красным, с носа на пол капали слезы. Он был без штанов. Положение его тела говорило о том, что он приготовился к инъекции. Я слышал как он мычит, и глотает слезы с соплями. Позади него, с плоскогубцами в руке стоял его отец, Виктор Фли. Казалось, он смотрит ему между ягодиц, и пытается там что-то разглядеть. Данное действие настолько меня увлекло, что я стоял и наблюдал за дальнейшим развитием событий. Виктор Фли протянул плоскогубцы к одной из ягодиц, и за что-то там ухватился. Потом он весь собрался, уперся второй рукой в ягодицу, и резко потянул плоскогубцы на себя. Денис задрал голову вверх, и заорал. Сейчас он напоминал ревущего слона, только без хобота. Звук был такой же. Долгий, протяжный. Вскоре он сменился всхлипами и стонами. Денис повернул голову, и посмотрел на меня заплаканными красными глазами. Взгляд его был настолько жалок, что мне захотелось подойти и добить его, чтобы он не мучился. Виктор Фли глядел на иглу, извлеченную из ягодицы сына. Он держал ее плоскогубцами, и не верил своим глазам. Его ошарашенный взгляд переместился на меня, стоящего, у двери и наблюдающего за ними. Во взгляде читался возглас: «Ничего себе иголочка!» А потом, он словно понял что-то, или может проанализировал все факты, и сделал выводы. Он поднялся с колена, на котором стоял, и не выпуская плоскогубцев из рук подошел ко мне.

— Это ты сделал? — только и смог выдавить он из себя.

Я стоял и молчал, холодно глядя ему прямо в глаза. Не знаю, откуда во мне взялась эта смелость, но я не только не отвел взгляд, я вызывающе смотрел на него. На какое-то мгновение в его глазах мелькнул страх, затем он отвел взгляд.

— Ты понимаешь, что он мог сесть другим местом на иглу? Прямой кишкой, например, или яичком? — Виктор Фли снова посмотрел на меня.

Что он искал в моих глазах? Страх, или может быть хотя бы легкий испуг? Но когда он увидел, что один уголок моего рта дрогнул от едва уловимой улыбки, то не смог больше ничего сказать. Он вернулся на кухню, и сел за стол. Но перед тем, как сесть, он провел рукой по сиденью стула. Что происходило дальше, мне было не интересно. Я развернулся, и пошел к ребятам в песочницу.

Так я убил брата. И хоть он и остался жив, в деревне он больше не появлялся. Что-то мне подсказывает, что отец не привозил его из-за меня. Денис теперь был для меня мертв. И как все мертвецы, он меня никогда больше не беспокоил.

16. Оружие

Бартеломью остановился, и посмотрел на пчеловода. У того был слегка отрешенный испуганный взгляд. Старик успокаивающе похлопал его по плечу:

— Пытаешься вспомнить, не обижал ли меня чем-нибудь? И стоит ли тебе беспокоиться за свою жизнь?

— Да. Что-то в этом роде.

— А теперь, мой юный друг подходим к той части рассказа, которая поможет тебе понять смысл вчерашнего разговора. Помнишь, я сказал, что когда-то искал СВОЕ оружие. Но дело не только в нем. Дело в том, для чего оно тебе нужно, и кто твой враг?

Не смотря на то, что пистолет из деревни я с собой не привез, жизнь от этого не закончилась. Она неумолимо тянула меня через новый год, к весенним каникулам. Появлялись новые увлечения, новые знакомые, и новые мечты. Кстати, теперь мечты трансформировались, я и больше не был жестоким героем, убивающим всех подряд. Они основывались на умении играть на гитаре. Чтобы приблизить фантазию к реальности, я даже купил ее. Она была подержанная, но вполне игроспособная. Я ходил и приставал ко всем подряд с просьбой написать какую-нибудь дворовую песню с аккордами. К лету у меня был целый арсенал жалостливых, и пошлых песенок. Ассортимент дополнялся матерными частушками. То есть к лету я был полностью готов. По моему мнению, деревенские девчонки должны визжать от радости, как только я ударю по струнам. Выйду такой из дома вечером, подойду к шумной деревенской компании, и как начну играть. Прямо, как Элвис Пресли. А может даже и лучше, чем он.

Мечта так и осталась мечтой. Нет, более или менее удовлетворительно играть я научился, только применить это так и не вышло. Потому, что гитара осталась дома, а еще потому, что меня взяли на работу. На настоящую работу. С самого начала лета, и до конца августа я уезжал из дома рано утром, и возвращался поздно вечером. Мы обслуживали машину по производству травяной муки. Все, что от нас требовалось, это дождаться оператора, который ее включит, и крепко удерживать мешки, когда мука начинала сыпаться в них. Устройство было старым, и часто ломалось. В такие моменты, мы скучая бродили по территории, или садились куда-нибудь на солнышко, и пересказывали друг другу всякие фильмы. В один из таких перерывов, блуждая по заброшенному слесарному корпусу, я набрел на точильный станок. Старый, высокий, с мощным чугунным корпусом. Он был серый не только от пыли, но и от выгоревшей краски. Однако, кнопка включения блестела как новая, и словно звала меня к себе.

Я подошел к станку, и без всякой задней мысли нажал на нее. Раздалось низкое гудение, а потом, каменные круги начали вращаться, медленно набирая обороты. Звук, который издавал станок во время работы, проникал вибрацией в каждую косточку моего скелета. Зубы начали мелко стучать, и я в страхе быстро нажал на красную кнопку с надписью «стоп». Вибрация сменилась низким рокотом. Круги останавливались. От испытанного шока тряслись руки, и пересохло во рту. Я решил покинуть помещение с наводящим ужас станком, и уже развернулся к выходу,