за своими вещами, записывать. Но под давлением этого поручения они смотрели на машины, прежде чем перейти улицу, следили за моей кредитной картой, тщательно сканировали мой список и спрашивали у продавцов, где найти пачки дрожжей. (Если они забывали какой-то предмет, я отправлял их обратно.)
Впервые в жизни один из моих сыновей - далеко не самый организованный ребенок - попросил меня просмотреть рецепты и убедиться, что в списке есть все, что мне нужно. И не потому, что его учили исполнительности или организационным навыкам. Этому его научила необходимость, а также глубокое отвращение к тому, что его дважды посылают в магазин.
Мои сыновья познакомились с людьми, которые работали на нашем рынке. Они научились ориентироваться в районе. Они впервые начали обращать внимание на окружающую обстановку - не потому, что я заставляла их быть внимательными (хотя и так было). А потому, что я ушла с дороги.
Ни одно занятие не повлияло на моих детей - их энергичность, зрелость, чувство ответственности или чувство собственного достоинства - лучше, чем лагерь с дневным пребыванием. Никакие мои уговоры убрать за собой не повлияли на их поведение, пока их вожатые школьного возраста не настояли на этом. Никакие уговоры не заставили их спустить воду в туалете или поставить сиденье. Только после того, как их назначили дежурными по уборной.
И опять же, все, что я сделала, - это вычеркнула из жизни свою суетливую, нервную, невротичную сущность и позволила старшим детям вдохновлять их. Если вы можете наскрести денег на лагерь с ночевкой без технологий, который укрепит ваши ценности, сделайте это. Нет более легкого способа вычеркнуть себя из жизни и позволить независимости, риску, самостоятельности и настоящей дружбе идти своим чередом.
Чему мы можем научиться у трехлетнего японского ребенка
В свои неполные три года Хироки с радостью выполняет свое первое поручение. Вооружившись желтым флажком, тремя запомненными предметами, наличными в виниловом кошельке и самыми скрипучими в мире сандалиями, он отправляется на рынок в полумиле от своего дома в префектуре Кагосима. Когда ему приходится переходить оживленную улицу, Хироки высоко поднимает свой желтый флаг, чтобы водители могли его заметить.
В магазине он покупает пакеты с мясом и рыбными пирогами, а также конус с цветами, который он тащит всю дорогу домой. Но он приходит домой, полный триумфа, под похвалы и распростертые объятия матери. Old Enough!" - так называется реалити-шоу Netflix, в котором каждую неделю появляется новый японский малыш, отправленный на первое задание, в культуре, которая активно поощряет самостоятельность у самых маленьких детей.
По мнению Юлии Ченцовой-Даттон, сравнительного психолога культуры, возглавляющей лабораторию культуры и эмоций в Джорджтаунском университете, сериал Netflix может заставить зрителей преувеличить возраст, в котором японские дети обычно поступают на службу. (Скорее всего, им пять лет.) Но это более или менее точно. "Они ходят в школу, они очень рано ориентируются в окружающей среде - начиная примерно с пятилетнего возраста", - сказала она мне. "Семи-, восьмилетний японский ребенок может самостоятельно сесть в метро, в автобус, поехать в школу, вернуться обратно, так что они часто и много самостоятельны. Часто они делают это вместе, так что вы видите целые группы японских детей, которые вместе передвигаются по городу, ходят в школу и тем самым налаживают отношения со сверстниками".
Это не просто случайный культурный артефакт. Как и в других странах с высоким уровнем дохода, где относительно низкий уровень тревожности и депрессии, - в Израиле, например, - в Японии существует идеологическая установка на предоставление детям свободы разрешать конфликты и ориентироваться в своем мире без контроля и надзора взрослых. В Японии, рассказала мне Ченцова Даттон, в дошкольных учреждениях часто устраивают тайники на игровой площадке, специально предназначенные для того, чтобы дети могли играть без надзора взрослых.
"Когда они учатся в школе, учителя считают, что некоторое количество времени, проведенное под присмотром и в общении со сверстниками без вмешательства взрослых, очень полезно и важно для развития", - говорит она. На их игровых площадках часто встречаются маленькие валуны и ручьи". Не боятся ли японские учителя, что дошкольник может пораниться? В этом-то и дело. Они хотят, чтобы небольшие казусы, поцарапанные коленки, мокрые носки "помогали детям научиться лучше регулировать ситуацию, когда они чувствуют сигналы "это может быть рискованно", и они знают, как на это реагировать".
Я со смущением подумал о школе, где учится моя дочь, и о том, как помощник директора, покраснев от гордости, рассказывала мне, что она только что разработала новые правила игры в гандбол, "чтобы девочки перестали спорить, когда одна из них выбывает из игры". Благодаря новым правилам, которые ввела наша помощница директора, ни один ребенок никогда не выбывал из игры, ставки на игру упали, и веселье тоже; дети перестали в нее играть. И они потеряли еще одну возможность разрешать конфликты самостоятельно.
Восемь лет - официальный возраст, когда школьники в Израиле должны сами добираться до школы, если нужно, на автобусе. Я рассказала об этом Ченцовой Даттон, которая уже знала об этом, поскольку изучала отношение к детской самостоятельности в Израиле.
В американских дискуссиях о развитии детей принято говорить о формировании у них жизненных "навыков", как будто такие вещи приобретаются в одиночку: например, хороший замах для игры в гольф. Но путь из школы домой - это совсем не то, обнаружила Ченцова Даттон, проследив за прогулками израильских детей. "Они общаются со сверстниками, подсказывают дорогу туристам, заходят в булочную, покупают хлеб, сидят, перекусывают. И это своего рода чувство компетентности. Типа: "Я знаю, как ориентироваться в этой среде". "
То, что она видит и изучает в кампусах американских колледжей, прямо противоположно. Студенты говорят ей: "Послушайте, к тому времени, когда мои родители сочли, что мне безопасно играть на улице, мне было уже тринадцать, и я не испытывал никакого интереса к играм на улице. Этот период был полностью пропущен. Его никогда не было".
Лечение подростковой тревожности с помощью доз независимости
Ленор Скенази, автор книги Free Range Kids, возглавила движение Let Grow, основанное на простой интуиции: дети не знают, на что они способны, если мы не даем им свободу и риск попробовать. Дети, которые чувствуют, что у них ничего не получится, - несчастные и боязливые дети. Растущее количество исследований подтверждает это.
Тревожные и депрессивные расстройства связаны с невротизмом - негативной гиперреактивностью на окружающую среду. Самостоятельная деятельность может способствовать благополучию детей за счет кратковременной радости и долговременного привыкания к рутинным стрессорам жизни.
Один из ведущих американских академических психологов Питер Грей, соучредитель организации Let Grow, считает, что снижение самостоятельной активности детей и подростков школьного возраста за последние пять-шесть
