понимаешь, ты всего лишь женщина, мы обязаны помочь. Да, к черту, как говорят, в вашем мире, почему я вообще тебе все рассказал и выходит, что спрашиваю разрешения?
– К черту, говоришь? Тогда я поеду с вами, и поверьте мне, пользы от меня будет куда больше, чем от вас троих, вместе взятых, Кай вообще даже в седле сидеть не сможет.
– Ты с ума сошла, женщина?
– Так я, по-твоему, сумасшедшая?
За те десять лет, что они вместе, Лиза научилась манипулировать тремя здоровыми властными мужчинами. Немного женской хитрости, немного капризов, пара ласковых слов, а еще хорошая доля кнута вместо пряника. Камилла бы ею гордилась.
– Я такого не говорил.
– Так я сумасшедшая, да? У вас двое сыновей, Саймона ты муштруешь с пяти лет, хорошо, Рейю еще только три, и ты до него не добрался, я беременна, а вы так просто хотите свалить, помахать мечами, пустить врагам кровь и потешить свое мужское эго. Это я сумасшедшая? Нет, я вас предупредила на полном серьезе, я поеду с вами и всем Корбыхам, вместе с сучками сестрами Сирвел, наступит хана.
– Она все еще ревнует, – это сказал Грей, подмигнул Лизе, та лишь поджала губы.
Конечно ревнует, неистово, каждой клеточкой своего тела, прекрасно понимая, что переживала их мать Анна, потому что это практически невозможно – быть равнодушной и безразличной, живя рядом с Великими Гурами.
А тут еще они все собрались на войну, где будет соблазн, где в каждом городке есть женщины, а у мужчин – темперамент. По телу прошла дрожь, когда она вспомнила, что произошло неделю назад, как они чисто случайно оказались в ее мире, Лиза была выжата, долго отсыпалась, Грей снова улыбнулся, девушка строго посмотрела на него.
Прошла по комнате, шурша длинным подолом платья, провела по волосам, задевая заколку, ту самую, с лилией и изумрудом. Сейчас она знала об Анне больше, а когда нашла ее дневник, спрятанный за картиной с изображением дикого пса, все стало немного яснее, но было место и чуду.
– Лиза?
Резко обернулась, посмотрела в глаза Арона, в них еще был гнев и сопротивление. Но вот девушка охнула, схватилась за живот, стала оседать на пол. Кай с Греем резко поднялись, но Арон оказался рядом первым, подхватив Лизу на руки, прижал к себе.
– Что, что случилось? Где больно?
Сердце взволнованно вырывалось из груди, он порвет голыми руками любого, кто посмеет обидеть его женщину, кто только посмеет тронуть ее пальцем. Но он бессилен перед тем, когда ей больно.
– Все хорошо, малыш капризничает. Отнеси меня в нашу комнату.
Пока они шли по коридорам крепости, Лиза как могла, изображала, что ей больно, продолжая смотреть на мужественный профиль Арона. Уложив ее на кровать, он сел рядом, сжал тонкие пальцы.
– Ты такой красивый.
– С тобой все хорошо?
– Хорошо.
Лиза улыбнулась, потянулась, легко коснулась губами шрама на щеке, чувствуя, как Арон сжал челюсти.
– Точно все хорошо? Ты снова схитрила, чтоб отвлечь меня?
– Я соскучилась, а малыш пошевелился, потрогай сам.
Легко расстегнула платье, открывая круглый животик, а еще ничем не прикрытую грудь. С двумя беременностями было также, постоянное возбуждение, припухшие соски, требующие ласки.
Арон аккуратно накрыл ее живот, задержал дыхание, чувствуя, как малыш шевелится. К этому было невозможно привыкнуть, а от этой женщины, что так внезапно появилась в их жизни, нет сил и желания отрываться. С каждым годом и с каждым рожденным ребенком он любит и желает ее еще больше.
– Ты провоцируешь меня и манипулируешь.
– Как я могу?
Тихий шепот, Лиза поднимается на колени, откинув платье в сторону.
– Потрогай, какая я мокрая, – шепчет на ухо, проводит по нему кончиком языка, по телу Арона бегут мурашки, яйца ломит от боли.
Пальцы мужчины касаются нежной плоти, на них влага, а разум мутнеет от желания. Ухватив за волосы и сжав их кулаком другой руки, впивается в губы жестким поцелуем, насилуя рот Лизы, проникая языком, натирая твердую горошину центра ее удовольствия.
Он всегда такой дикий и одержимый, с трудом контролирующий эмоции и желание рядом со своей рыжей ведьмой, что украла его сердце. Пальцы массируют лоно, по телу идет дрожь, она оседает на них, стараясь увеличить трение, пытается развязать завязки брюк Арона.
Он помогает, освобождает налитый возбуждением ствол, Лиза проводит по нему рукой, открывая бордовую головку, размазывая каплю влаги. Арон путается в одежде, но наконец, скидывает ее на пол, забирается на кровать.
Лиза теперь стоит перед ним на коленях, касается губами, облизывает ее, а потом берет сразу глубоко, до самой гортани, сжимая упругие яички. Со временем она научилась принимать его как можно глубже, даже такого огромного, сама возбуждаясь от этих откровенных ласк.
Грудь болезненно ноет, ей сейчас так не хватает губ и языка кого-то из мужчин. Так продолжается некоторое время, Арон наблюдает, как его член облизывают и посасывают, а потом, развернув голову Лизы под нужным углом, начинает сам трахать ее в нежный ротик.
Делает всего несколько движений, останавливается, снова пара толчков, вынимает, смотря, как с головки капает слюна и как его женщина прекрасна с покрытыми дымкой возбуждения глазами и дрожащим телом.
– Иди ко мне, не могу больше.
Сначала Арон, опустившись, целует Лизу в губы, покусывая их, облизывая, а потом, повернув ее к себе спиной, ставит на колени. Заставляя опереться на локти, раскрыв перед ним свое лоно, белеющие от выделений гладкие половые губы и тугое колечко ануса.
Лиза вскрикивает от первого прикосновения языка Арона к чувствительной плоти, соски трутся о покрывало, тело выворачивает от удовольствия, хочется еще и больше.
– Арон...пожалуйста…да…а-а-а-а-а-а…да-а-а-а-а...еще….милый…да.
– Да, моя девочка, конечно, я дам тебе все, что ты хочешь.
Он начинает вылизывать ее, ведя языком от ануса до клитора, а потом засасывает его, сам изнемогая от перевозбуждения, член плачет смазкой. Лизе хватает всего несколько прикосновений, легкое давление на анальную дырочку, она кончает, сжимая пальцами ткань покрывала, кричит.
Мышцы сокращаются, но ей не дают отдышаться, приподнимают за плечи, Арон бережно держит живот, насаживая Лизу на себя, чувствуя, как стеночки влагалища обхватывают его изнутри, словно ее истекающее лоно просит спермы.
Плавные покачивания, он целует Лизу в шею, наблюдая, как она сама мнет свою грудь, громко стонет, откинувшись на его спину, как между ее пальцев сочится молоко, стекая по коже белыми дорожками.
Его срывает окончательно, несколько глубоких толчков, гортанный стон, сперма
