интриганству, все силовые структуры оказались в руках Рауса, тот не считал нужным особенно скрывать свое отношение к изложенным доктором новостям. Его гораздо больше волновало другое:
- Шульц, старик в силах нас сейчас принять по важному делу?
- Думаю, да, герр оберст. Мы как раз завершили ежедневные процедуры. Но только недолго!
"Мне долго и не надо! Пусть только подпишет указ о передаче власти и подыхает ко всем чертям!" - чуть было не вырвалось у Франца, когда тот открывал дверь в палату.
Канцлер и вправду был плох. Всегда активный и собранный, сейчас он вяло возлежал на больничной койке. И так впалые, в последнее время, щеки ввалились еще больше, создавая в притушенном освещении палаты впечатление полуразложившихся останков плоти, висящих на костях черепа. Привыкшего ко всякому за свою военную карьеру Франца аж передернуло от подобной мысли. "Очень надеюсь - это последний визит к старику!" - невольно подумал он.
Пока все еще официальный глава государства медленно повернул голову на звук открывающейся двери и молча наблюдал, как в палату по одному входят посетители: Раус, его заместитель Мориц, глава Управления работ Ланг (даже после недавнего разноса он продолжает являться начальником второго по значимости ведомства) и, последним, незнакомый Канцлеру молодой широкоплечий гауптман.
- Пришел порадовать меня хорошими новостями напоследок, а, Франц? Или у тебя нет хороших новостей? - сдавленно прокаркал умирающий. Намерено или нет, но фраза получилась зловещей и даже угрожающей.
- Есть, есть, и не просто хорошие, а, можно сказать, замечательные! - Франц искренне улыбнулся, так как мог вполне законно гордиться теми достижениями, о которых сейчас собирался поведать Канцлеру. - Спешу представить вам нашего самого лучшего агента, Дитриха Фладе, только что вернувшегося с крайне удачной операции.
- Даже так? - немного оживился старик. - Почему я об этом ничего не знал?
- Высшая степень секретности! - пафосно заявил глава Патрульной Службы. - До самого последнего момента в курсе проводимой операции были только я и майор Мориц. Такова специфика нашей работы!
При последних словах поверженный (хотя пока и не окончательно) конкурент Рауса на занятие высшей должности Метрополии Ланг недовольно скривился, как будто откусил кусок горького перца. Он слишком хорошо знал о "специфике" многих операций соседнего ведомства. А Канцлер наоборот, заинтересованно кивнул:
- Докладывай, Франц, не томи!
- Нам удалось внедрить Дитриха прямо в окружение Валентина Кожевникова, на секретную базу около Ленинска! - торжественно начал Раус.
- Три месяца назад он был высажен с дирижабля возле русского поселения, - поспешил уточнить начальник разведотдела майор Мориц, озабоченный, чтобы истинный способ внедрения агента случайно не выплыл на поверхность. Они с Францем и самим Дитрихом вчера тщательнейшим образом проработали "легенду" для прикрытия своих неблаговидных махинаций. Но начальник, переполненный эмоциями, позабыл упомянуть о ней.
- Но как он смог натурализоваться среди низших? - удивился Канцлер. - Ведь он чистокровный немец, не так ли?
- Разумеется! -торопливо подтвердил майор. - Дитрих много лет проходил специализированную подготовку, включавшую длительное нахождение в среде русских пленных, работавших в наших лагерях. Поэтому языком противника владеет в совершенстве. Прекрасно ориентируется и в их обычаях.
- Превосходно! - довольный старик даже привстал на локте. - Не знал, что у нас есть специалисты такого уровня! Это была ваша инициатива, Мориц?
Майор скромно кивнул. Рассказ подхватил Раус, осознавший, что увлекаться не стоит:
- Так вот, Дитрих представился единственным выжившим из своего дальнего поселения, уничтоженного нашими штурмовиками. Про деревушку, кстати, это истинная правда, мы специально проследили, что из ее жителей никто не выжил. Далее он, благодаря своим способностям, смог быстро завоевать доверие главного врага и был допущен ко всем секретам. После чего, вышел на связь и вызвал подкрепление. Чтобы наши дирижабли смогли внезапно появиться над целью, он нарушил связь с постами предупреждения, а находившиеся на стоянке аэропланы взорвал. Дирижабли его подобрали, а их секретный центр, план которого Дитрих нам передал заранее, разбомбили. Обычными бомбами, а затем - химическими. Можно не сомневаться, что не выжил никто! Теперь у врага нет ни превосходящего наше вооружения, ни оборудования для его производства, как нет более и соответствующих специалистов. Всё было сконцентрировано там!
Возбуждённый радостным известием Канцлер долго выспрашивал Дитриха о подробностях его миссии. Тот отвечал осторожно, боясь, что придирчивый старик случайно подловит его на нестыковках. Ведь на деле почти все, изложенное Раусом, обстояло совсем не так. Однако обошлось. В конце концов, измотанный старик обессиленно откинулся на высокую подушку:
- Так ты гарантируешь, Дитрих, что Кожевников погиб? - слабым голосом в очередной раз вопросил Канцлер.
- Так точно!
- Хорошо! Надо тебя наградить! Тебя и... Рауса, - сделав многозначительную паузу, умирающий подал знак рукой своему секретарю. Тот поднес заранее заготовленный, видимо, документ и перо.
- Причастных к операции, Франц, наградишь сам. Думаю, не обидишь. Потому что с этого момента ты - канцлер Четвертого Рейха! - старик поставил подпись и протянул бумагу Раусу. - Надеюсь, я вверяю Метрополию в надежные руки! А теперь идите все, дайте умереть спокойно!
Посетители отсалютовали бывшему уже канцлеру вышли в коридор. Новый хозяин имперской канцелярии небрежно бросил обреченно семенившему сзади Лангу:
- Фердинанд, подготовь документы для сдачи должности. Завтра в Управление Работ придет твой преемник!
И, не глядя на абсолютно раздавленного конкурента, пошел вступать во владение новым кабинетом. Мориц и Дитрих, улыбнувшись Лангу не предвещавшей ничего хорошего улыбкой, последовали за начальником. Когда они остались одни, новоявленный Канцлер спросил:
- Дитрих, если честно, он мог выжить после бомбежки?
- Шансов мало, но я видал в
