class="p1">«Я везде сильно обгорела», — тихо сказала ему Бет, глядя на свою грудь, не встречаясь с ним взглядом. Она была голой перед множеством мужчин, но по какой-то причине его взгляд на нее в тот момент заставил ее смутиться. Прочистив горло, она продолжила: «Но я хорошо выздоровела».
Бет последовала за словами, медленно двигая руками вверх, чтобы обхватить свою грудь, как бы показывая ее.
— Ты так не думаешь? — спросила она, не удивившись тому, что ее акцент усилился. Так было всегда, когда она была взволнована, сердита или встревожена.
«Да». Это было хриплое рычание.
Бет закусила губу, борясь со своей необычной застенчивостью, но потом закрыла глаза и откинула голову назад. Пытаясь представить, что это он прикасается к ней, она начала сжимать и мять свои груди, а затем пощипывала напрягшиеся соски. К своему большому облегчению, Бет услышала, как дыхание Скотти стало тяжелее и затрудненнее, и подумала, что это может сработать.
Прочистив горло, она прошептала: — Я помню, как проснулась в гараже в первый раз и обнаружила, что ты склонился надо мной. Ты сосал мою грудь, и твоя рука была…» Она прервалась и провела одной рукой под больничным халатом, чтобы коснуться себя, нежно скользя пальцами по влажным складкам.
Бет открыла глаза ровно настолько, чтобы выглянуть из-под век, и увидела, как Скотти облизывает губы, глядя туда, где исчезла ее рука. Какое-то время она продолжала прикасаться к себе, а затем слегка сдвинула запястье, спустив мягкий материал больничного халата со своих ног на кровать, позволив ему увидеть, что она делает.
«Ты помнишь?» — спросила она, ее собственный голос стал хриплым.
— Да, — выдохнул он, не сводя глаз с ее руки. — Раздвинь ноги шире.
Бет с облегчением улыбнулась этому требованию. Она увлекла его. По крайней мере, она так думала. Она не была уверена. Она не чувствовала общего возбуждения, которое она испытывала, когда они занимались любовью, только ее собственное, более мягкое возбуждение от того, что он сам наблюдал за ее удовольствием.
— Раздвинь ноги шире, — повторил Скотти.
Бет улыбнулась и повиновалась, раздвинув колени, чтобы он мог лучше видеть, что она делает. Это действие привело к тому, что ее левое колено соприкоснулось с его бедром прямо над джинсами, которые она стянула вниз, и на Бет внезапно нахлынула сбивающая с толку волна ощущений.
Волнение и боль взревели в ее мозгу как одно целое, но боль была преобладающим, подавляющим ощущением, и она втянула глоток воздуха, когда они оглушили ее.
Скотти закрыл глаза, когда колено Бет коснулось его кожи, и волна удовольствия проскользнула по его телу, борясь с болью за внимание. Только когда он снова открыл глаза, он заметил, что Бет напряглась и замерла, ее лицо исказилось от боли.
— Бет? — сказал он с беспокойством.
Она медленно выдохнула через нос, а затем открыла глаза, ее взгляд остановился на его коленях. Когда ее глаза слегка расширились, Скотти посмотрел вниз и увидел, что удовольствие, которое на короткое время пронзило его, заставило его полу выпрямиться. Ровно настолько, чтобы его пенис высунулся из-под расстегнутых джинсов.
«Он действительно должен был надеть боксеры или что-то в этом роде», — подумал Скотти, а затем испуганно втянул воздух, когда Бет наклонилась вперед и выдохнула, ее дыхание слегка коснулось чувствительного кончика. Его член не встал внезапно и не запел самбу, но стал немного тверже, когда еще одна волна удовольствия скользнула сквозь боль, охватившую его. Это было похоже на полоску света в темноте, и вместо того, чтобы протестовать на этот раз, Скотти замер и закрыл глаза, сосредоточив все свое внимание на этом единственном луче света.
«Могу я?» — спросила Бет, и глаза Скотти распахнулись от вопроса, и он увидел, что ее рука зависла над ним, готовая прикоснуться к нему, и, несмотря на его более ранний протест, он был на самом деле разочарован тем, что она спросила. Потому что теперь он должен был сказать «да» или «нет», и правда заключалась в том, что он хотел, чтобы она прикоснулась к нему. Он боролся не с ней, он боролся с собой. Он хотел, чтобы она это сделала. Не то чтобы он был в каком-то настроении для секса, и, по правде говоря, он еще даже не был готов к сексу, хотя он определенно был заинтересован, но мысль о том, чтобы сбежать от боли, в которой он пребывал, через благословенный обморок, который следовал за сексом со спутницей жизни, звучала очень привлекательно.
Однако Скотти мог слышать голос Магнуса в своей голове, говорящий ему оставить ее в покое, если он не сможет требовать ее. В противном случае он бы использовал ее. как и все другие мужчины в ее жизни.
Скотти недолго боролся со своей совестью, но с каждым мгновением боль, вытесненная этими короткими приступами удовольствия, возвращалась, и он прорычал: «ДА».
Бет еще больше расстегнула его джинсы, а затем взяла его в руку. Скотти откинул голову назад со вздохом облегчения, когда его тело отреагировало, удовольствие снова взревело и немного прогнало боль.
Она сделала ему всего два нежных поглаживания, прежде чем он услышал ее стон. Этот звук заставил его открыть глаза и посмотреть на нее сверху вниз. Тело Бет было жестким, как камень, ее лицо исказилось в агонии, пока она работала.
На мгновение Скотти растерялся, а потом ему пришло в голову, что во время секса партнеры делили свое удовольствие. Это было то, что делало его таким ошеломляющим. Теперь он подозревал, что какой-то канал, который открывался между парой, позволял делить и другие ощущения, которые они испытывали. Боль, например. Бет чувствовала его боль, и, хотя удовольствие, которое она ему доставляла, помогало смягчить его боль, оно все еще было довольно сильным, и оно причиняло ей боль.
Скотти наполовину приподнялся и потянулся к ней, полный решимости заставить ее остановиться. Но она нежно перехватила его руки своими и решительно сомкнула рот над его полу возбуждённым членом. Это действие заставило его замереть, его голова откинулась назад, когда гораздо более сильный и острый поток удовольствия пронесся через него, заменив значительную часть его боли. Как будто его мозг не мог справиться с противоречивыми сообщениями, посылаемыми ему, и выбирал удовольствие.
Слава богу, подумал Скотти, пока ее рот продолжал уверенно скользить вверх и вниз, отгоняя боль, которая атаковала его. Когда последний всплеск боли ушел, и он испытывал только удовольствие, Скотти открыл глаза и наблюдал за ее работой. Он заметил, что она тоже больше не испытывает боли, и был
