Книга Досаждение - Ева Левина

и даже на какое-то время отпустил, однако когда рыдание перешло в истерику, он понял, что это откат на фоне резкого возвращения памяти. Скрутив хрипящую девушку, он занес её в дом и силой затолкал ей в рот лекарство, после чего сразу позвонил в клинику.

Приехавший врач констатировал нервный срыв.

Потом была долгая беседа с пациенткой, которая наотрез отказалась говорить в присутствии Чёрного, а когда она уснула под действием лекарств, врач вызвал еще двух специалистов и уже при Захаре обсудил с ними дальнейшую схему лечения.

— То, что вы изначально скрыли от нас вашу… ммм… деликатную ситуацию — было ошибкой… Если вы не хотите, чтобы Полина Игоревна в ближайшее время попала в психиатрическую лечебницу, то вам придется убрать хотя бы на какое-то время из её жизни главный триггер…

— Что это значит? — зарычал Чёрный, еще не отошедший от того, что пришлось рассказать докторам некоторые подробности их с Полиной отношений.

— Это значит, что если вы не хотите, чтобы наша пациентка возненавидела вас окончательно или не сошла с ума, то должны оставить девушку в покое. Главный триггер — это вы.

45

Июль выдался невероятно жарким. Улицы большого города буквально плавились под огромным оранжевым солнцем, и вместе с ними таяло все вокруг. Полина впервые за несколько месяцев вернулась сюда и уже несколько раз об этом пожалела.

— Давай вот в это кафе зайдем? Кстати, помнишь, я сохла по Марику Соболеву? Попустило… А про безумную Золотареву знаешь новости? Сбежала из клиники и через день её привезли в реанимацию с очередной передозировкой. В общем, не скоро эта наркоманка из Европы вернется, — Вика болтала без умолку, а Полина молча кивала и послушно шла за ней в кафе.

— Миленько тут, правда? Вон и пирожные мои любимые… Ты сама как? Как перевелась в апреле, так на звонки редко отвечаешь, не приезжаешь совсем… Жаль, что с Черным вы расстались. Я его пару недель назад видела в универе… За дипломом приезжал. Хмурый такой, но красивый, как викинг. В общем не расстраивайся, такие как он слишком хороши для таких как мы…

— Давай капучино закажем с корицей? — Полине хотелось поскорее закрыть тему, поднятую Викой, поэтому она принялась активно выбирать пирожное из меню.

— Приветствую вас в нашей кофейне! Готовы сделать заказ — улыбчивая официантка подоспела вовремя, поэтому Вика тут же переключилась на булочки.

— Два капучино и два буше. Спасибо за заказ! Он будет готов через пять минут!

— Полиш, не молчи, расскажи, как на новом месте?

— Всё хорошо. Были сложности с переводом в конце семестра, но мне очень повезло. Руководство вуза пошло мне навстречу и я даже не пропускаю год. С сентября буду студенткой второго курса!

— Здорово! А как на личном? Сложно, наверно, после Захара смотреть на парней?

— Мне не до противоположного пола. Гематома хоть и прошла, но весь первый месяц были головные боли, панические атаки, а потом перевод и учеба…

— Ясно… Ну неужели тебе вообще никто не оказывал знаки внимания? Я, например, уже с тремя парнями в кино ходила!

— Был один студент с третьего курса, — не хотя начала Полина, — Сначала пытался флиртовать пару раз, а потом резко перестал даже здороваться… Еще преподаватель истории музыки, молодой… В общем, тоже сначала улыбался и хвалил… Знаешь, мне даже показалось, что я ему нравлюсь, но потом он резко уволился…

— А ты сама, что чувствуешь?

— Ничего, — Полина тяжело вздохнула, — О здоровье думала, об учебе на новом месте. В общем, не до симпатий.

Они проболтали еще пару часов, а затем Полина попрощалась с подругой, забрала в клинике последние результаты обследований и, купив билет домой, наконец-то улыбнулась. В диагнозе было написано, что она полностью здорова, и не осталось даже следов от травмы головы. Можно вздохнуть спокойно. Впереди был день рождения и еще целая половина лета, а потом и вся жизнь.

Часы на здании вокзала показывали полдень, а температурное табло светилось страшной цифрой — 35 градусов. Спрятавшись в тени, Полина достала маленькую бутылочку с еще прохладной водой и, окрутив крышку, принялась жадно пить.

— Девушка, вас подвезти? Такая красивая и совсем одна, — прямо перед Полиной остановился приличный автомобиль, из которого выглянул молодой улыбчивый парень.

— Спасибо, но я сама. Жених очень ревнивый.

— Эх… Жаль… — проворчал парень, и машина резко тронулась с места, оставив Полину дальше ждать автобус в одиночестве.

Пятнадцатью минутами позже, уже сидя в уютном кресле у окна, она вставила наушники в уши и почему-то погрузилась в воспоминания трехмесячной давности…

Чёрный отпустил её но с целым рядом условий, которые любому здравомыслящему человеку показались бы неадекватными и даже чудовищными.

Первым условием был срок. Он дал Полине всего полгода, наотрез оказавшись оставить её в покое.

Вторым условием оказалась еще большая дикость: Полина не должна заводить отношений. Вообще.

И третье: она обязана носить электронные часы на руке и кольцо на безымянном пальце, не снимая.

Полина сама не поняла, зачем согласилась, но требования Чёрного показались ей заветным ключом к свободе, поэтому, когда Захар высказал последнее: не стричь волосы, она согласно кивнула.

Глубоко погрузившись в собственные мысли, Полина даже не заметила как пролетело время. Папа сегодня в ночную смену, а значит встречать день рождения придется одной. По пути домой она зашла в продуктовый и купила все для любимого папиного торта.

Дом встретил прохладой и тишиной. Отец уже ушел, но на столе Полину ждал подарок: любимые духи во флаконе в форме медвежонка.

— Папа, спасибо! Вот только нельзя поздравлять заранее! — пожурила она, набрав номер отца, но тот только отмахнулся:

— Я и не поздравлял еще! Постараюсь сегодня договориться, и может быть уже ночью буду дома! А завтра твоя бабушка обещала приехать.

— Как здорово! Я как раз торт решила испечь!

— Медовик? — в голосе отца ясно слышалась предвкушение.

— Медовик.

— Отлично, целую дочка. Ты же завтра дома?

— Дома, па. Целую!

Они не говорили о Черном, но папа явно понимал, что между ними что-то произошло. А Полина была благодарна ему за то, не пытается вызнать подробности. Все еще размышляя о папе, она принялась за торт.

Когда в выключенном духовом шкафу допекался последний золотистый корж, часы пробили полночь. Полина аккуратно доставала горячий, пахнущий мёдом круг, однако вздрогнула, услышав дверной звонок и, дернувшись, сильно обожгла руку.

— Неужели папа ключи забыл? — просипела она и шумно втянула воздух, чувствуя подкатывающие слёзы, но после второго звонка поплелась открывать.

Распахнув дверь, Полина замерла и, продолжая придерживать обожженное запястье,