он тоже смотрит на меня. И тоже недоволен: щурит глаза, хмурится так, что между бровями образуется глубокая впадина.
А ему то я чем не угодила?
_55_
Музыка оканчивается, и Степан Ефимович прижимает меня ещё крепче. Предпринимаю попытку отстраниться, но захват у Волкова такой, что выбраться просто нереально.
Так и стоим, прижавшись друг к другу вплотную. Ритмичная зажигательная музыка бьёт по ушам, гости пошли в отрыв.
А мы будто одни в целом мире. Среди этого хаоса и безумия. Рука об руку.
Жаль, что это только представление для Орловых.
Под конец праздника я уже валюсь с ног и мечтаю оказаться дома.
Праздничный торт с вишнёвым джемом я всё таки попробовала, но есть не смогла. Как по мне, слишком приторно, аж до тошноты. Даже кислый привкус вишни не спасает.
Покидаем дворец Орловых молча, не прощаясь с гостями.
— Как тебе такая свадьба? — вкрадчиво интересуется Степан Ефимович, открывая передо мной дверь машины.
— Очень всё затянуто, — бормочу себе под нос.
Такая свадьба — полный провал. Для чего нужно платье, в котором ты сможешь только красиво сидеть и улыбаться? Для чего украшать дом полной безвкусицей? Зачем нужно звать гостей за полтора часа до церемонии бракосочетания? Конечно, миллионеры даже на таком торжестве обсуждали свои дела и продвижения в бизнесе, делились стратегиями и будущими планами, но как по мне — это лишнее.
Поднимаюсь в свою комнату молча. И Волков молчит, ступая за мной по пятам. Я поворачиваю в коридор налево, мужчина застывает, провожая меня взглядом.
— Ну как всё прошло? — с ходу налетает Люда.
Я тяжело вздыхаю, закрываю глаза и сжимаю руки в кулаки.
— Собирайся, — голос звучит механически, будто я робот. — Мы уезжаем.
— Сейчас? — подруга взвизгивает и округляет глаза.
— Чем быстрее, тем лучше! — достаю с полки свой дряхлый чемоданчик, с которым когда-то сбежала от матери.
— Почему так срочно, что произошло? Вероника! Подожди! — Людка недовольно взмахивает руками.
А я молча сгребаю в чемодан свою старую одежду. Забирать вещи, подаренные Степаном Ефимовичем не хочу. Слишком много напоминаний о нём мне ни к чему. Да и куда я буду ходить в этой брендовой дорогой одежде?
— Ника, объясни, что происходит? — нетерпеливая девушка закрывает дверцу шкафа у меня перед носом и требовательно впивается взглядом в моё побледневшее лицо.
— Я не хочу сейчас что-либо обсуждать, — фыркаю и вновь принимаюсь упаковывать вещи. — Люда, собирайся!
Подружка растерянно поджимает пухлые губки и строит сожалеющую гримасу. На этом её допросы с пристрастием окончены. Оно и к лучшему, потому что все вопросы о наших с Волковым отношениях сейчас кажутся солью, посыпанной на свежие раны.
Мне больно и тошно.
Личный водитель сначала довозит до дома Люду, потом мчит меня прямиком в пустующую квартиру мамы.
Ночь проходит тяжело. Не могу уснуть, прокручивая в голове все события последних двух месяцев. Моя жизнь круто повернула. Злодейка судьба закинула меня на самую вершину, подала на блюдечке с голубой каёмочкой и работу в корпорации Нефть "ВЕС", и участие в шоу певиц, и миллионера Волкова на десерт. А потом с треском разбилась та тарелочка, одни мелкие осколки остались. Не собрать, не склеить.
Осталась я у разбитого корыта. С крошкой-малышом под сердцем.
Завтра я снимусь в последнем выпуске шоу певиц. Останутся только те, кто внёс плату за участие в финале. И на этом, пожалуй, всё завершится. Дальше только увольнение с работы и возвращение в ресторан на должность официантки.
Посыпались с неба мои звёзды, зажжённые сильным и трепетным чувством любви к Степану Ефимовичу.
Утренние стандартные сборы прерывает звук хлопнувшей входной двери. Я вздрагиваю от неожиданности и трусливо выглядываю из ванной комнаты.
Дядя Петя с цветами в руках и полным пакетом продуктов разувается в прихожей.
— Натусик, я дома! — громко сообщает мужчина, проплывая мимо меня на кухню.
Я чуть ли не роняю зубную щётку. Быстро полоскаю рот от мятной пасты и выхожу вслед за ним.
— Вера? — дядя Петя удивлённо улыбается. — Ты ночевала тут?
— Я теперь тут живу, — недоумевающе хмурюсь.
— А как же твой миллионер?
— Расстались, — твёрдо выговариваю я.
— А где Наташа?
Повисает тишина. Я тяжело вздыхаю, представляя, как мама теперь лечится в наркологической клинике. Я сдала её туда в полном беспамятстве, и даже ни разу не позвонила узнать, как она. Наверно, я ужасная дочь.
— Вер, так где мама?
— Я Вероника! — стараюсь говорить помягче, но голос сейчас способен расплавить сталь. — А ты где был?
— На заработках, — дядя Петя светится счастьем. — А Наташа тебе не сказала? Мы решили купить собственную квартиру, чтобы за съём не платить. И я теперь работаю вахтами. Три недели на работе, три недели дома.
— Тебя не было три недели? — я обречённо закрываю лицо рукой.
— Так где Наташа? В магазине?
— В наркологической клинике, — выпаливаю я, и дядя Петя, обмякнув, шлёпается на табурет. — Она снова сорвалась в запой.
— Как же это? Зачем она так? Я же для неё на работу вышел, ради нашего будущего. Думал, денег заработаю, и всё наладится. Она обещала, что не будет больше пить. Обещала. Обещала! — бормочет себе под нос, уставившись в одну точку.
Я молчу.
Думать, что дядя Петя тоже законченный алкоголик, который сбежал от моей матери и тоже где-то заливает было проще, чем принять происходящее.
Маму не тормозит ничего. Даже любовь мужчины, который для неё старается.
— Дядь Петь, — подхожу к мужчине и кладу руку на его плечо.
Он вздрагивает, переводит на меня отстранённый стеклянный взгляд. Глаза полны разбитых надежд вперемешку со слезами. Он тоже верил в маму, в счастье, в добро.
— Мы справимся вместе, маме помогут, — робко шепчу я, стараясь спрятать своё отчаяние за маской улыбки.
— Помогут, — повторяет дядя Петя, и отворачивается.
Я ставлю цветы в вазу, раскладываю продукты по местам.
— Давай съездим к маме, посмотрим, как она там, — осторожно предлагаю я.
Дядя Петя уже двадцать минут сидит на табурете и не реагирует на происходящее. Молчит. Насупился. Будто статуя.
— Дядя Петя! — легко толкаю в плечо.
Мужчина вновь вздрагивает.
— Я пойду посплю, Вероника. Устал с дороги, — сообщает он, отмахнувшись.
Шаркая по полу ногами, он скрывается в спальне.
….
Весенний ливень промочил пальто насквозь. Дождевые капли стекают по рыжей чёлке, превращая меня в растрёпанную курицу. Влага скопилась и на стёклах модных очков, поэтому в подъезде приходится остановиться и протереть их.
Раскаты грома пугали гулким треском всю дорогу, будто небо вот вот расколется и свалится на землю. Злобные молнии сверкали так
