грот, а перед ним валялась гора разорванных трупов. Твари окружили моего пса, наскакивая на него и скаля ублюдские морды. Я подоспел вовремя, потому как мой пес уже выдыхался, получив ранения.
Увидев эту картину, я вконец разозлился. Располовинил с десяток гончих, а самому ретивому, что застыл, устремившись в полете на Стива, обнажив черные клыки, разорвал челюсть голыми руками.
Когда время вернуло свой привычный ход, Стив не сразу понял, что произошло и едва не накинулся на меня.
— Свои, Стивен! Свои!
— Хозяин!
Пес запрыгнул на меня, уткнув мне в лицо свою слюнявую, окровавленную морду, завилял хвостом.
— Я тоже рад тебя видеть, друг. Дети целы?
— Целы.
— Молодец! А теперь дуй к Астаю и помоги ему разобраться с остальными. Я здесь сам.
Пес недоверчиво посмотрел на проход в горе, что вел на нижний уровень и из которого появлялись адские твари. Их кровавые глаза сверкали в черноте проема, а угрожающее рычание доносилось из десятков глоток. Инстинкт самосохранения все же работал и у безмозглых выблядков Асмодея, потому как они не решались нападать.
— Как закончишь, отправляй его сюда с десятком аборигенов. Будем заваливать ход.
Стивен лизнул мой нос еще раз и побежал выполнять поручение. Я сопроводил его взглядом. Не нравилась мне его хромота. Надеюсь, заразу не занесли. Все же я не жалею о том дне, когда впервые встретил его.
Я шагнул к проходу в горе, и адские гончие попятились назад.
— Что, суки, страшно?
Большое желание было трансформироваться в хронума, но Астай наказал этого не делать. Еще я напомнил себе, что отрава Асмодея в моей крови может заявить о себе в самый неподходящий момент и, не теряя драгоценного времени, я принялся за работу.
Удачно вокруг лаза валялся скальник, материала для запечатывания входа было достаточно. Мне потребовалось минут двадцать, прежде чем вход был полностью завален. Каждую ходку за камнем я прислушивался к звукам, доносящимся с нижнего уровня. Десятки, если не сотни гончих заходились лаем, досадуя, что охота закончилась раньше срока, но никто не намеревался пробить ход. Рука невольно дрогнула, когда из глубин пещеры послышался грозный рев нематоды.
Эти, если захотят, с легкостью пробурят новый ход. Впрочем, они так и сделают, это лишь вопрос времени. Возможно, даже сейчас под нашими ногами разворачивается грандиозная стройка новых тоннелей, а несметные орды бесов ждут своего часа, чтобы зайти к нам в тыл.
За моей работой наблюдали любопытные мордашки. В какой-то момент, когда им показалось, что угроза миновала, они с радостными криками облепили меня со всех сторон.
Астай пришел со своими подельниками, когда работа по запечатыванию входа была полностью завершена. Сходу начал докладывать:
— На подступах к горе снова непонятное оживление, Лев.
— Лучники работают?
— Стрел мало.
— Ну так сделайте еще!
Хакас понял, что сморозил глупость, а меня интересовало другое. Состояние моего здоровья не сулило мне долгого противостояния. С трубками в руках я долго не протяну, а нужно завершить битву с Асмодеем.
— Детей пересели ближе к центру грота. Сюда поставь часовых. Не как в прошлый раз, Астай! А нормальных аборигенов, способных хотя бы вовремя подать сигнал.
— Сделаю. Что-то еще?
— Мне нужно время. Час, может быть два. И… вина твоего, Астай.
Он протянул мне фляжку, и я ушел в свою каморку. Мне не требовалось самоутверждаться за счет глупых местных аборигенов. Я их жалел, сам тому противясь. Они слабые, неорганизованные, трусливые, но все же люди. В отличие от тех, кого направил по наши души князь верхнего мира.
Астай часто от меня огребался, но моя злоба была направлена не на него. Просто он был здесь вождем, а свой функционал выполнял откровенно плохо.
Я отворил вход в каморку, и девушка накинулась на меня с кулаками.
— Не оставляй меня больше одну, — почти приказала Сана.
С поразительной быстротой она осваивала наш язык.
— Так должны встречать героя?
— Не оставляй!
Сана была непреклонна и очень эмоциональна. Близость с ней добавила ненужных нюансов и… чувств тоже. Не то, чтобы ненужных, ведь без любви сложно, но подобная привязка была не к месту.
Я прислушался к себе, своим чувствам и с удивлением понял причину.
— Черт! Черт! Черт! Ну зачем мне это⁈
Чакра любви или по-другому чакра Анахата, была изменена. Она разделилась на две части, и одна ее половина была наполнена эссенцией души Кати, а другая занята Саной.
Но как такое возможно? Всем известный факт: запечатлеться можно было лишь раз в жизни! Я пребывал в глубокой задумчивости. Это в принципе было невозможно, но произошло именно со мной.
Запечатлеться с партнером — волшебство, пришедшее в наш мир вместе с одаренными. Индийский ученый Анахат смог отыскать эту чакру под сердцем, а также изучить ее содержимое. Открытие повергло человечество в шок. Оказалось, что душа у человека тоже есть, и она находится в подкорке головного мозга.
Встретив партнера, предначертанного тебе судьбой, частичка души переходила в его чакру Анахата и оставалась в ней навсегда.
У меня все это ассоциировалось с паразитами. И надо же было такому случиться: во мне поселилось два паразита.
Люди могут прожить всю жизнь и не встретить того, кто заполнит их чакру эссенцией души, а такому безнадеге, как я, «повезло» в двойном размере.
Больше всего я страшился оставить девушек одних, ведь с моим образом жизни своей смертью я не помру, а им без меня будет плохо.
Запечатленный, всю свою жизнь носит под сердцем частичку партнера, и продолжает нести ее и после его смерти. Они не смогут полюбить снова, а их чакра станет кровоточащей раной, которую не способен залечить ни один лекарь в мире. Часто случается так, что потеряв свою половинку, они уходят в глубокую депрессию и кончают жизнь самоубийством.
Вздрогнув от этой мысли, я крепко обнял Сану за талию. Впился в ее губы. Патроны посыпались из моих рук. Потом. Все потом. Асмодей со своими мелкими выблядками подождёт.
Подхватив девушку на руки и не отрываясь от ее губ, я бережно отнес Сану на наше ложе.
То был нежный секс. Чувственный и долгий. Мы кончили одновременно, и за это время нас никто не отвлекал. Никто не принес дурной вести. Даже Стивен был занят другим.
Мы лежали голые, обнявшись. Сана накручивала на детский пальчик волосы на моей груди, я смотрел в потолок, курил трубку и думал о будущем. Тишину нарушил робкий голос девушки.
— Останься со мной, Лев. Не уходи.
— Я заберу тебя в наше время.
— А что я там буду делать?
— Жить. Со мной.
Она замолчала и крепче
