Молниеносная операция на юге прошла, в целом, успешно, хотя всех поставленных задач и не выполнила. Венгрия продолжала сопротивляться на левом берегу Дуная. Венгры взорвали мосты, и мы топтались на месте. Лед на Дунае не позволял ввести корабли Дунайской флотилии и не держал танки. Наступление Северного фронта из-за зимы и горного рельефа местности шло медленно. Но мы ликвидировали угрозу присоединения Турции к странам Оси. Болгария, Словакия и Румыния были выбиты из обоймы. Наша армия уже не теряла связь при перемещениях. Авиационных "сражений" не произошло: немцы улетели из Румынии в первый же день, а венгерская авиация, на устаревших "Эмилях", ничего из себя не представляла. В Москву зачастили эмиссары Гитлера.
25 декабря у нас родилась дочь. Я уже прилетел из Румынии, поэтому сам смог отправить Ритулю в роддом. Сталин, когда узнал о рождении дочери, попросил назвать её Ольгой. У нас ещё не сложилось мнение, как назвать дочь и мы решили, что это имя ей подходит.
Времени совсем не было. Василевский, Жуков и Тимошенко, вернувшись после проведения операций, рассказали много интересного о действиях войск и отдельных генералов. И о том, что больше всех напугались англичане. В этот момент наш "союз" с Англией, буквально, висел на волоске. Даже передача нам совершенно устаревшего "Royal Sovereign", приёмная команда которого уже находилась в Англии, заметно затормозилась. Сталин послал меня в Англию, где мне удалось договориться с Черчиллем, что всё, сделанное нами, направлено не против Англии, а против Гитлера. Очень помогли эмиссары Риббентропа, буквально заполонившие Москву. Лондон испугался, что мы договоримся с Гитлером, и тогда Англия падёт. Поэтому тон выступлений и прессы сменился, и СССР получил реальную оценку своим действиям.
США действовали, напротив, очень обдуманно и уверенно. Они продолжили строительство кораблей для нас, правда, одним линкором мы получим меньше. Зато через полгода мы получим первый тяжёлый авианосец. После Нового года они, неожиданно, признали Монгольскую Народную Республику. Спустя три дня МНР признала Англия. И, через Аляску, начали пополнять Воздушную Армию, которую вознамерились создать против Японии. При этом, они запросили истребительное прикрытие в виде И-185-71ФН-к, т. к. несколько проведённых тренировочных боёв между "киттихауками" и "мордатыми" явно были не в пользу Р-40. И-185 превосходили П-40 и по дальности, и по высотности, и по вооружению, и по манёвренности. Из-за огромной удалённости и необходимости поставок кружным путём, пополнение запасов шло медленно, но американцы сосредоточенно продолжали подготовку к удару по Японии.
Во временно оккупированных странах, как они официально у нас назывались, мы не производили никаких изменений в государственных строях и системе управления. Речь шла только о демилитаризации и вывозе трофейного оружия. Единственным исключением стала Болгария, в которой армейские офицеры, совершившие переворот, обратились к Георгию Димитрову и попросили его возглавить страну. К власти в Болгарии пришли коммунисты. Южный фронт, подойдя к границе с Югославией, остановился и перешёл к обороне. Часть сил и средств повернули на Север, и начали готовиться к наступлению на западную часть Венгрии. Небоевые потери в автобронетанковой технике были высокими. Очень выручило наличие большого количества американских автомашин. Те танки, которые уже прошли модернизацию, замену гусениц, коробки передач и управления показывали многократное преимущество перед образцами первых выпусков. Хорошо проявили себя и бронетранспортёры на основе танка Т-26. Вооружённые ДШК, они оказывали серьёзную поддержку в атаке.
В середине января Южный фронт перешёл в наступление и двинулся двумя расходящимися стрелами на Печь и Будапешт. Северный фронт коротким ударом взял Пешт, Хорти капитулировал. У нас образовался очень неприятный Словацко-Венгерский выступ. Если справа он был прикрыт Карпатами, то слева, в районе Нови-Сада, немцы сразу начали сосредотачивать танковый кулак.
Начиная с середины января, Георгий Константинович и я, вместе, носились по всем войскам, и проверяли их состояние после боёв и маршей. У Красовского было всё более-менее в порядке, но не хватало транспортных машин для срочной переброски ЗиПа и снабжения. Те, немногие пока, транспортные А-26 в основном летали в Египет. Связался по ВЧ с Шахуриным, запросил эскадрилью А-26-х срочно передать в управление ВВС.
— А чем я буду возить комплектующие?
— Стройте больше! Что у Антонова с Ан-6? Сделал?
— Да, сейчас проходят госы. Очень удачное шасси получилось.
— Когда заканчиваются госиспытания?
— Ориентировочно через неделю.
— Тоже перебрасывайте сразу в Одессу. И сразу запускайте в серию. Они сейчас как воздух нужны.
— Двенадцать бортов заложено. Оборудование есть. Ждём только комиссию.
— Сейчас позвоню Новикову.
Новиков сказал, что Ан-6 не может быть принят на вооружение, т. к. имеет только кормовую огневую точку: два пулемёта 12,7. Он потребовал установки носовой, верхней и нижней турелей и хочет вписать это в результаты испытаний.
— Другие замечания по результатам испытаний есть?
— Нет!
— Принимайте самолёт на вооружение. Не нужно увешивать его вооружением, как новогоднюю ёлку. Это транспортная, а не боевая машина. Иначе, отдам его в ГВФ.
Перезваниваю Шахурину, рассказал о разговорах в ВВС и приказал отправлять самолёты в Одессу. На этом приключения с Ан-6 не закончились. Новиков пожаловался Сталину, и он вызвал меня к себе. Пришлось отправить один из самолётов в Москву за двигателями для Су-12-х, которые были на складах на Центральном аэродроме.
Вошёл, доложился, сидит Новиков и Шахурин.
— Андрей Дмитриевич, почему занимаешься самодеятельностью и нарушаешь ход государственных испытаний.
— Товарищ Сталин! Я специально пригнал сюда эту машину. Она через полчаса сядет на Центральном, заберёт 8 двигателей для Су-12 и одним рейсом доставит это в Бухарест. Я вас, товарищ Сталин, хотел бы пригласить на ЦА. — Сталин ухмыльнулся.
— Узнаю товарища Андреева! Доказывает делом, а не словами. — он взглянул на часы, — Поехали!
Мы приехали на аэродром, когда началась погрузка. Сталин распорядился продолжать, и, несмотря на довольно сильный мороз, дождался окончания погрузки, которую производили борттехник и стрелок-радист, поднялся на борт, посмотрел на то, как ошвартованы ящики, прошёл в кабину летчиков. Внимательно всё осмотрел. Я объяснил, что кабина герметична, что стоит радиолокатор, радиокомпас. Экипаж – 6 человек. Всё настроено для срочной переброски грузов. И что вставлять турели просто некуда. Зная, что решение комиссии будет забраковать самолёт, не имело смысла продолжать работать с ВВС. Пусть это будет гражданский самолёт, если Новиков будет продолжать настаивать на довооружении. Мы вышли из самолета, и я дал команду "К запуску". Сталин внимательно посмотрел за взлётом машины. В Кремль ехать не пришлось, зато заглянул домой. Поел домашней пищи, повозился с Митькой и подержал Оленьку на руках. После этого вылетел обратно в Бухарест.
