— Куда?
— Туда! — воскликнули одновременно брат и сестра.
— Не удерживай нас, император! — запальчиво добавил Горчак. Глаза его были безумны. В руках — тонкий кинжал, где только прятал?
— Ждите!
— Нет!
— Ждите, я сказал, иначе прикажу вас связать!
С великими трудами удалось придержать этих подростков.
Быстро я изложил Шутейнику то, что только что узнал. Лицо гаера вытянулось.
— Запереть ворота, очистить Храм, и держаться! Что еще мы можем сделать, мастер Волк? Разве что захватить Варвеста как живой щит? Или…
Я вдруг почувствовал, как ослаб вес на плечах: кот прорезал когтями котомку и выскочил на волю. За спиной с шумом закрыли ворота.
— Поджечь смолу! — вдруг воскликнул Литон. — Бришер… увидев дым… уже после дымов пакгауза — поймет, что мы просим о помощи!
Сбоку вывернулся какой-то дворянин в доспехах, попытался атаковать меня — явно узнал, пер напролом, рыча, будто зверь — готовый умереть, но забрать с собой императора. Монахи Литона, как обученный спецназ, тут же набросили на него железные цепи с крюками, повалили, проткнули его доспехи множество раз длинными трехгранными стилетами.
Теперь я заметил, что и брай, и монахи используют схожую тактику: набрасывают на рыцарей в доспехах цепи, валят с ног и быстро добивают. В доспехах, конечно, можно двигаться на своих двоих и даже сражаться, но никакой рыцарь не сравнится в скорости с человеком, одетым в простую кольчугу.
В общей суете сложно было выловить Замана, однако я увидал его и криком привлек внимание.
— Костер? — прохрипел баклер. — Хорошо, император. Будет костер. И — мы удержим ворота!
На крыльцо вдруг с рычанием, в клубах дымного смрада, вывалился огромный дэйрдрин. По седым космам я опознал Мамека. На нем, как псы на медведе, повисли два брай. Один кусал — буквально кусал! — Мамека за шею, второй пытался вырвать из руки графа короткий, но тяжелый меч.
Мамек стряхнул обоих резким движением тела, размахнулся мечом и ударил одного брай, сокрушив сквозь кольчугу ребра. Второго добил ударом закованной в стальной башмак ноги.
Дария и Горчак выдохнули одновременно.
Вдруг из-за спины Мамека выскользнула такая знакомая тень в малиновой рясе. Великий прозрец! капюшон откинут, сверкают зачерненные глаза, по щекам вниз, как у безумного Пьеро — росчерки, только не слез, а крови, словно прозрец обильно рыдал кровавыми каплями. По вкрадчивым движениям, по овалу лица я вдруг опознал этого человека! Мариокк, святой отшельник из парка Варлойна! Все же он был двойником прозреца! Пытаются прорваться к выходу? Нельзя этого допустить!
Я молча, позабыв все, кинулся к крыльцу, лавируя между покойниками и группками сражающихся.
Прозрец увидел меня, что-то вскрикнул. Мамек зарычал, вскидывая клинок.
Горчак оказался на его пути. Попытался ткнуть кинжалом, ударить в сочленения доспехов сквозь рванину балахона. Впустую! Мамек обрушил меч на его плечо, воя совершенно не по-человечески… Фанатичный блеск в его глазах был страшен. Направляемый прозрецом, пустой душевно, как робот, он был готов пробить своему повелителю путь наружу, на соединение с войсками Адоры.
Дария страшно закричала, метнулась к брату.
Мамек увидел меня, взметнул меч… Я вытянул перед собой кинжал, понимая, что вряд ли смогу сдержать удар монстра. Монахи Литона и Шутейник были связаны боем, я слышал их крики за своей спиной.
Мариокк был где-то сбоку…
Дария, двигаясь непостижимо быстро, подхватила из рук мертвого брата кинжал, зашла сзади и, подпрыгнув, сбоку воткнула его в шею Мамека, как раз над краем кирасы. Тут же упала на булыжную мостовую, потеряла сознание… Мамек, воя, опустив руку с мечом, слепо начал метаться по двору, как робот со сломанной программой… В какой-то миг я потерял его из виду, чтобы…
— Уа-р-р-р!
Кот повис на шее Мариокка, вгрызся клыками, терзал страшно. Двойник великого прозреца уже был мертв, оседал на камни, в руке — в десяти сантиметрах от моей шеи — покачивался стилет…
Очистив внутренний двор, мы — я, Шутейник, Заман и Литон с приближенными — вошли в зал с тяжелыми и разновеликими колоннами… Стены закрыты багровыми, продранными там и тут драпировками с изображениями мерзкими и гнусными… Кругом вповалку — трупы. Трупы. Снова трупы. Плавает слоистый дым от опрокинутых курильниц…
Варвест был у кровавого алтаря в глубине храма, оскалился, как демон, голубой его жюстокор был заляпан пятнами. Сам алтарь — грубый, едва обработанный прямоугольный камень — тоже весь в известных потеках. Рядом с Варвестом кучка приближенных, включая Омеди Бейдара, который разом постарел на двадцать лет, превратившись в глубокого старика с мятущимся взглядом…
Момент триумфа? Нет, пожалуй, я ощутил момент наибольшего упадка всех своих сил. Что-то вознамерился сказать, но тут сбоку на мою многострадальную голову обрушился тяжкий удар…
Дописка Шутейника
Дальше случилось вот что… Мы, конечно, держали ворота, затем отступили в храм и там забаррикадировались. Как раз в этот момент Бришер ударил в тыл атакующим адоранцам, и освободил поганый Храм. Тем временем его войска атаковали основную колонну врага. Когда же Бришер прижал войска Адоры к берегу, те вдруг увидели в гавани Китраны три десятка боевых кораблей под стягами Санкструма. Угу, вот так оно и было. И мало того, скажу я вам — палубы этих кораблей были заполнены войсками в сверкающих доспехах! Это сломило бы дух самого закаленного бойца, ладушки-воробушки, да я сам бы перетрухал, даю во-о-о-т такое слово. Ну, сами подумайте! Конечно, не будь этой внезапной подмоги, адоранцы бы еще долго сопротивлялись. Мы бы, конечно, одержали верх, но какой ценой! Они ощетинились копьями и готовились подороже продать свою жизнь. Ну, а тут — корабли. С войсками. В коробочку адоранцев зажали. Мы, конечно, ужасно все воспряли. Такая огромная и внезапная подмога! Хотя баклер по имени Заман (он думает, что только императору и Бришеру известно его имя, наивный!) лишь взглянул на эти корабли, что-то прошептал и усмехнулся. Бришер остановил бой, предложил адоранцам сдаться, дав гарантии, что, мол, сохранит жизни всем, пусть даже против воли императора (он хитрый, Бришер, знал, что мастер Волк не любит лишней крови, чему я до сих пор удивляюсь, ведь убитый враг — уже не враг). В общем, у ребят из Адоры мозги были на месте и соображалка работала, они покумекали и сдались. Все это время тридцать наших кораблей, по самые макушки забитые войском, грозно курсировали в гавани… Но — лишь только адоранцев разоружили (мы получили прекрасные трофеи — и великолепные доспехи, и отличные мечи и копья), по кораблям прошла странная такая рябь и они растаяли, ну, вот как если бы разом прекратился волшебный сон. Тут даже у меня сердце екнуло. Морок! В гавани оказались три торговых кораблика, что мастер Волк реквизировал у Морской Гильдии, ну а на палубах корабликов этих стояло тридцать одетых в черное женщин. Ведьмы это были, те самые, которым мастер Волк пообещал всяческие свободы, а привела их Амара. В общем, они вот такой морок и нагнали. Адоранцы не взяли своих ментальных аудиторов, потому что не принимали в расчет ведьм Санкструма…И, в общем, без них они не распознали морок, проиграли…
