Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
нужную ей атмосферу безопасности и дружелюбия. Совершенно не соответствовало стереотипу то, как происходил прорыв. Для Линдси скорее это было похоже на то, как постепенно, в ходе упорной регулярной работы с психотерапевтом, просачивается то, что мучило ее годами. Она по-прежнему училась, получала свои пятерки, встречалась с бойфрендами, каталась на лыжах и лазила по горам, но на час, два или три в неделю сбегала от всего, чтобы рассказывать психотерапевту о семейных тайнах. Хотя сеансы длились очень долго, Силверн ни в коем случае не хотела торопить события. В отличие от киношных психотерапевтов, она не стремилась выглядеть явно заинтересованной в конкретном результате каждого сеанса. Такого рода давление может превратить пациента в дрессированного тюленя, прыгающего с тумбы на тумбу в соответствии с ожиданиями врача. Что еще хуже, подобная терапия может стать заново травмирующей.
На первых порах Силверн внимательно слушала Линдси, обращая внимание на то, что ее подавляет, или «фрагментирует», и какие темы заставляют ее полностью закрываться. Фрагментация означает, что человек настолько отгораживается от проблемных элементов собственной личности, что делает их еще более навязчивыми и деструктивными. Задача состояла в том, чтобы помочь Линдси обрести внутренние силы для того, чтобы справиться с этими трудными темами – как выразилась Силверн, «интегрировать» проблемные аспекты внутреннего мира в остальную жизнь, вместо того чтобы отгораживать их.
Разумеется, Линдси хотела двигаться быстрее. Она нуждалась в том, чтобы проблема разрешилась, чтобы кто-то, все равно кто, избавил ее от страданий. В то же время ради братьев и себя самой она хотела узнать от Силверн о причинах психического нездоровья. Могут ли психологическая травма или сексуальное насилие повлечь за собой безумие? Могли ли Питер, Джо или Мэтт оказаться в Пуэбло из-за чего-то, что с ними сделал Джим?
Такое объяснение выглядело довольно правдоподобным. Однако в данном случае в зоне риска оказывалась и Линдси (хотя, конечно, никто из ученых до сих пор не выдвигал предположения об обусловленности шизофрении сексуальным насилием).
Она все еще боялась, что станет психически больной. Силверн предельно ясно объяснила Линдси, сколько мужества ей потребуется, чтобы преодолеть эти страхи.
* * *
Линдси оплачивала психотерапию сама. Когда денег не хватало, Силверн работала с ней в долг. Линдси выплачивала эти долги в течение нескольких лет после окончания университета и окончательно закрыла их только ближе к тридцати годам, когда начала собственный бизнес.
Она никогда не просила на это денег у родителей. И Дон, и Мими отрицательно относились к самой идее психотерапии. «Зачем снова копаться во всем этом? Пусть прошлое остается прошлым». Хотя бы из-за такой реакции, заставлявшей испытывать неловкость, Линдси и опасалась рассказывать им, что с ней делал Джим.
Силверн сосредоточилась на том, чтобы Линдси говорила от себя, пересматривала прошлое исходя из собственных представлений. Важным оказалось не только взглянуть правде в глаза. Нужно было убрать все навязанные ей фильтры. Как поясняла Силверн, в интерпретации происходящего дети полагаются на окружающих их взрослых. Они пользуются конструкциями своих родителей: это хорошо, а это плохо; этот человек ненадежен, а на этого можно рассчитывать. Психологические травмы обычно прорабатываются детьми через стыд и чувство вины, если взрослые неспособны помочь.
Разумеется, главной темой для Линдси был Джим.
Он по-прежнему присутствовал в их жизнях в качестве полноправного члена семьи Гэлвин, появлялся на праздниках, заскакивал в дом на Хидден-Вэлли, когда там гостила Линдси, и даже некоторое время жил там после того, как ушла Кэти. Теперь, вернувшись в Колорадо, Линдси изо всех сил старалась делать вид, что все нормально и как ни в чем не бывало появляться на торжествах вроде свадьбы Маргарет. Однако с исчезновением из жизни жены и сына Джим становился все более взрывоопасным. А Линдси устала приворяться. Она спрашивала своего психотерапевта: «Как мне быть, когда он где-то рядом? Как мне приезжать к родителям, зная, что он может появиться там в любую минуту? А если я не стану к ним приезжать, как быть с возмущением, которое обязательно последует?»
Силверн помогала Линдси фантазировать, в какое русло она могла бы направить свой гнев по отношению к Джиму. Линдси хотела убить его – и не раз, – но потом ей становилось стыдно за подобные мысли. Самой большой проблемой Линдси было то, как рассказать о случившемся матери, и это беспокоило ее даже больше, чем возможность столкнуться нос к носу с Джимом. А что, если Мими ей не поверит? «Тогда я уж точно стану следующей ненормальной в семье», – думала Линдси.
Она оказалась в том же тупике, что и в детстве. Если ты злишься, ты неуравновешенна. Если ты расплакалась из-за четверки по контрольной, возможно, тебе пора показаться врачам в Пуэбло.
Линдси продолжала идеализировать отца. Она воспринимала его как своего единственного союзника на Хидден-Вэлли, невзирая на его слабое здоровье. Больше всего они с Силверн говорили о том особом способе, которым Мими заставляла Линдси помалкивать. Она не говорила «Заткнись». Это было нечто вроде: «Ты считаешь, что это у тебя проблемы?» Она разрушала эмоции Линдси, дискредитируя их и отказывая им в праве на существование.
Жить в семье Гэлвин страшновато, говорила Силверн. Иначе и быть не могло при таком количестве непредвиденных трагических событий.
Силверн называет психологическую устойчивость «чудесным термином для обозначения чего-то, что мы не понимаем». Разумеется, психологическая устойчивость является темой бесчисленного множества научных исследований с самыми разнообразными выводами. По опыту Силверн, подчас людям просто везет иметь характер, позволяющий впитать травмирующий опыт и взять его на вооружение в дальнейшей жизни.
Существует огромное разнообразие механизмов преодоления стресса, и некоторые из них подразумевают большее самоограничение по сравнению с остальными. Линдси была крепким орешком, маска уверенности в себе и неуступчивости сослужила ей хорошую службу в детстве, а затем постепенно слилась с ее истинным лицом. Вопрос состоял в том, насколько эта маска полезна ей сейчас – сверхнастороженность, неприятие поражения, боязнь показаться окружающим не вполне идеальной.
Силверн объяснила Линдси, что толстая броня может затруднять движение человека по жизненному пути, ограничивать его развитие узкими рамками. Она надеялась, что Линдси придет к готовности верить новым людям и снимать свою броню, когда это будет уместно.
Для этого Линдси придется научиться распознавать проявления посттравматического стресса в режиме реального времени – например, понимать, что вспылила в разговоре с подругой отчасти из-за только что увиденной в кино сцены изнасилования.
Наступил момент, когда Линдси решила рассказать психотерапевту о том, что произошло с ней после той вечеринки в восьмом классе, когда она провела ночь в гардеробной комнате. Сначала Линдси говорила туманно: «Ну, там у меня был
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
