В ближайшие выходные шли дожди, и увидеться с Марселем в парке мы не смогли. Это было грустно…
Зато мы оба постарались компенсировать разлуку письмами. Я написала, что мне очень понравилась сестра Марселя и спокойная, уютная атмосфера в их доме, на что Марсель с юмором ответил, что это исключительно потому, что его племянники находились под охраной двух гувернанток.
— Иначе бы вы, кёрста Элен, вовсе не сочли вечер тихим и спокойным! Два этих маленьких чудовища способны устроить столько шума и с такой скоростью перевернуть все вокруг, что только наличие в доме второго этажа и спасает гостей.
А еще Марсель писал, что кёрст Лизор не просто ушел очень задумчивым, но и навестил его в офисе, желая узнать подробности обо мне.
— Как вы понимаете, кёрста Элен, делиться чем-то личным я не мог, да и не так много я знаю о вас, как хотел бы. Однако, я счел нужным сказать ему, что вы — обладательница прав «старшей в роду». Это произвело на кёрста серьезное впечатление. Согласитесь, что в наше время такой документ — большая редкость, а уж женщины его получали буквально считанные разы за последние лет пятьдесят.
В самом конце текста была приписка о том, что кёрст Лизор собрался беседовать обо мне с владельцами фирмы.
Глава 43Медлительность местной жизни в сочетании с кучей светских правил очень сильно замедляли продвижение переговоров.
Однако, ближе к концу лета, был таки подписан предварительный договор о том, что кёрста Элен Дюрайн письменно излагает новую концепцию вагона, а марка «Арманд и Стонгер» обязуется рассмотреть идею, составить техническое обоснование и, в случае, если хотя бы пятьдесят процентов изложенных мной поправок пойдут в дело, то кёрсте Элен Дюрайн будет полагаться три процента прибыли от каждого нового проданного вагона. Без дальнейших вложений с её стороны. Это была чистая победа!
Я просила пять, понимая, что ничего, кроме бумажки с примитивным чертежом и кучи описаний того, что именно и как должно быть устроено в вагоне, я дать не смогу — свои знания я ценила высоко. Понимала — изменения будут столь существенны, что, запатентовав часть этих идей, фирма легко вытеснит с рынка конкурентов.
Спорили мы очень долго, но предлагаемый мне один процент настолько не устраивал меня, что я, со злости, заявила, что мне проще поискать другую торговую марку.
— Возможно, уважаемые кёрсты, там окажутся более сообразительные и расторопные люди. То, что я предлагаю, даст возможность пассажирам не менять поезда каждые пять-шесть часов, а, спокойно сев на свое место, доехать от столицы до окраин страны или даже за границу, никуда не выходя.
— Пока это только слова, кёрста Элен — несколько небрежно ответил мне сам Стонгер — один из основателей фирмы, довольно въедливый старик.
— Тогда, подписав договор о предварительных намерениях вы ничем не рискуете!
Эти нудные споры продолжались долго, но на все требования предъявить хоть что-то я отвечала отказом:
— Кёрсты, я не могу вам доказать, что вагон Персиваля Эрнстона придумала я. Но видя, как ведут дела мужчины, я понимаю, что больше ни разу в жизни не поделюсь ни одной идеей, нравится вам это или нет! Я не собираюсь одна нести риски!
Кёрста Тиан, которая присутствовала на большей части этих переговоров, в конце концов заявила мне:
— Сделайте перерыв, Элен. Например, вы можете заболеть на недельку. А еще лучше, если вы соберетесь на пару недель с детьми в Фурже.
— в Фурже? А что там такое?
— О, Фурже — это маленький, не слишком популярный городок у моря, — кёрста помолчала и с улыбкой добавила, — зато там находится огромный завод, самый большой в стране, который производит не только паровозы, но и вагоны.
Именно так я и сделала. И хотя путешествовать нам пришлось целым табором, с бонной, горничными и огромной кучей багажа, дважды менять поезда и проторчать на одном из вокзалов почти четыре часа в самую жару, две с лишним недели на море доставили столько радости детям, что я ни о чем не пожалела.
А по возвращении с курорта меня ждало то самое приглашение, и мы, наконец-то, подписали договор о намерениях сторон.
Бумаги у меня были уже готовы. И начерченный от руки план вагона, и указания переделать сидячие места в спальные, и описание варианта мужских и женских вагонов, и описание вагона второго класса с четырьмя спальными местами в купе, и схематически нарисованный туалет, а главное — объяснение, что крыша вагона должна представлять собой цистерну.
Плоскую цистерну, где будет находиться вода. Это даст пассажирам возможность умываться, пользоваться туалетом, спать в вагонах и есть в вагоне-ресторане.
Идею ресторана на колесах я предложила просто бонусом. А к четко расписанному плану, что и зачем следует изменить, я приложила еще один карандашный рисунок, на котором изобразила, как, по моему мнению, должен выглядеть железнодорожный узел для смены паровоза — что-то вроде прообраза современного вокзала, где существует несколько платформ.
Сама идея смены паровоза у поезда была достаточно революционной, но именно это и позволяло пассажиру сесть в купе на вокзале в столице и добраться куда угодно, не меняя поезда и своего купе. Так что сразу же после подписания предварительного договора, под одобрительным взглядом кёрста Форшера, я и отдала папку с записками присутствующему здесь же кёрсту Лизору.
Нетерпение кёрста было столь велико, что, не взирая на солидный официоз кабинета одного из владельцев марки, он мгновенно заглянул в папку, рассмотрел рисунки, потыкав пальцем в корявое изображение вагонов в поперечном разрезе, спросил у меня:
— Это что? Цистерна для воды? Однако-однако… Смело, кёрста, смело!
Потом еще что-то побормотал, полистал бумаги под напряженными взглядами обеих владельцев, и почтительно поклонившись мне, сказал:
— Думаю, кёрсты, вам придется платить эти проценты. Конечно, тут многое нужно обдумать и проверить, но…
На фоне всей этой нервотрепки истинным успокоением для меня стали дела моей торговой марки. Магазин скупал все игрушки, расходились они достаточно хорошо.
Я снова начала откладывать деньги на счет и ощутимо подняла зарплату и кёрсте Тиан, и слугам. Я очень дорожила и своей семьей, и той стабильностью, которую торговая марка «Грей» мне давала. Однако, было в этом благополучии и маленькое «но» — мне не хватало в жизни Марселя.
Сперва я уезжала на курорт, что вместе с дорогой составило почти тридцать дней, а когда вернулась в город — нашла несколько писем кёрста де Лонга, в последнем из которых он сообщал, что по делам фирмы уезжает почти до осени. Меня до слез растрогали его прощальные строки:
— Кёрста Элен, мне крайне жаль, что я вынужден вас оставить одну, среди неподписанных бумаг, и не могу оказать даже моральной поддержки. Я не нарушал наш договор, Элен, но перед отъездом, волнуясь за вас, я сообщил своей сестре и зятю, что собираюсь сделать вам официальное предложение, и просил их оказать вам любую поддержку, какая может понадобиться. Поверьте, это вас ни к чему не обяжет, и ваши руки по-прежнему развязаны — вы всегда можете отказаться от моего предложения.
