– Как и ты?
– Я… не знаю… На тот момент, мне свадьба Юкайо виделась хорошей идей. Почему решил, что мир возможен? Они… совсем дикие, – парень устало прикрыл глаза и потер веки.
– Вы уверены, что Юкайо убили Чосонцы? – было страшно спрашивать, Кейджи мог опять сорваться. В конце концов, мысль о мире с соседом вложила в их головы именно я.
На меня посмотрели, как на абсолютную дуру.
– Посланник Чосон все отрицает. Говорит, что убийца стрелял со стороны Ямато. В спину. Парламентера взяли в плен и везут к Даичи. Он лично с ним побеседует.
– Так может… не стоит сразу войну объявлять? Не кажется тебе, что твоего брата подталкивают к конфликту? Выглядит, во всяком случае, как-то подозрительно.
– Стоило для начала заключить договор о союзе, а уж потом отсылать жениха, – Кейджи крутил чашку в руках. – Вы с Юкайо слишком наивны и верите в какой-то идеальный мир. Верил… – поправился принц.
– Но этот мир возможен! Без войн и убийств! Без деления на аристократов и купцов. Вы просто еще не готовы к нему. Представь, что люди смогут летать и ездить в самоходных машинах…
– Хватит. Я устал от сказок, – Кейджи улегся на татами и прикрыл глаза. Казалось, он простил меня, и волнение в его душе улеглось.
– Будешь спать здесь? – он никогда раньше не оставался на ночь, и я не знала, где положить гостя.
– Немного вздремлю и уйду, – Успокоил меня Кейджи. – Спой мне, – неожиданно попросил он.
– Тебе не понравится моя песня.
– Я все равно хочу послушать.
Я взяла сямисэн и сыграла «Остров невезения». Музыку я подбирала несколько дней от нечего делать, еще в доме распустившихся лилий. Играла не аккордами, а просто боем, как на обычной гитаре. Пела по-русски. Рука опять зачесалась.
– О чем эта песня? – поинтересовался Кейджи, когда я закончила.
– О несчастных невезучих людях. Они сваливают все свое невезение на отсутствие календаря.
В Ямато, кстати, календарь был. Он содержал двенадцать месяцев по 24 дня в каждом.
– Необычный язык. Я такого не знаю.
– Это язык далекой страны. Меня ему отец научил…
– Какой страны? Откуда твой отец его знал? Он же не благородный…
– И простые люди могут учиться, – Я отложила сямисэн и присела рядом с гостем. Налила еще чашечку чая. Под керамическим чайничком стояла на подставке свечка, подогревающая его.
– А с рукой опять что? – Увидев бинты, нахмурился Кейджи.
Я лишь отмахнулась.
– Пустяк, меня поцарапал предсказатель, – и осеклась.
– Он приближенный советника Иэясу. Что конкретно он сделал? – начал встревожено разматывать бинты Кейджи.
– Ничего. Да просто за руку схватил…
Рука опухла. Под кожей был явный нарыв.
– Надо доктору показать, – выдохнула я.
Император
Мать была бледнее похоронного савана. За несколько дней, прошедших после известия о гибели брата, она стала совсем худой и бесцветной. Будто всю жизнь из нее вытянуло горе. Юкайо был ее любимцем. Он был нашим любимцем.
Я взял мать за руку.
– Доктор Со говорит тебе скоро станет лучше. Надо открыть двери, впустить свежий воздух… – я старался достучаться до нее, заставить хотя бы поесть. Она отказывалась от лечения. И не реагировала на мои слова. Она не хотела жить.
В комнату неслышно проскользнула служанка.
– Господин Иэясу привел его.
Я кивнул.
Прорицатель советника вплыл в комнату, поклонился и замер, ожидая разрешения начать ритуал. К себе мать теперь подпускала только этого странного человека, подарившего ей надежду. Он зажег благовония и начал читать сутры.
Вчера я сделал ужасную глупость, позволив ему явиться в мой павильон и рассказать о будущем. Сакаи Дано прочитал нити судьбы и обещал, что вдовствующая императрица оправится от потери, а империю ждет новый рассвет. Мы нападем на врага и одержим победу. Скоро колесо судьбы завершит поворот и это ознаменует начало новой эпохи и становление великой империи Ямато.
Эти сладкие речи успокоили меня, терпким нектаром омыли истерзанную душу.
Я знаю, что не могу ему доверять. Предсказатель странный человек, работающий на советника. Но я устал видеть предателей повсюду, разрываться между братом и отцом жены. Терзать себя влечением к женщине, которую легко могу сделать своей. Но если я пойду на это, то потеряю брата. Ни одна гейша ни стоит этого.
Моя одержимость этой порочной девчонкой перешла все границы. Я даже готов оправдать ее, хоть и знаю, кто виноват в гибели Юкайо. Специально или нет, но наложница Кён спровоцировала его смерть.
И никакая страсть к женщине не заставит меня закрыть на это глаза.
Есть два варианта: убить ее или убрать из дворца.
И оба меня устроят.
***
Примечание:
Сакаи Дано – великий мыс.
37. Кара небеснаяДоктор лишь руками всплеснул. Я уже была его самым любимым пациентом.
Сетуя на отсутствие времени и недостаток лекарств, врач вскрыл нарывы, промыл рану, и снова перевязал.
–Мы построили для вас больницу, – вдохновенно известила я лекаря. Тот лишь хмыкнул в ответ, продолжая бурчать себе под нос. Теперь он бурчал, что отдельные помещения ему обещали еще в молодости. И он уже слишком стар, носиться по всем павильонам и т. д. и т. п.
Рука ужасно чесалась. Кейджи ушел от меня ближе к рассвету.
А к вечеру меня накрыла лихорадка. Температура поднялась, так что пот кипел на коже, с постели я подняться не могла.
Лекарь Со непонимающе покачал головой.
– Там и ранки то небольшие были… с чего такой приступ…
Мне назначили постельный режим и обильное питье.
Под ногтями у прорицателя прятались те еще секреты.
***
Провалялась я в бреду несколько дней. Мина мужественно дежурила у моей кровати. Кормила с ложечки, отпаивала отваром.
– Твой прорицатель – явно отравил тебя, – сказал, пришедший меня проведать, Кейджи, – Тебе стало плохо сразу после клятвы. Поэтому прорицатель настаивает, что это гнев богов. Ты нарушила слово крови, и Будда пытается показать твое истинное лицо.
– Ничего себе, как они все продумали, – восхитилась я.
– Если ты не умрешь от яда, тебя казнят за нарушение клятвы, – не разделил восхищения Кейджи.
– Не может же твой брат верить этому бреду?!
– Может.
– Ведь понятно же, что прорицатель испугался моих обвинений!
