Уже в десять часов он навестил жену.
– Ты у меня молодец, – говорил он, целуя жену. – Когда я смогу её увидеть? К тебе целая очередь выстроилась. Все хотят поздравить.
– Распредели сам очерёдность, – улыбнулась жена. – Зоя Васильевна меня уже поздравила. Скажи: у нас что-то случилось?
– Неделю назад мать Артёма отравилась палёным алкоголем. Сейчас Шалимов оформляет опеку над внуком. Вчера мы с ним встречались. Он составил проект завещания, по которому в случае его смерти, я становлюсь опекуном Артёма, а всё его состояние переходит нам в равных долях. Я его не понимаю. Должны же у него быть свои родственники или жены. Почему я?
– Это Аркадий Павлович поторопился. Он крепкий мужчина и сделал это, скорее, ради своего спокойствия. Возможно, у него нет родственников, или он им не доверяет. Это всё?
– Артём мой брат, – тихо сказал Андрей. – Я заметил его сходство с собой, посмотрев старые свои фотографии, и под шумок сделал экспертизу на родство. Я знал, что он родился в десятом году, что в это время я не был знаком с его матерью и вообще не был в России, но что-то меня смущало. Ириша, что мне делать?
– Успокоится. Роман вырос без твоего участия. Будет Артём к тебе тянуться – подумаем, но не навязывайся. Ему для начала хватит одного деда, чтобы адаптироваться к новой жизни, – беря мужа за руку, говорила улыбающаяся Ирина. – Ты не можешь упрекать отца, а как сказать об этом, подумай. Возможно, он и не догадывается о существовании сына. Как к этому отнесётся Елена Анатольевна? Какие сложатся отношения между Платоновым и Шалимовым, которые дружили ни один год, и один из которых спал с дочерью другого? Была ли это случайная связь или роман? Не спеши, подумай, поговори с отцом о Нике, не касаясь Артёма. Если будет нужно, я тебе помогу, только не торопись. Игнатова говорила Максимову, что Ника никогда не видела парня и пришла к ней впервые. Мне почему-то кажется, что она и не подозревала об отцовстве Платонова, иначе бы обернула это в свою пользу. Тебе так не кажется?
– Здесь ты можешь оказаться права на сто процентов. Значит, пока закрываем этот вопрос? Нашу малышку принести. Можно мне её подержать? – спросил он медсестру, вошедшую с ребёнком.
– Попробуйте приложить дочку к груди, а потом передадите папе. Я зайду позже, – ответила та, положив девочку на руки матери.
Семнадцатого июня Андрей привёз жену и дочь домой.
– Ириша, ты заметила, что у нас с Дашей получается лучше, чем с Ильёй? Что значит опыт. Она такая маленькая.
– Опыт опытом, а передвижная молочная кухня лучше, чем бутылочка с питанием, Не нужно бежать на кухню по первому требованию, – улыбалась Ирина. Она была счастлива.
Через две недели Андрей вышел на работу. Ирина старалась придерживаться диеты, и Даша была спокойным ребёнком. Они гуляли, отдыхали и успевали приготовить ужин для отца и мужа. По выходным принимали гостей, но сами были редкими гостями. Даше исполнилось три месяца, и Ирина рискнула поехать с ней на машине в торговый центр, купить мужу подарок. Андрею через неделю исполнялся тридцать один год. Торговый цент, где она сделала покупки, располагался в пяти минутах ходьбы от офиса компании Платоновых. Недолго думая, Ирина взяла дочь на руки и, пройдя этот путь, поднялась в приёмную. Секретаря на месте не было, а дверь в кабинет мужа была приоткрыта. В кресле за столом сидели двое, причём женщина сидела на коленях мужчины и они целовались. Хватило двадцати секунд, чтобы Ирина вышла из ступора, развернулась и пошла на выход. Её била мелкая дрожь. Она боялась только одного – упасть по дороге, уронив дочь. Дойдя до машины и положив дочь в кресло, она села за руль, но ехать не решилась. Она вздрогнула от телефонного звонка. Звонил Андрей.
– Да, – ответила она каким-то чужим голосом. – Что ты хотел?
– Что у тебя с голосом? Что случилось?
– Ты уже освободился или у тебя короткий перерыв?
– Я задержусь на пару часов. Думаю, к восьми вернусь. Ты не забыла, что я сегодня в области? До вечера. Я вас целую.
– Я помню, – ответила Ирина и рассмеялась собственной глупости. «Идиотка! Вот так и сходят с ума от ревности. Я сама провожала Андрея утром, предложив одеться проще в джинсы и джемпер, а мужчина был в синем костюме. Проще было постучать и войти в кабинет, чем сбежав, так накрутить себя, – думала она, поворачивая ключ в замке зажигания. – Рассказать ему всё или промолчать? Промолчу. Кто у них такой смелый, что в отсутствие Платонова мог себе это позволить? Только Платонов младший – Роман».
Прошло ещё три месяца. Близился Новый две тысячи двадцать первый год, когда Ирина собралась на приём к Зое Васильевне – Даше исполнилось полгода.
– Решилась на спираль? – спросила доктор после приветствия. – Как дочка себя чувствует? Ложись, я посмотрю тебя аппаратом.
– Даша растёт не по дням, а по часам. Вес набирает в соответствии с возрастом. Аппетит отменный, ввела в прикорм овощное и фруктовое пюре.
– Ирина, а спираль пока отменяется, – сказала Зоя Васильевна. – Вытирайся. Ты, девочка моя, беременная. Срок беременности четыре-пять недель.
– Как же так? – испугано спросила Ирина. – Даша грудь не бросает, болезненность сосков я списывала на её зубы. Что мне теперь делать?
– Решать вам с Андреем. Только долго не тяни. Сегодня у нас понедельник. Я даю тебе время до пятницы. Позже, я не смогу тебе предложить медикаментозный аборт, а если решите беременность сохранить, грудное вскармливание, возможно, придётся сократить, чтобы не спровоцировать выкидыш. Ирина, пойми меня правильно: с двумя маленькими детьми очень трудно, и я не настаиваю на чём-то конкретном. Тебе придётся либо решиться, либо многое поменять и вернуться к прежним ограничениям, но это будет твой выбор.
Ирина вернулась домой подавленная. Переступив порог квартиры, она дала волю слезам.
– Что случилось? Рассказывай, – с тревогой спросила Ася.
– Аська, я беременная. Не говори сейчас ничего. Езжай на работу. Будет время – приезжай вечером или завтра. Мне нужно побыть одной.
– Я не понимаю, чего ты ревёшь? Из сложившейся ситуации есть два выхода, и ты сделаешь правильный выбор. Ты не забыла, что своими слезами ты вредишь не только малышу, но и Даше. Они это заслуживают? Ир, у тебя умная голова, доброе сердце, тебе, в конце концов, двадцать семь лет, а ты ревёшь без особой причины. Я ухожу, но вечером вернусь.
«Действительно, чего я реву? Все живы и здоровы, никто не умер, во мне зарождается новая жизнь – надо бы радоваться,
