А между тем, если Таффи с ее кавалером еще и можно спасти, то Эльву… Может, правда, тоже можно что-то сделать – подробностей Даша не знала… Хотя, наверное, коли б так, Институт бы уже озаботился – такой-то колоритной личностью…Или озаботится еще?
Ладно, что гадать на кофейной гуще: вернется – узнает.
Если вернется еще.
Ее опять пробил озноб, но уже по иному поводу.
Поднесла подрагивающую руку к вороту, пощупала. И конечно, ничего там не нашла. Рубашка, видимо, другая. Если только…
Полумрак кругом редел – дело явно близилось к рассвету. Она бегло огляделась. И куда только могли ее «пожитки» засунуть? Ладно, потом выяснит – всяко не выкинули. Всё равно уже: что есть, то есть.
Она почувствовала вдруг страшную усталость – ничего больше не имело значения, только это.
Поморщившись, опустилась вновь на кровать и почти мгновенно провалилась в сон.
~~~
Датчик, вопреки ее страхам, оказался жив и вернулся к ней в целости и сохранности. Эх, заработал бы еще… Но тут уж самой постараться придется.
А для этого неплохо бы для начала отсюда – из госпиталя, то есть – выбраться.
Последнее оказалось не так-то просто.
Если и в предыдущие два раза ей пришлось несладко, то теперь – вдвое хуже прежнего вместе взятого. И сколь ни уверяла она других (и себя) в обратном, отпускать ее пока отказывались наотрез (как, кстати, и Эльву – но та, похоже, на свободу и не рвалась).
Так что приходилось волей-неволей коротать дни в бездействии, в лучшем случае, за книжкой (не магической, конечно – к чему привлекать к занятиям своим постороннее внимание?)
Впрочем, ей еще грех было жаловаться на судьбу: и датчик цел, и сама (относительно). Княжне в этом плане повезло куда меньше.
Вопреки опасениям, правда, она не загнулась в первые же дни – и дождалась-таки Холлиса. Тот приехал раньше, чем ожидалось – фронт в последнее время сдвинулся ближе, на восток, слухи оказались верны – однако и он тоже нашел положение весьма и весьма серьезным. Во всяком случае, в себя она до сих пор не приходила.
К ним с Эльвой Холлис тоже захаживал. С Дашей был он не слишком любезен – менее даже обычного. И вполне ожидаемо: о выходке дочери он уже знал (похоже, от нее же самой) и – предсказуемо же – виновных в случившемся искал на стороне (понятно даже, на какой). Что ж, дело его.
О том ничего слышно больше не было. Из чего логично следовало, что и там всё без изменений: жив, но тоже в отключке, скорее всего.
Следствие, однако, уже началось. Первым сторонним их (не врачебным) посетителем стал, конечно же, господин Огарт. Расспрашивал (или лучше сказать – допрашивал?) он их по отдельности. Эльву – как более крепкую и способную стоять на ногах – вызвал с собой; о чем они говорили, Даша не знала, но подозревала, что правды тот от нее не добьется. Не сдаст она родителей. Какие бы ни были, а свои.
С Дашей Огарт беседовал прямо в палате, тоже в эльвино отсутствие.
Рассказала она всё, как есть – в том, разумеется, что касалось ее лично: читала, мол, в библиотеке – и тут вдруг такое… Странное, конечно, совпадение, но в данном случае – именно что совпадение.
Некоторую сложность представляло лишь вписать во всё это Эльву, не зная собственной ее версии. Поэтому о ней Даша предпочла умолчать вовсе: не заметила, дескать, ничего, пока стены не затряслись.
Огарта рассказанное, кажется, вполне устроило и, любезно раскланявшись, он поспешил удалиться.
Следующим – дня через два – заглянул на пару минут Ларэн. Вид у него был совершенно убитый – и, возможно, не только из-за княжны.
Дела на фронте, как Даша понимала по случайным обмолвкам и вообще настроению местного персонала, шли неважно. Арвельские войска непривычно для себя отступали – пока еще, правда, на чужой территории, но коли так пойдет и дальше…
Во вновь присоединенных западных провинциях тоже было, по слухам, неспокойно: похоже, окрыленные успехами соседей, они не то уже подняли бунт, не то поднять только собирались…
Может быть, еще и этим усугублялась холлисова к ней неприязнь: был ли он в курсе подробностей дочкиного побега, Даша не знала, но сама-то она всё так же оставалась для него презренной эвирянкой. И теперь, когда Эвира восстала…
В отношении к себе других, впрочем, перемен она не заметила: как было, так и осталось. Формально-то ведь не чужеземка уже – «своя»…
И всё же военные известия тревожили ее куда больше, чем было бы разумно. Казалось бы, с чего? Всё вполне закономерно, всё, как до́лжно – причем до́лжно этому было случиться еще и ранее – в прошлую войну, этой же тогда не было бы и вовсе… И, главное-то: заслужили ведь, сами напросились. Те их и не трогали; куда полезли, зачем?..
Да, так-то оно так, без всяких вопросов. Однако странное ее беспокойство не проходило, и крушение арвельских внешнеполитических амбиций было тут, конечно, ни при чем. Но что тогда – «при чем»?..
Сколь ни гадала, понять она не могла.
Подсказка пришла неожиданно.
Как-то ночью ей никак не спалось. Долго ворочалась с боку на бок, пробовала даже и овечек считать – но на триста шестьдесят какой-то бросила и сдалась: открыла глаза и уставилась в темный потолок. Эх, жаль, что не одна – и не в своей комнате; а тут так и придется, верно, пялиться до рассвета.
«Ну, а там бы что делала?» – лениво спросил внутренний голос.
Да мало ли, что. С датчиком бы повозилась… Хотя нет, чего с ним сейчас возиться? Сперва в библиотеку…
Как-то сама собой припомнилась другая, такая же точно бессонная ночь – и поход в библиотеку же… Тогда-то, по пути, и подслушала она невольно эльвин с родителями разговор. Да, но то было после… А до? До – что было?
Тоже ведь библиотека – и там…
Кровь со всей силы ударила в лицо. Да… там…
Перед глазами всё вновь на миг воскресло: секция «Практической магии», книги в три ряда – сверху донизу, шаткая стремянка – и нежданный гость. Вернее, гостьей-то как раз была она – хозяин он, как ни крути… Как он там сказал? «Я у себя дома и волен в любой момент идти, куда захочу». Так и есть ведь, по большому счету. И чего тогда обиделась?..
Она машинально повернулась направо, где стояла в ее комнате прикроватная тумбочка. Тут тумбочки не было – был лишь небольшой столик. Жаль… Так бы открыла сейчас верхний ящик, достала…
Явственно припомнились переливы алых огоньков в лунном свете – той же самой ночи… С тех пор ведь больше и не видела… И дарителя самого не видела тоже.
«Да и ну его», – бросил было по привычке голос в голове – но как-то слабенько совсем, тихо, неуверенно.
Не «ну» потому что. В том-то и дело, что – не «ну».
Хоть – с чего бы, казалось? С какой стати?..
