Книга Полимат. История универсальных людей от Леонардо да Винчи до Сьюзен Сонтаг - Питер Бёрк

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95

в разработке атомной бомбы во время Второй мировой войны Энрико Ферми захотел понять, «почему люди воюют и убивают». Он предложил Миллеру заняться работой над интеграцией биологических и социальных наук и привлечь к ней коллег из других дисциплин. Миллер согласился и возглавил группу, планируя институционализировать научное направление, которое он, по его утверждению, первым назвал «бихевиоризмом» и которое, в отличие от социальных наук, включало в себя психологию. Группу поддержал президент Хатчинс, и она вписалась в традицию Чикагского университета, однако после шести лет дискуссий – с 1949 по 1955 год – Институт поведенческих наук в Чикаго так и не был создан.

В Гарварде в 1946 году по инициативе группы психологов и других ученых, стремившихся распространить свою работу в область других наук, был учрежден факультет социальных отношений. Его возглавлял социолог Толкотт Парсонс (бывший участник кружка Парето), который ввел разделение труда между экономистами, психологами, социологами и антропологами (им была поручена «культура», а «общество» осталось в ведении их коллег в сфере социологии). Этот факультет, на котором также работали полиматы Генри Мюррей и Баррингтон Мур, внес важный вклад в междисциплинарную теорию модернизации, господствовавшую в 50–60-е годы XX века[874].

Некоторые из таких попыток междисциплинарного сотрудничества были недолговечны. После биржевого краха 1929 года финансирование новых исследований сократилось. Кроме того, новые проекты встречали сопротивление. В случае с «поведенческими науками» Миллера противодействие коллег, защищавших свои научные территории от вторжения или недовольных властными методами президента Хатчинса, так и не позволило найти баланс между биологическими и социальными науками[875].

Универсальное образование

С 90-х годов XIX века в руководящих кругах некоторых американских университетов заговорили о чрезмерной специализации учебного плана. Ответом на это стало движение за «универсальное образование», эквивалент немецкого Bildung XIX века[876]. В Колумбийском университете, например, президент Николас Батлер поддерживал идею воспитания гражданственности, и в 1919 году был введен курс «Современная цивилизация» – совместное детище профессоров факультетов истории, экономики, философии и государственного управления[877].

В 1920 году в Оксфордском университете был учрежден курс по философии, политике и экономике (PPE, Philosophy, Politics and Economics). Он привлек внимание будущих полиматов, таких как Кеннет Боулдинг, а также сыграл важную роль в формировании британской политической элиты[878]. В Шотландии в это время тоже наблюдалась реакция на чрезмерную специализацию, вылившаяся в поощрение изучения философии студентами разных дисциплин. Еще в 1960-е годы «значительное число студентов ежегодно занимались философией»[879].

Самая известная попытка решить проблему необходимости универсального образования была предпринята в Чикагском университете, когда его президентом был Роберт Хатчинс (1929–1945). Ранее Хатчинс был профессором права, но имел широкие интересы, что в итоге привело его в кресло председателя редакционной коллегии «Британской энциклопедии» (Encyclopedia Britannica). Хотя он был президентом крупнейшего исследовательского университета и пытался, как мы уже видели, создать единую науку об обществе, Хатчинс считал, что исследованиям уделяется слишком много внимания, а преподаванию, наоборот, слишком мало.

С точки зрения Хатчинса, существовала необходимость в универсальном образовании с акцентом на том, что он называл «общей совокупностью фундаментальных идей», полученных из изучения классиков литературы и научной мысли, начиная с древних греков, – некоем общем курсе, основанном на «великих книгах». Хатчинс находился под впечатлением от критического отношения полимата Ортеги-и-Гассета к чрезмерной специализации, а может быть, им и вдохновлялся. Он написал рецензию на эссе Ортеги-и-Гассета о миссии университета, выразив свое согласие с авторской критикой специализации[880].

Курс «великих книг» просуществовал недолго, но сама идея универсального образования не исчезла. До сих пор студенты Чикагского университета учатся по «основному учебному плану», который занимает примерно треть их учебного времени и включает в себя темы из области гуманитарных, естественно-научных и социальных дисциплин[881]. Полиматы Герберт Саймон и Джордж Стайнер, учившиеся в Чикагском университете, отмечали важность этого широкого образовательного опыта. В этом университете также учились другие полиматы – Сьюзен Сонтаг, Ральф Джерард, Анатолий Рапопорт и Томаc Себеок.

Альтернативной попыткой продвижения интеграции, по меньшей мере в сфере гуманитарных наук, было создание курса истории западной цивилизации в Колумбийском университете. Этот курс основывался на уже существовавшем курсе современной цивилизации, к которому был добавлен исторический аспект. Какое-то время курсы по западной цивилизации были широко распространены в ведущих американских университетах. В этих курсах особое внимание уделялось развитию демократии на Западе; тем самым они вносили свой вклад в то, что можно назвать идеологической холодной войной.

Роль правительства

Со времен Второй мировой войны правительство США поддерживало междисциплинарные исследования, особенно в сфере естественных наук. В военное время этим занималось Управление научных исследований и разработок (1941), которым руководил инженер-полимат Ванневар Буш. Самым знаменитым из таких проектов было создание атомной бомбы в Лос-Аламосе, для которого потребовалось сотрудничество физиков, химиков и инженеров. Успех проекта демонстрирует преимущества проблемно ориентированного подхода в сравнении с дисциплинарно ориентированным.

Благодаря холодной войне после 1945 года на средства правительства США создавались новые научно-исследовательские институты. В их число входят Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства (NASA), основанное в 1958 году в ответ на состоявшийся годом раньше запуск первого советского спутника, и Управление перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США (ARPA, Advanced Research Projects Agency). Его внутренняя компьютерная сеть ARPANET послужила прототипом общедоступного интернета, являющегося ярким примером непредусмотренных последствий в истории развития технологий[882].

В области социальных наук в 1952 году был создан Центр международных исследований при Массачусетском технологическом институте (MIT), финансировавшийся ЦРУ. В нем работали экономисты, политологи и социологи из числа сторонников теории модернизации, а также идейные борцы с коммунизмом[883].

Региональные исследования

Вскоре после Второй мировой войны в США была запущена программа региональных исследований, являвшаяся совместной инициативой частных организаций и правительства страны.

Войны часто стимулировали интерес их участников к другим регионам мира. В 1915 году в Лондоне была основана Школа славянских исследований, а годом позже – Школа восточных исследований (впоследствии Школа восточных и африканских исследований, SOAS, School of Oriental and African Studies). В США подъем японистики «подогревался военным противостоянием». Антрополог Рут Бенедикт написала свою знаменитую книгу «Хризантема и меч» (The Chrysanthemum and the Sword, 1946) по заданию подразделения Службы военной информации США, занимающегося анализом морального состояния населения других стран[884].

В годы холодной войны Уильям Лангер, заместитель директора ЦРУ, заявлял, что правительству следует поддерживать региональные исследования, в то время как Макджордж Банди, советник по национальной безопасности при двух президентах США и президент Фонда Форда, выражал надежду на «высокую степень взаимодействия между университетами, реализующими региональные программы, и агентствами правительства Соединенных Штатов, занимающимися сбором информации»[885]. Действуя по принципу «нужно знать своего врага», американские организации и правительство вливали деньги в исследования, посвященные России. Самым известным из плодов этой политики, наверное, является Центр русских исследований (RRC, Russian Research Centre) в Гарварде, основанный в 1948 году, финансировавшийся Фондом Карнеги и поддерживавший «тесные, но неофициальные связи с ЦРУ»[886]. Его первый директор, антрополог Клайд Клакхон, описывал исследования как «междисциплинарные по характеру», с акцентом на «антропологию, психологию и социологию», хотя в проектах Центра участвовали также ученые из области экономики, экономической истории и политологии[887].

В 1946 году в Вашингтоне и в 1954 году в Колумбийском и Гарвардском университетах были основаны институты ближневосточных исследований по образцу RRC, а один из гарвардских профессоров получил 100 000 долларов на засекреченное исследование Саудовской Аравии[888]. Центры исследований Юго-Восточной Азии появились в Йельском, Корнеллском и других университетах во время войны во Вьетнаме[889]. После того как на Кубе пришел к власти Фидель Кастро, больше средств стало выделяться на изучение Латинской Америки. Как однажды заметил Эрик Хобсбаум, «этим мы обязаны Кастро». Институт латиноамериканских исследований при Колумбийском университете, например, был основан в 1962 году.

Деньги американских фондов также шли на финансирование академических институтов в других странах, например оксфордского колледжа Сент-Энтони, Института

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95