зацепился за знакомый автомобиль, припаркованный во дворе.
Машина Богдана.
Глава 5. После безумия.
Моргаю. Убеждаюсь, что это не галлюцинации после стресса. Машина действительно есть, и она действительно здесь.
В голове за доли секунды рождаются тысячи самых мерзких предположений. Я хватаюсь за ручку двери, и с силой толкаю ее. Если сейчас же не опровергну свои догадки – просто сойду с ума.
В доме тихо. Шторы везде задернуты, полутьма. Я замираю посреди просторной прихожей и озираюсь по сторонам. Куда идти? В гостиную? Сразу же в спальню?
Ответ подсказывает мой муж – именно его приглушенный голос я слышу из кухни. Той самой кухни, где я была столько раз. Где мы с Любой совсем недавно пили мартини, и обсуждали его измену с личной помощницей.
Не думая ни мгновения, иду туда. Громкий звук каблуков глушит пушистый ковер.
Сердце падает куда-то вниз живота, и тут же взмыв ввысь, бьется о самое темечко. Откликается тяжелым ударом с каждым последующим шагом.
Вот сейчас. Еще миг и я достигну дверного прохода – своими глазами увижу обладателей голосов тихого, неспешного диалога.
И я вижу их. Люба. Богдан. Они сидят за столом, обсуждая что-то и мусоля две кружки с горячим кофе.
В целом, картина достаточно целомудренная.
Если бы, не одно «но». Оно ведь всегда есть, это «но».
На Богдане лишь брюки на голое тело. Те, в которых он был вчера на благотворительном вечере.
А на Любе нет ничего, кроме рубашки. Его, черт побери, рубашки! Подруга (Подруга?!) сидит на диванчике за столом, подобрав ноги под мягкие ягодицы и подперев подбородок о собственные колени.
Что там вечно требовал от меня муж? Включить рациональную часть рассудка? Так вот – если бы весь мой рассудок состоял из одной лишь рациональности, это – он оправдать бы не смог. Предположение, что в ее дом ворвались грабители и отобрали у несчастной весь ее гардероб, а Богдан (как истинный джентльмен) поделился последней рубашкой, снятой с себя… Боже, о чем я?
Подруга и муж поворачиваются ко мне, как по команде. Часто моргают. Тоже решили, что их посетили галлюцинации? Лица вытягиваются, бледнеют, краснеют и в конце концов вновь принимают оттенок здоровой кожи. Правда, не сразу.
Богдан подскакивает со стула.
- Мирра?!
Его ремень расстегнут и сейчас просто свободно болтается в петлях брюк. Почему-то мой взгляд застывает именно на этом моменте. И именно этот момент рождает внутри бурю… Нет, не боли, тоски, негодования. Смеха!
Я прыскаю. И начинаю смеяться. Сначала неслышно, беззвучно. Но с каждым мигом всё громче и громче. Через секунду из груди уже рвется хохот, нарастающий в геометрической прогрессии.
Мне приходится согнуться пополам, потому что от смеха тут же потянуло живот, но я не могу остановиться.
Текут слезы. Опять же, не вызванные печалью. Утираю их и продолжаю смеяться дальше. Вдыхаю полной грудью впервые за гребенных десять лет.
И смеюсь.
- Измены укрепляют брак? Ты мне так «помогаешь»? – сквозь спазмы дыхания, произношу. Вопросительно смотрю на подругу. Она уже успела опустить ноги на пол и принять непорочную позу. Богдан так и застыл посреди кухни. Животные инстинкты берут своё – опоссум, например, во время опасности застывает или вообще притворяется мертвым. Кажется, муж сейчас делает то же самое. Только глаза бегают из стороны в сторону.
- Блин, Мирра, выдохни. – бурчит Люба, приняв мой хохот за истерический. Но я точно знаю, что к истерике я сейчас вовсе не близко. Скорее, наоборот. Мозг соображает настолько ясно и трезво, будто с него сняли какое-то наваждение.
О чудо. Богдан отмирает. Бросается ко мне со всех ног.
- Стой! – тут же швыряю в него презрительный взгляд. – Стой там, где стоишь, и не смей приближаться. – от одного его вида мне сейчас мерзко, не говоря уж о прикосновениях.
Я спокойно подпираю дверной косяк. Руки убираю в карманы. Кажется, бессознательно начинаю копировать позы мальчишки.
- Мирра, милая, это не то, что ты думаешь. – муж лишает меня дара речи одной фразой. Снова смеюсь – ну не могу я быть серьезной, попав в эту нелепую реальность.
Облизываю пересохшие губы.
- У нас ничего не было. – снова завялят Богдан и я с интересом смотрю на него. Сейчас уже по-другому. Вдруг, вижу, и лживый взгляд, и нервно дергающиеся губы.
- Правда? – спрашиваю с иронией.
Перевожу взгляд на Любу.
- И как давно у вас… эммм… ничего не было? – кажется, подруга с большей охотой ответит правду, чем муж, который предпочтет до последнего выкручивать неприглядную истину себе во благо.
Люба вздыхает. Смотрит на меня виновато.
- Два года. – глухо. Богдан сверкает глазами, мысленно ее проклиная, должно быть.
- Два чертовых года ты трахаешь моего мужа? – вот здесь я действительно удивляюсь. Можно было предположить, что она утешила его, когда, у нас стало всё плохо… Но… два года?!
Лучшая защита, это нападение. Любе в этом нет равных. Поэтому подруга горделиво отворачивается к окну, пряча бесстыжий взгляд и заявляет:
- Мирр, никто же не виноват, что ты настолько слепа. Думаешь я одна у него? Он же даже вашу няню, и ту уже успел оприходовать.
- Люба! – цедит Богдан, пытаясь рыком перекрыть ее голос. Но у него ничего не выходит. Я уже успела услышать всё, что мне было нужно.
Складываю руки на груди. Косо гляжу сначала на Любу. Потом на Богдана и снова на Любу.
- Нашу няню? – это меня действительно огорошило. – Алиса, блин, тебе в дочери годится! – с упреком качаю головой. – А я… да… слепа, ты права…, подруга…
Вздохнула. И уже развернулась, чтобы уйти. Что тут еще выяснять? И так все понятно. Но обернувшись, прищурилась:
- А твоя секретарша? Ты ведь спал с ней, так?
- Нет! – рыкнул муж.
Люба закатила глаза и усмехнулась. Боже, ну конечно же, да.
- Твою ж мать, а тебе то зачем это нужно? – я кивнула головой в сторону мужа. – Мужиков мало?
Люба молчит.
«Ну и молчи» - послала я ее мысленно. Я и без тебя знаю ответ. Неужели, она думала, что за столько лет нашего с ней общения, я не успела заметить море комплексов, спрятанные за маской мнимой самоуверенности? Обычная бабская зависть. Сама себе хотела доказать, что она лучше меня. Хотя бы в койке. Вот и позарилась на чужое. Только
