— А как магазин называется сейчас?
— Магазин велосипедов, — ответил Уоллис, а брат удивленно поднял брови. — Но это временное название.
— Угу, последние три года, — внес свое слово Адам. — Итак, список составлен не в алфавитном порядке, так что зачитываю, как записано: «Классные велики», «Цепи и шестеренки», «Велосипеды Колби»…
Тут мое внимание отвлек вышедший из магазина Илай. Он толкал перед собой розовый детский велосипед со страховочными колесами, а в руках нес шлем. За ним по пятам шла маленькая девочка с родителями.
— …«Коленвал» и «Педали для металла», — закончил Адам. — Ну, что скажете?
Холлис на секунду задумался.
— «Цепи и шестеренки» с «Коленвалом» — куда ни шло, «Классные велики» — очень заезженно, «Велосипеды Колби» — слишком корпоративно…
— И я того же мнения! — воскликнул Уоллис.
— «Педали для металла»… даже не знаю, что тут сказать. Непонятное название.
Адам горько вздохнул:
— Надо же, никому не нравится мое любимое название, кстати, оно в списке только по этой причине. Оден, а как тебе?
Мое внимание до сих пор полностью занимал Илай. Он стоял невдалеке, склонившись над розовым велосипедом, и подгонял педали. Маленькая рыжая девочка в синих шортах и футболке с жирафом, для которой предназначался велосипед, крепко держалась за мамину руку. В светлых глазенках мелькал испуг.
— Я уже объяснял, — продолжил, видимо, прерванную беседу Илай. — Это самый удобный велосипед для начинающих.
— Она хочет кататься, — улыбнулась мама, поглаживая головку дочки. — Но немного боится.
— А бояться нечего! — Илай выпрямился и объяснил девочке: — Страховочные колеса будут удерживать тебя, пока не научишься держать велосипед прямо. А однажды почувствуешь сама, что они тебе не нужны.
— Как долго надо ездить со страховочными колесами? — поинтересовался папа в бейсбольной кепке и кожаных сандалиях. — Какая среднестатистическая норма времени?
— У каждого — своя. Вот увидите, она сама поймет, когда нужно их снять.
— Что ты говоришь, родная? — переспросила дочку мама. — Хочешь попробовать?
Девочка медленно кивнула, а потом шагнула вперед. Илай протянул ей руку, помогая сесть на сиденье велосипеда, и затем затянул на голове шлем. Девочка дотянулась до руля и крепко схватилась за ручки.
— Вот умница, — похвалил папа. — А теперь крути педали, как на своем трехколесном велосипеде.
Девочка опустила ноги на педали и осторожно надавила на них, сдвигаясь на полдюйма вперед. Оглянувшись на улыбающихся родителей, она сделала очередную попытку, а во время следующей Илай незаметно подтолкнул велосипед, положив руку на багажник. Девочка, старательно крутя педали, отъехала на внушительное расстояние и, остановившись, радостно обернулась к родителям.
— Оден?
Я повернулась к ребятам и сразу же наткнулась на взгляд Адама, полный ожидания.
— Гм, — ответила я рассеянно. — Если честно, мне ни одно из названий не нравится.
Он сник лицом.
— Даже «Коленвал»?
— Боюсь, что нет, — покачала я головой.
— Говорил тебе, все названия — полный отстой, — загрустил Уоллис.
— Но ему же два понравились, — парировал Адам, кивая на Холлиса.
— Ну, не сказать, чтобы очень, — признался брат.
С тяжелым вздохом Адам упал обратно на скамейку, а я, помахав ребятам на прощание, продолжила с Холлисом прерванный путь к кафе «Последний шанс». Правда, через пару шагов не удержалась и обернулась посмотреть на маленькую девочку. После первого толчка она перестала бояться велосипеда и уже сама прокатилась мимо двух магазинов, доехав почти до «Клементины». Мама шла с дочкой рядом, но соблюдала определенную дистанцию, чтобы девочка самостоятельно выбирала маршрут.
Кафе пустовало, и мы заняли столик у самого окна. Пока Холлис внимательно изучал меню, я отрешенно разглядывала прохожих в окне.
— Знаешь, Оден, — через минуту произнес брат, — должен признаться, я очень рад, что ты решилась на это.
— Решилась на что? — с удивлением воззрилась я на него.
— На все это. — Он обвел жестом кафе. — Молодец, что приехала сюда на лето и заводишь настоящих друзей. Откровенно говоря, я опасался, что ты снова угробишь лето, как и все предыдущие.
— Угроблю, как предыдущие? — задумчиво переспросила я.
— Ну да! — Брат отпил глоток воды. — Будешь торчать дома с мамой, разливать вино по бокалам на ее литературных междусобойчиках и штудировать учебники к занятиям, которые даже не начались.
Во мне все окаменело.
— Я никогда не разливала вино по бокалам.
— Какая разница! Главное, до тебя дошло то, что я имел в виду, — улыбнулся он, не понимая, что своими словами сильно меня обидел. По крайней мере, больно задел чувства. — Ты здорово изменилась.
— Холлис, я здесь еще и месяца не пробыла.
— Многое может случиться за один месяц, — не согласился Холлис. — Представь себе, всего за пару недель я познакомился с будущей женой, полностью изменил привычный уклад жизни и даже купил первый галстук.
— Купил галстук? — ахнула я.
Если говорить начистоту, меня больше всего поразила именно последняя часть откровенного признания.
— Ага, — засмеялся он. — Оден, если честно, когда увидел тебя в новом месте, с друзьями, я на самом деле искренне порадовался…
— Холлис, перестань.
Я опять почувствовала себя не в своей тарелке, правда, теперь по другой причине. Нашу семью скучной не назовешь — каждый день хоть что-то да происходит, — но вот сентиментальностью она никогда не отличалась!
— Я не шучу. — Брат смущенно повертел в руках меню, а потом посмотрел на меня с серьезным выражением лица. — Слушай, Од, я знаю, как трудно тебе пришлось во время развода родителей. Да и жизнь с мамой — не сахар. Она совсем не умеет ладить с детьми.
— Я не была ребенком, мне тогда исполнилось шестнадцать лет.
— Дети всегда остаются детьми для родителей, если только предки сами не ведут себя как подростки. И наоборот. Понимаешь, о чем я?
Конечно! Вот, оказывается, в чем дело: я с самого рождения вела себя как взрослая, и в этом вся беда! Наверное, по той же причине Холлис сбежал на два года в Европу, отделившись от родителей океаном и долгое время ограничиваясь общением по телефону. Ах, как много семей, где все перевернуто с ног на голову. Чтобы почувствовать себя ребенком, приходится бежать из дома и возвращаться назад, чтобы стать взрослым.
Я молча переваривала услышанное, а в это время мимо кафе, петляя между прохожими, проехали на велосипедах Адам с Уоллисом. Холлис тут же не преминул заметить:
