— А о чем ты подумал?
— Если честно, то сначала о взломе квартиры Москита, а затем о бойне в Голодухине.
Генерал внимательно взглянул на подчиненного:
— Ты предположил, что Москвитин в Москве? И происшествия на его хате и в усадьбе сутенера — дело рук Москита?
— Да.
— Как были убиты люди в особняке Артура?
— Ну как? Обычно. Убийца просто расстрелял их.
— Контрольные выстрелы имели место?
— Да.
— Вот! А ты помнишь хоть один случай, когда Москит поражал свою жертву двумя выстрелами?
— Нет.
— Правильно! Майору хватало одной пули, чтобы гарантированно поразить цель. На то он и диверсант особого применения, а не обычный киллер. И потом, в усадьбе обнаружили тела всех охранников?
Капитан задумался, вспоминая подробности преступления в Голодухине:
— По-моему, одного не нашли! Да, точно, тачку, на которой тот ездил, обнаружили, охранника — нет!
— Ну, вот видишь! Так что выбрось это дело из головы. Своих проблем хватает. А Москвитину в Москве делать нечего. Здесь ему — вилы. Ну, вот и приехали. Займись ребятами, что завтра будут сопровождать груз. Я, если что, в кабинете. До обеда. Дальше — по обстановке. Вечером — на дачу. Работай, Армен.
«Мерседес» въехал на территорию центрального офиса секретной спецслужбы. Генерала, как и положено, докладом встретил оперативный дежурный. Совершив традиционный обход, Оболенский поднялся в кабинет, приказав секретарше без особой необходимости не тревожить его.
Андрей, уйдя от Оксаны, поймал такси, на котором доехал до центрального офиса спецслужбы. Вернее, до улицы, параллельной той, на которой находилось управление.
Зайдя в подъезд ближайшего дома, надел парик и в новом обличье вышел к забору, что опоясывал парк. За деревьями и старыми, крепкими стенами планировались секретные мероприятия, направленные против терроризма. И как выяснилось, в большинстве своем планировались лишь на бумаге или таким образом, чтобы не иметь никаких перспектив на успешное претворение в жизнь. И все из-за кучки мерзких тварей под покровительством оборотня — руководителя этой самой спецслужбы, в штате которой Москвитин еще состоял, но уже числился среди лиц, подлежащих немедленной нейтрализации. Но посмотрим, кто кого быстрей нейтрализует: Оболенский майора или Андрей продажного генерала!
Прогуливаясь по тротуару, Москвитин увидел Анатольича, дворника и бывшего полковника государственной безопасности. Водолеев, как обычно, находясь не совсем в форме, лениво махал метлой, думая о чем-то своем, и скорее о том, как дождаться начальства и слинять в ближайшую забегаловку, что находилась на углу. Туда и направился Андрей. С утра в рюмочной было полно народа. Они стояли в очередь за дежурными ста граммами и корочкой посоленного хлеба, чтобы, опохмелившись, продолжить путь. Кто на работу, кто на поиски средств для продолжения похмелки.
Москвитин, в отличие от большинства мужиков, взял бутылку пива и пачку дорогих сигарет. На него обратили внимание. Сначала. Потом забыли. Своих проблем хватает. А Андрей устроился у окна, откуда ему был виден штаб спецслужбы и дворник Водолеев, подметающий территорию у парадного подъезда. Он увидел, как с опозданием подъехал к управлению «мерс» Оболенского. И генерала увидел. В компании с Григоряном. При виде телохранителя руководителя спецслужбы кулаки Андрея непроизвольно сжались. Ведь перед ним был убийца семьи Ковалевых, который в угоду шефу безжалостно забил женщину и расстрелял ребенка. Да, в Чечне Москвитин тоже положил семью, но он, в отличие от капитана Григоряна, не знал, кого убивает, потому что за дверью той проклятой комнаты должны были находиться главари банд, а не дети! А Григорян пришел к Насте, заведомо и коварно спланировав убийство, за что должен непременно ответить собственной кровью. Он и ответит. Капитан не уйдет. Он приговорен, а значит, обречен! Успокоившись, Москвитин допил бутылку, взял еще две и двести граммов водки, ожидая скорого появления Анатольича.
Тот не заставил себя долго ждать. Только Оболенский скрылся за углом штаба, не прошло и пяти минут, как дверь рюмочной открылась и в помещение зашел Водолеев. Очередь к этому времени значительно уменьшилась, но человек пять стояло вдоль стойки, жадно наблюдая за тем, как бармен лениво отмеряет очередному покупателю дозу.
Андрей окликнул дворника:
— Анатольич!
Водолеев повернул голову на голос, позвавший его, но тут же отвернулся. Не узнал и подумал, что ослышался.
Москвитин повторил:
— Анатольич! Иди сюда, старина!
На этот раз дворник пристально уставился на мужчину с длинными черными волосами. Медленно подошел, удивленно воскликнув:
— Андрей? Ты?
— Здравствуй, Михаил Анатольевич!
— Но… ты и… здесь? Ведь говорили…
— Мало ли что говорят! Я это, Анатольич! Собственной персоной!
— Ну и дела! А…
— Интересуешься, как я оказался в столице?
— Да!
Майор предложил:
— А может, для начала водочки примешь? Специально для тебя взял!
— Приму!
Водолеев медленно выпил почти полный стакан.
Крякнув и занюхав выпитое, дворник вроде пришел в себя.
Андрей произнес:
— А теперь я вкратце поведаю о том, что произошло за время моей командировки в Чечню. И еще кое-что поведаю, думаю, небезынтересное для тебя, бывшего командира подразделения спецназа, о господине Оболенском.
— Ну, давай! Послушаю с превеликим интересом.
После того как Андрей закончил свой рассказ, Водолеев ударил кулаком по столу, выругался:
— Ну, Петя! Ну, сука! Эх, и тварь, чтоб ему пусто было!
Андрей попытался успокоить бывшего полковника:
— Спокойней, Анатольич, на нас обращают внимание, а это лишнее.
Водолеев огляделся, поморщившись:
— Кто обращает внимание? Эти, что у стойки? Да им, кроме своей утробы, ни до чего дела нет. Но каков же пидор Оболенский! Надо же, против своих пошел!
— Я сказал, Анатольич, успокойся.
— Ладно, все, спокоен, спокоен! Так ты здесь, как понимаю, для того, чтобы этой гниде прищемить хвост?
— Точнее будет сказать, для того, чтобы наказать оборотней.
— Оборотней? На Оболенского еще кто-то из Службы нашей пашет?
— А тебя это удивляет?
— Да! По идее, Петруха должен работать один. В Службе, я имею в виду. Конечно, помощники ему нужны, без них не обойтись, но таковых безопасней взять со стороны. А он, значит, кого-то из своих к себе прицепил?
— Да! Григоряна и Лопырева! Это те, о ком я точно знаю. Лопырь, правда, теперь не в счет. Но, возможно, ими круг сообщников генерала не ограничивается.
