дадут, денежку какую выделят, хотя мне это без особой надобности, уровень внимания женского пола к моей персоне непременно повысится, впрочем, это также лишнее. С другой стороны, в дело вступает мощнейший фактор, именуемый ЗАВИСТЬ. Представляю лощеные рожи паркетных женералей и полканов, гвардейцев и прочих пришей-пристебаев, отирающихся при дворе Его Величества Государя Императора и их недовольное:
— За что же все эти блага какому-то неотесанному колхозану?
— Непорядок, мы верой и правдой служим Отечеству, а нам ничего…
В какой-то момент шептуны перевернут все к собственной пользе, и выйдет так, что славная победа была достигнута под их чутким руководством. Короче, все будет как издревле на Руси повелось — награждают непричастных, наказывают невиновных. Может, как-нибудь самоустраниться от всего этого? Ну типа скромность проявить, мол угроза сама рассосалась. Впрочем, вряд ли у меня получится — больно много людей видели, как некий Владимир Зубов бесстрашно шагнул в Прорву восьмого уровня, а через какое-то время она перестает исторгать во внешний мир толпы беснующихся монстров, готовых смести все на своем пути. Так что от славы и наград, уважаемый Владимир Прохорович, вам не отвертеться. Значит, прочь сомнения, и будьте готовы хвалу и клевету приемлить равнодушно и не оспаривать глупца. Вроде даже как-то немного успокоился, не даром Александр Сергеевич Пушкин — наше всё.
Морально подготовившись, еще раз осмотрелся в поисках залежей серебра, злата, магических артефактов и прочих ништяков. Не обнаружив оных, пошагал в сторону выхода.
Глава 15
— Ну ты даешь, Зуб! Это ж форменный пиз…
— Коля, это что еще такое?! — Валентина не позволила супругу охарактеризовать ситуацию так, как оно того стоило.
— Всё, всё, дорогая, — тут же осекся Жом и, снова обратив взор на меня, продолжил уже чуть менее эмоционально: — Ну ты зверь, Вован! Спасти Престольную в одно рыло! Слов нет… Эх жаль меня с тобой там не было, я бы…
Тут его в нелицеприятной форме вновь обломила злоязыкая Валюша:
— Ага, помощничек, Володя без тебя вполне управился, а примазываться к чужой славе неприлично.
Дабы легкая перепалка между любящими друг друга молодыми людьми не переросла в нечто грандиозное, пришлось вмешаться мне:
— Э-э, ребята, давайте жить дружно. — И, подняв свой бокал провозгласил слегка приглушенным голосом с хрипотцой в стиле генерала Михалыча из «Особенностей национальной охоты»: — Ну, за любовь и дружбу!
Выпили, закусили. Мы с Николаем батиной «амброзии», Валя — маминой абрикосовой наливки.
— И все-таки, Володь, как тебе в голову дурную пришло добровольно лезть в эту жопу под названием Прорва? — не унимался лепший кореш.
На что я улыбнулся
— Могу поведать одну забавную историю на эту тему. Короче, кровавый бой, противник шпарит изо всех стволов, головы не поднять. Тут поступает приказ — во что бы то ни стало взять высоту, занятую вражескими войсками. Разумеется, первым никто не хочет подниматься в атаку. Вдруг из окопа выскакивает какой-то парень и собственным примером воодушевляет товарищей на подвиг. Высота взята. Героя ведут к самому главному командиру. Тот ему: «Ну, Петров, отличился. Три желания твои исполню, заслужил». «Во-первых, — не задумываясь, выдал боец, — обеспечте медалькой какой, ну, если не жалко — орденом. Во-вторых, в отпуск бы до дома, до хаты съездить. А в-третьих, найдите ту блядь, что меня из окопа выкинула».
В комнате наступила полная тишина, гости явно переваривали услышанное. Первым заржал как сивый мерин Николай, а за ним задорно захихикала и Валентина.
Отсмеявшись, супруга моего друга с женской непосредственностью выдала:
— Забавно, но непонятно, Володя.
— Вот и мне, Валюша, многое непонятно во всем произошедшем. Ладно, что случилось, то случилось, благо удачно закончилось.
А Николай мечтательно выдал:
— Теперь тебе, Зуб, уж точно очередной орден на грудь повесят, может даже «Воина Света». Было б здорово. — И посмотрев на весело лыбящуюся супругу, тут же посмурнел лицом: — А чё не так-то, Валюша?
— Не завидуй, Жомов. Твои ордена еще впереди.
— Так я ж ни капельки не завидую. Наоборот, горжусь, что у меня есть такой друг. Когда в газетах пропечатают о награждении Вована, вся Бобровка будет на ушах стоять неделю. Жаль нас там не будет.
Чтобы отвлечь гостей от событий произошедших в Марьиной Роще я поведал им об утреннем разговоре в кабинете ректора, закончив словами:
— Так что, отучился я, братцы. На следующем преподавательском шабаше будет принято решение о выдаче мне диплома с присвоением младшего магистра.
— А дальше? — задала вопрос девушка.
— А дальше, согласно заключенного мной договора с ректоратом МУМ, поступаю в распоряжение командования Мажеского корпуса на пять лет в мирное время и неизвестно на сколько, если начнется война. — О планах участия в испытаниях в полевых условиях созданных мной артефактов умолчал, ибо многие знания — многие печали. К тому же неизвестно, допустят меня до них или поручат кому-то более заслуженному.
Еще немного посидели, мы с Николаем на двоих огрели литр батиной «амброзии», Валя пару стопок маминой абрикосовки, перекусили домашними разносолами, коих в моем внепространственном кармане хранилось изрядное количество. После застолья взял в руки гитару и спел задушевную песню из кинофильма «Два бойца»:
— Тёмная ночь, только пули свистят по степи,
Только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают.
В темную ночь ты, любимая, знаю, не спишь,
И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь…
К концу исполнения из глаз Валентины не просто слеза, буквально ручей полился, настолько девушку зацепили, казалось бы, простые, но такие проникновенные слова. Я даже пожалел, что выбрал именно эту песню, все-таки сегодняшнее приключение закончилось для меня весьма удачно, впору что-нибудь эдакое — веселенькое спеть. Устал, наверное, непростой день выдался.
Николай был настроен еще посидеть, но его супруга каким-то присущим только женщинам чутьем безошибочно определила мое состояние.
— Пойдем, Коленька, Володе нужно отдохнуть от всех этих треволнений.
Оставшись наедине с самим собой, я споро навел порядок. Совершил ежевечерние мыльно-рыльные и прочие гигиенические процедуры. Хотел уже было залечь в кровать, но неожиданно понял, что сна ни в одном глазу. Как-то вдруг накатили воспоминания о совсем недавних событиях.
Покинув Прорву, я первым делом увидел огромный воздушный дирижабль-бомбовоз, висящий на высоте трех сотен метров. Вне всякого сомнения, по Прорве собирались нанести удар с воздуха. Самому порталу это ничем страшным не грозит, лишь нанесло бы незначительный урон прущим оттуда тварям. Впрочем, наверху уже сообразили, что в их помощи уже не нуждаются, поскольку поток чудовищ как-то резко иссяк, а тех, что успели выйти, успешно уничтожили рассредоточенные вокруг бойцы и маги.
Моё появление из Прорвы не осталось незамеченным. Какой-то чересчур
