Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
волдыри, отёк, ещё и в цвете всё, не чёрно-белый снимок.
— Не самый тяжёлый случай, огонь куда больше проблем доставляет, — уверила меня медсестра, накладывая повязку теперь уже исключительно на левую сторону лица.
Я лишь понадеялся, что на собственной шкуре проверять разницу не доведётся, и эту тему развивать не стал.
На что я не жаловался, так это на отсутствие посетителей. Захаживали ко мне следователи и дознаватели всех мастей по несколько раз на дню, не обделили своим вниманием и представители контрольно-ревизионного дивизиона. Господин Суббота тоже пару раз с расспросами приходил. Но нет — ничего нового никому я поведать не смог, да и касательно перепалки с обер-полицмейстером показания давал весьма уклончивые, ссылаясь на давность случившегося. В общем, век бы таких гостей не видеть.
А вот кто своим появлением порадовал, так это Лизавета Наумовна. Я глазам своим не поверил, когда она в палату вошла. Правда, тут же услышал знакомый голос за дверью, и улыбку умерил до нейтрально-приличной. Но и так кожа в левом уголке рта лопнуть успела.
— Здравствуй, Петя!
— Здравствуйте, Лизавета Наумовна! — отозвался я, не став приподниматься, — очень уж неприятно ломило в груди, да ещё болел пресс и едва ворочалась левая рука.
Дамочка выставила чемоданчик на стол, окинула меня пристальным взглядом и вопросительно изогнула бровь.
— А что же Филипп не заходит? — спросил я, указав взглядом на дверь.
— Мешать не хочет, — улыбнулась в ответ Лизавета, раскрыла чемоданчик и вытянула из него футляр с иглами.
— У вас всё серьёзно? — поинтересовался я, хоть меня это никоим образом и не касалось.
— У нас всё было серьёзно. А теперь он пытается загладить вину, а я решаю, стоит ли пытаться склеить разбитую чашку. Что, впрочем, не мешает нам получать удовольствие от совместного времяпрепровождения.
Намёк был прозрачней некуда, и поскольку ни о какой интимной обстановке в такой ситуации речи в любом случае идти не могло, я со вздохом произнёс:
— Да зовите его, чего уж там.
Лизавета наклонилась и поцеловала меня в лоб.
— Ты просто прелесть, Петя. — Но при этом и не подумала кликнуть спутника и задрала мне распашонку, прикрыв ниже пояса простынкой. — Не переживай, Филипп просто знакомого встретил. Сейчас зайдёт, потому лежи-ка ты спокойно.
Искусством лежать спокойно за минувшую неделю я овладел в совершенстве, что и продемонстрировал, при этом уточнить всё же не преминул:
— А к чему это всё?
— Ты восьмой день под нейтрализатором, энергетические каналы сейчас предельно расслаблены. Когда ещё такой случай довести работу до эталона представится?
— Скажете тоже — до эталона… — проворчал я, с опаской глянув на иглу в руке Лизаветы Наумовны.
— Уже сказала.
Укола я даже не почувствовал, последовавшего за ним воздействия — тоже. Одна игла, вторая, третья — зубами скрипеть не пришлось. И даже когда пожаловал Филипп и принялся давать указания, какие узлы подтянуть, а какие наоборот — ослабить или сместить в сторону, разве что щекотку ощутил, не более того.
— А почему всегда не так? — поинтересовался я под конец. — Не под нейтрализатором, в смысле?
— Мы просто шлифуем работу, уже проделанную прежде, — пояснил Филипп, сухо попрощался и первым покинул палату.
Я понимающе хмыкнул. Ну да — раньше приходилось то набирать, то сбрасывать потенциал, а сейчас лежал бревно бревном. Впрочем, это не объясняло того факта, что во время непонятной процедуры первую скрипку играл именно Филипп, а Лизавета лишь провела подготовительную работу, а после строго следовала его указаниям.
— Что призадумался? — улыбнулась она, собирая иглы.
— Раньше вы в советах не нуждались.
— Повышаю квалификацию.
Я недоверчиво хмыкнул.
— Он и в самом деле так хорош?
— О да!
И вот это «о да!» немного даже расстроило. Честно говоря, лёгкий приступ ревности испытал, будто бы это восклицание отнюдь не к одним только профессиональным навыкам Филиппа относилось.
Вторая неделя в госпитале оказалась куда как насыщенней первой. Помимо лечения, начались реабилитационные мероприятия, постепенно-понемногу даже стал передвигаться по палате с помощью костыля. Кое-как, еле-еле, по чуть-чуть. Если простреленную голень при этом удавалось поджать и не нагружать, а левая рука и вовсе висела на перевязи, то расслабить пресс никакой возможности не было, и хоть обошлось без проникающего ранения брюшной полости, принявшие на себя удар револьверной пули мышцы от этого меньше не болели.
Ещё заглянула в гости Лия.
— Привет, Петя! — улыбнулась она мне с порога, немного помялась и спросила: — Как самочувствие?
Я несколько растерялся даже, поскольку физиономия к этому времени окончательно облезла и только-только начала обрастать заново. Пусть даже благодаря ежедневным процедурам процесс регенерации шёл равномерно и без образования рубцов, вид у меня всё же был откровенно жутковатый. Лишний раз в зеркало старался не смотреть.
— Заходи! Заходи! — пригласил я бывшую одноклассницу и улыбнулся: — Красавец, да?
Улыбка вышла кривой, приподнял лишь правый уголок рта — приноровился так, поскольку левый постоянно лопался и кровил.
— Ой, брось! — махнула рукой Лия. — Когда Аркаша на спор день на пляже просидел, он куда краше выглядел.
Сказать по правде, утверждение это было не так уж и далеко от истины, и я не удержался — улыбнулся слишком широко с известным результатом. Зараза!
— Тебя как пустили-то? — поинтересовался я, промокнув уголок рта платком.
— Попросилась — и пустили, — пожала плечиками барышня. — Сказали только расспросами не мучить. Я тебе общую теорию сверхэнергии почитаю, чтоб ты совсем уж не отстал, хорошо?
— Вот тебе делать нечего!
— Заодно и сама материал повторю, — рассмеялась Лия, присев на стул. — Так ты не против?
— Нет, конечно!
Самочувствие оставляло желать лучшего, болела голова, зудели ожоги, всего ломало самым паскудным образом, и засыпал эти дни я исключительно после приёма снотворного, но тут под лекцию сам не заметил, как задремал. Думал, Лия обидится, но та на следующий день только посмеялась. Так дальше и пошло.
Лизавета с Филиппом тоже наведывались каждый вечер, перебрасывались незнакомыми терминами и кололи меня иголками, даже нарисовали в районе солнечного сплетения какую-то сложную схему намертво въевшимися в кожу чернилами.
Заведующий первой лабораторией работать молча не умел и ни на минуту не умолкал, но все его байки о жизни за границей касались исключительно каких-то бытовых моментов, о работе он не обмолвился ни словом. Я долго прикидывал, как бы перевести разговор на эту тему, но ничего толкового не придумал и спросил прямо в лоб:
— Скажите, а любой оператор может перенастроиться на другой источник?
— Конечно! — уверил меня Филипп, перехватил возмущённый взгляд Лизаветы и тяжело вздохнул, но от своих слов отказываться не стал. — Любой! — с нажимом повторил он. — Просто
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
