всегда казался мне даже более жёстким, чем Зиг. Подходить к нему боязно, а моя подруга как-то нашла к нему ключик. Всё равно даже представить не могу, чтобы он сжалился над кем-то. Я благодарно пожала подруге ладони. Она была такой же встрёпанной и мыльной, как я.
— Спасибо, моя милая, я так тебя люблю, — искренне сказала я.
Мы обнялись, и Беатрис, зевающая, ушла спать. Тоже умаялась возиться с детьми. Я собралась было идти спать, но услышала шаги в коридоре. Увидела Гуди. Плаща и шлема на нём не было, лишь куртка из варёной кожи поверх тёмной рубашки и свободные штаны, заправленные в сапоги. Тугой ремень перетягивал его пояс. Длинный меч висел на его бедре, поблёскивая железным навершием.
— Ты забыла, госпожа, — он протянул мне кулёк с игрушками. Я смутилась и забрала.
— Спасибо, — я призналась, вздохнув: — Оказывается, быть матерью не так-то и легко.
— Ты справишься, госпожа.
Гуди вдруг взял меня за руку. Я поражённо уставилась на него. Сердце сделало кувырок и рухнуло в живот. Странное предчувствие сковало меня. Я встретилась с голубыми глазами Гуди, они потемнели, улыбка покинула его небритое лицо.
Он склонился и поцеловал меня.
Глава 30
Все не сладко
Гуди был колючий. Щетина покрывала его лицо. Губы у него оказались горячие и напористые. Он прижал меня к стене. Широкие ладони оказались на моей талии и жадно обхватили.
Я настолько оторопела, что потерялась под его настойчивостью. Широко распахнула глаза. Услышала, как сердце колотится в моих ушах. Через пару мгновений, когда руки Гуди стали блуждать по моей спине, до меня начало доходить, что происходит. Кровь хлынула к щекам.
Это измена⁈
— М-мх… — я уперлась руками в широкую грудь Гуди. Он не сразу прекратил целовать меня. Я вся взмокла в ужасе. — Гуди…
Смогла выдавить лишь его имя. Стыд, страх, недоумение. Всё смешалось во мне. Язык путался. Единственное, что могла, так это хлопать ресницами и глазеть на него.
— Хочу тебя, госпожа, — выдохнул Гуди мне в губы. Он склонился и не выпускал. Поставил руку над моей макушкой. От него было жарко. — Ты такая красивая, я люблю тебя. Хочу… хочу сотню раз за эту ночь.
— Ты с ума сошёл, — прошептала я.
Что ответить на подобное? Наверное, мне надо было отвесить ему пощёчину и накричать. Позвать Оддманда и приказать казнить его. Это было покушение на честь княгини. Но обо всём этом я подумала уже много позже.
Тогда же просто оцепенела. Мысли будто застыли в голове. Разум покинул меня. Хотела ли я его? Боги, конечно, нет! Я хотела и любила лишь одного мужчину, моего князя. Лучше него никого нет! Да и не так уж я хотела других пробовать, каково с ними. Моё тело знало лишь Зига, и мне этого было достаточно для счастья. Я была ошарашена действиями и словами Гуди. Совсем не знала, что делать и как себя верно повести.
— Да, я спятил, госпожа, — признался Гуди. Его почерневшие глаза не отпускали моего лица. — Ты сводишь меня с ума, ещё с того дня, как я дрался с Лейфом. Как увидел тебя впервые в этом доме.
— Боги, что ты говоришь…
— Я напугал тебя?
Я закивала. Слёзы были готовы хлынуть из глаз. Губы затряслись. Я ужасно хотела, чтобы пришёл Зиг и защитил меня. Но он был далеко. Сражался, мой великий князь, пока я, как какая-то блудница, целовалась с другим.
— Уходи, Гуди, — взмолилась я. Удерживалась от рыданий из последних сил. Опустила глаза и глядела на его ремень, где блестела во мраке латунная бляшка. — Прошу, уходи.
Гуди тяжело вздохнул. Волосы на моей макушке зашевелились от того горячего вздоха.
— Прости, я дурак.
Он отпрянул от стены и от меня, развернулся на пятках, и вскоре я осталась в одиночестве. Затряслась. Сползла по стене. Осела на пол подле брошенных игрушек. Обхватила колени и всхлипнула. Правильно же делал Зиг, что ревновал меня. Я позволяю мужчинам слишком многое. Но сегодняшний случай совершенно из ряда вон. Мне стало страшно, что Гуди вернётся и сделает мне что-то в темноте, пока я совсем одна, а я даже не смогу и слова против выдавить.
Я поднялась на дрожащие ноги и пошла к Беатрис. Только она могла меня утешить в этот миг, моя дорогая подруга. Она очень удивилась, увидев меня на пороге своих покоев. Заметила мои мокрые щёки.
— Боги, госпожа, что с тобой случилось? Что-то с мальчиками? — Беатрис взяла меня за руки. Она, похоже, уже спала, пока я не поскреблась в её дверь. Усадила меня на кровать. Я зарыдала. Слов не было, чтобы описать мои потерянные чувства.
— Когда вернётся Зиг? — всхлипнула я в плечо Беатрис. Она обнимала меня и гладила по спине.
— Не знаю, госпожа. Йорген сказал, что седмицы две их не будет, не меньше. Что случилось, кто-то обидел тебя?
Беатрис была проницательна, как и всегда. Я рассказала ей про Гуди и наш поцелуй. Подруга охнула. Голубые глаза её испуганно расширились. Она налила мне немного эля, вынув флягу Йоргена, припрятанную среди вещей в большом сундуке. Была недовольна поступком Гуди, как и я.
— Надо сказать Оддманду, — подумав, заметила она. Я покачала головой и всхлипнула.
— Зиг казнит его, если узнает. Я не хочу, чтобы Гуди погиб. Мне жалко.
— Но и целовать тебя не дело.
— Знаю, но понимаешь… я так оцепенела! А вдруг он бы решился пойти дальше? — вот, чего я боялась на самом деле. — Я бы даже не пискнула, никто бы не узнал. Зиг бы убил меня. Я предательница! — подытожила я и снова заревела.
— Ты не предательница, госпожа! — Беатрис обняла меня, снова начав успокаивать. — Ты просто растерялась.
Помолчав немного, она сказала:
— Хочешь, расскажу кое-что?
Я поняла, что это какая-то важная тайна. Взглянула подруге в лицо. Тайны у нас всегда были общими на троих. Каждая знала, что тревожит другую, кто в кого влюблён, кого ненавидит. Так было с детства. И мы хранили тайны друг друга годами. Вспомнилось, как я рассказала девочкам про Зигрида Рыжего впервые, что должна стать его женой. Они очень поддержали меня тогда, вызвались ехать со мной, чтобы я не погибла одна в этом кошмаре. Я всегда буду благодарна, что они были рядом в самые важные для меня дни. Сделаю всё, чтобы помочь им. И теперь я кивнула.
— Расскажи, — всхлипнула я.
Беатрис вздохнула. Она неловко усмехнулась.
— Стыдно немного, госпожа, — призналась подруга. Я погладила её плечо.
— Не хочешь сказать, я пойму, — честно сказала я. Беатрис покачала головой.
— Нет,
