собеседника помотали головами. — Да, задача, придется вас и в этом просвещать, первокурснику это позволительно, а вот второкурснику уже стыдно не знать таких вещей. Эллана, как не грустно говорить об этом, пока технически довольно отсталая планета, у нас на многих постах и работах заняты живые люди. На других планетах большую часть их функций исполняют роботы, обычные бытовые и технологические, или более дорогие, человекообразные — андроиды. Там в домах слуг не встретишь, так же и официанты обслуживают посетителей только в самых дорогих ресторанах, и то больше по вечерам, часто таким образом студенты подрабатывают. У нас пол-академии по вечерам официанты.
Поэтому появление живого официанта днем в ресторанчике терминала космодрома должно было насторожить. Но мы отвлеклись и пропустили этот момент. Тут появился Эдмонд, как потом оказалось не случайно, мы доели, пошли в наш челнок, Джар тоже пошел в свой, а потом все, я полностью отрубился. Проснулся уже на крейсере, в полете, ничего не помню. Эд говорил, что меня можно было растормошить, но вел я себя, как кукла, отвечал односложно, но слушался идеально. Говорили идти — шел, лечь — ложился. Прямо на корабле проверили, что за гадость, оказался сильный транквилизатор. Джар тоже почти засыпал, но успел выпить кофе и оклемался. Кино есть интересное, что было с пассажиром, который купил сданный билет на мое место, там явная попытка увести его с собой, но он со мной в компании сок не пил, поэтому устроил шумный скандал.
— Риан, — спросил Мишель, — а почему вы, то есть ты, есть же более близкие к престолу кандидаты?
Эльриан прищурился, окинул взглядом собеседников и вдруг искренне улыбнулся.
— Вот скажи, Мишель, или ты, Джанни, что вы обо мне до этого момента слышали?
Мишель замялся, Джанни ответил уверенно. — В военной академии много хорошего, особенно от бывших кадетов, жалели, что не с ними учите… учишься. А среди остальных, — он замялся, — разное, и хорошее и плохое. Я ведь не аристократ, из торговой семьи, и не из столицы, из Гардарика.
— Мишель, ты же аристократ! Давай честно.
— Тоже разное, но больше негатива, Сестра, фрейлина императрицы, так вообще…
— Никуда не годным исчадием ада считает?
— Ну не совсем так, но вроде того, а вот бывший кадет — наоборот.
— А теперь представьте, что потенциальный глава заговора черпает информацию среди придворных болтунов, ему нужен кандидат на престол, не самостоятельный, марионетка, кого он выберет? Старшие принцы дружны, работают вместе с отцом, Эдмонд так или иначе наследник, Эльдара, может, и прощупывали, но безрезультатно, умен, предан брату.
Стефан думает только о религии, остается младший — балбес, возможно, с амбициями, должен ухватиться за возможность их реализовать, так?
Мишель отвел глаза.
— Знаю, что так, — продолжил Эльриан, — вот и ответ на ваш вопрос.
— А что Его Величество говорил о твоем плане ловли заговорщиков, я не понял, — поинтересовался Джанни.
— Разыграть ссору с отцом, он прикажет меня изолировать, пока не одумаюсь, посмотрю, сколько «утешителей» найдется. Они же выкрасть меня хотели, чтобы «спасти» от гнева отца, предстать такими ангелами — спасителями.
— Как думаешь, еще попытки будут? — поинтересовался Мишель
— Надеюсь. Надеюсь, что удастся поймать негодяев на горячем.
— И не страшно?
Принц посмотрел Мишелю прямо в глаза.
— Честно? Страшно. Я же нормальный человек, супергероя из себя не корчу. Но если мы проиграем, под ударом окажется вся семья, вся. Это понятно? Так что живым в руки заговорщиков я попасть не должен, ясно?
— Нам таких условий не ставили! — запротестовал Джанни.
— Понятно, не ставили, ставлю сейчас, если это будет единственным выходом, и знать об этом никто не должен.
Мишель пораженно смотрел на Эльриана.
— Не понимаю, зачем такие крайности, ну захватят, предложат сотрудничество, откажетесь и все.
— И все? Серьезно? Вас что, методам убеждения спецслужб не учили? Или думаете, раз я принц, так будут церемониться? Шампанским поить, шоколадом угощать? А пока я буду у них в гостях прохлаждаться, они найдут способ всю семью устранить, потому что только так они меня на престол возвести законно могут.
Эльриан на минуту замолк, глотнул воды прямо из кувшина. Вздохнул, успокаиваясь и уже спокойным, глухим голосом продолжал:
— Я не боюсь, что убьют, смерть это просто, боюсь, что не выдержу, сломаюсь, соглашусь. По сути я действительно изнеженный принц, который сильную боль испытывал раз в жизни, в детстве, когда руку ломал. Так что можете считать мой приказ проявлением слабости, мне все равно.
Воцарилось молчание. Эльриан стоял, повернувшись к окну, выражение его лица они не видели. Когда он повернулся, оно было спокойным и сосредоточенным.
— Так, все на сегодня сантиментов хватит. Переходим к нашим делам. Завтра, когда вам не рано? В шесть, в семь? Значит в семь. Встречаемся на плацу, за казармами, форма одежды — спортивная, посмотрю, что по физподготовке подтянуть надо. Потом другие вопросы обговорим. О моем приказе своему начальству не доносить. Доложите, доверия лишитесь. А без полного доверия, работать вместе не получится. Все, завтра утром на плацу, в семь.
Лейтенанты поняли, что это приказ и поспешили уйти. Часть дороги до гостиницы для приглашенных ко двору чинов средней руки проделали молча. Первым заговорил Джанни:
— Мда, а я то, дурак радовался переводу. Думал мечту осуществлю, космопилотом стану. Всего-то за принцем присмотреть, что бы учился, на занятия не опаздывал и гулял поменьше. А тут выжить бы самому и принца этого, который погибать нацелился, сберечь!
— Ты его не хорони, раньше времени, то, что у него минута слабости была и нам ее подловить удалось не в счет, другой бы давно в истерике бился при таком раскладе. Так что прорвемся, я, как узнал, что к принцу приставляют, так, неделю, наверное, злился, тоже думал, что сопли подтирать придется, а тут такая заварушка надо подумать хорошо, как из нее выбраться и принца вытащить живым и здоровым, желательно. То, что он в нас особенно не верит, обидно, конечно, но мы ничем и не заслужили доверия. А приказ, он под собой основание имеет, но это и наша проверка на вшивость заодно, доложим, не доложим.
— Так если у него такой пораженческий настрой. Как такого человека уберечь?
— Нет у него пораженческого настроя, ну допустил слабость, бывает, живой человек, хуже было бы, если бы заявлял, что мы, да их, да одним пальцем сделаем. Вот тогда я бы в успехе сомневался. А жить он хочет, да и любовь, видно имеется, причем отец одобряет. Не доверяет нам, так доверие заслужить надо!
— И как ты обо всем догадался? И о девушке. И
