махал руками, Мика и компания тоже что-то орали. Нет, Гек орет, остальные руками машут. Я снова очистился от крови, посмотрел на сложившегося пополам и уткнувшегося носом в камень попрыгунчика. Не такой ты и страшный, Тот-кто-жил-в-пруду или как-то так.
Снова убрав кровь я осторожно дохромал к обломку копья, вооружился, затем вошел в сферу пирата… только слабый поток, даже не отталкивающий, просто отгоняющий. Надо еще раз ткнуть? Нет, есть мысль получше — я смотрел и под моим взглядом возникали красные точки на коже. Не дергается, да? Сознание потерял? Страшная это вещь, ножевой хозбыт. Сколько людей погибло, и пиратов тоже.
Гек показывал жестами, что я должен что-то сделать с проигравшим. Ну да, я подойду, а он вскочит и по-новой? Не, я подожду. Под ноги упала новая порция крови. Блин, да я же так истеку нафиг. Холодновато чего-то, хотя солнце уже высоко. Нет, надо заканчивать, а то пить хочется. Странно — холодно, а пить хочется как в жару.
От страха или еще чего — лучше буду думать, что еще чего, не так уж я и боюсь — сердце колотилось часто-часто. Я подобрался к телу пирата, прижал его ветром, осторожно кольнул обломком копья. Наконечник вошел в него наполовину, но рыбарь даже не дернулся. Глупая мысль — сначала меня этим копьем тыкали, потом его.
Мы теперь одной крови, ты и я?
Смешно, да? Голова кружится, а я думаю, что мы с этим вот типом — одной крови.
Отбросив обломок, я нагнулся, вырвал из его рук мачете и задумался, что теперь делать-то? Мы одной крови, надо бы тебя утопить нафиг. Я всегда так с пиратами делаю, вот и тебя. Снова кровь с моего тела соскользнула на камень Сердца Дракона, я задумался, почему Тот-который этого не делает. Гек показывает что-то, а я не вижу. Ладно, последние почести — я потянулся, но кровь, натекшая из рыбаря, не послушалась. Вот же, мне что, теперь руки пачкать? Чертовы дикарские церемонии!
Нагнувшись, я положил руку на тело, дотронулся до крови. Мы одной крови, так? Вот и давай, уходи, соскальзывай.
Сфера замигала, я даже дернулся, что она сейчас совсем исчезнет, вместе с умершим пиратом, но магия вдруг полыхнула, развертываясь обратно, и вокруг все заорали. На камень выскочили с нескольких сторон, сильно раздражал Мика, кинувшийся меня перевязывать. И еще Гек, прыгающий вокруг, раздражал. Все раздражают, но особенно не нравятся мне те, кто прыгает рядом со мной.
Наконец, перевязка была закончена. Мне что-то говорили, но я уже понял, что не в лучшем состоянии. Кинул, что все разговоры завтра, сел в лодку. И каким-то краем сознания понял, что ощущаю все чуть-чуть… дальше, чем утром. Вот оно какое, значит.
Мы плыли между кораблей и лодок, то и дело соприкасаясь сферами. Нам кто-то кричали, но я не слушал. Холодно, пить хочется… ну да, симптомы кровопотери. И не четыре у меня дырки, а пять. Пять-один, а мы выиграли. Это же хорошо? Плохо другое — то, что когда мы подплыли к нашей персональной скале, там меня снова ждала чья-то сфера. Мощная, больше чем у тех, кто кидался поздравлять.
Команда притормозила, но я лишь отмахнулся и причалили уже на моем ветре. Каменщик, прижав к себе подопечного, сидел в окружении бородато-кудлатых матросов, а главная гостья заняла мое любимое место у румпеля, разложив перед собой все вытащенные из моего сундучка артефакты.
Вот же, блин, Принцесса.
Дохромав до места у люка, где я валялся в прошлую схватку с пиратом, я скомандовал Геку готовить питье. Кровопотеря, обильное питье и покой. Переливание крови было бы хорошо, но где ее взять? Опять пиратов резать? А группу как выяснять? Раз принесенные дают потомство, то биологически мы одинаковы, но вот в частностях можно промахнуться.
Девушка, убедившись, что я не собираюсь к ней подниматься, спустилась вниз и потрясла передо мной «подносиком навигатора»:
— Ты украл!
— Отвали, милая. Все поднято после завершения работы.
— Утаил!
— Опять мимо. это с того кораблика, который ты указала на прощанье. Сома, дай одеяло! — у нас свои обычаи на Корыте, каждый раз после убитого пирата я лежу на теплой палубе завернувшись в простыню. Да, так себе обычай, но хоть что-то. — Все, что я поднял с корабля каменщиков, было доставлено наверх. Это моя личная добыча.
Она молчала слишком долго, я даже голову поднял. Девушка стояла и рассматривала меня как нечто странное. Наконец, она довольно мирно уточнила:
— Все, что найдено тобой?
— Все, что поднято с корабля. Там рядом был еще ларец, я его не открывал и запер на корабле. Договор был о том, что я поднимаю с корабля, а не со дна. Вот родишь мне дочку, можем сплавать и достать, будет ей приданое.
Меня несло, да, но у меня уважительная причина!
— А эти? — она кивнула на спасенных.
— Проверял работу артефакта, решил сплавать посмотреть.
— И доставить сюда?
— Ну не оставлять же в лодке посреди моря? Слушай, принцесса, давай завтра поговорим? Я не так хорошо машу ножиком как ты, у меня дырки в шкуре и нормального разговора не получится. Поднос верни, завтра поговорим. Или послезавтра.
Девушка, возвышаясь надо мной, помолчала. Потом кинула артефакт мне на колени и молча сошла на берег. Я без особого удивления наблюдал, как она беседует с каменщиком, а потом вместе с ним уходит к лодкам. Впрочем, рядом с моими матросами осталось человек пять принцессиных. Конечно, у них же места в лодке заняты, ничего удивительного.
Гек наконец притащил свою тюрю, покормил меня, затем прибыла лодка со служанкой и матросом-лекарем, повязки отодрали, приложили какие-то подушечки из ткани и замотали обратно, а мне дали слабенького вина. Все это время я то смотрел в небо, то кутался, то пытался не вспоминать о недавней драке.
И вот еще — мне кажется или резьба на краю подноса не такая, какой была раньше? Завтра, все завтра. вот приду в себя и раскрою все тайны. А пока теплое солнце, вино с травами и никаких принцесс.
Глава 27
Неестественность, вот что такое все боевые искусства. Обезьяне в нас хочется орать и махать руками, а мы насильно загоняем ее в стойку, работаем по тактике, акцентируем удар. Сбежать не даем, если видит, что противник сильнее. Бедной зверюге даже после победы нельзя оторваться, выпуская пар. Может, потому победа иногда приносит так мало удовольствия, что зверек внутри недопрыгал, недоорал?
Команда занимается своими делами, то есть
