сказали, что на тебе проклятие. Двое из них, даже не коснулись тебя.
— Что за проклятие и сколько я здесь нахожусь?
— Не знаю. Вика и Маша сказали только мне, что тебя покусали представители Носферату.
«Носферату?»
— Кто это⁈
— Вампиры, кто еще…
«Какое чудное название этих сосущих тварей…»
— Ты убил новообращенного, дикого, а затем, убил и его хозяина. Но те, успели ранить тебя, а хозяин и вообще, заразить чем-то…
— Сколько, — просипел я, — Дней я здесь лежу…?
— Восьмой уже пошел. Но, если ты беспокоишься об этом номере, то не переживай, я оплатила его!
Если бы я об этом переживал.
Вспоминая события предыдущего мира, прекрасно знал, что подобная гадость, такая как, кровь вампира, выводиться из организма живого человека целых две недели. А значит, я сейчас на среднем этапе
Заключительном, среднем этапе.
Дальше — будет еще хуже. Только вот…
Не припомню, чтобы так корчило от холода, и чтобы так долго организм спал.
— …ы слышишь меня?
— Ась? — я мотнул башкой, фокусируясь на Марго, — Чего⁈
— Ты как будто ушел куда-то. Раза три спросила, как ты себя чувствуешь?
— Озноб. Трясет. Слабость сильная. Но терпимо. Странные ощущения, если честно. Должно было быть иначе…
— Откуда ты знаешь?
Я глянул на Вику, которая лишь кивнула, и мысленно послала следующее:
«Скажи, что встречался раньше. Дрался. Врать не нужно, просто не упоминай, в каком мире это было.»
Собственно говоря, я так и сделал.
Первым этапом — был сон в течение двух суток. Далее, усиленный аппетит. Средний этап — холодно, но терпимо. Последний этап — боязнь света. Конечно, в последнем варианте это было чисто — психологическим, ибо остаток дряни в организме очень хотел остаться подольше.
— Мне нужно на солнце, — прошептал я, в очередной раз, постучав зубами, — Эта мерзость выветривается быстрее на солнце.
— Я бы на твоем месте просто лежала. И, все же, опять позвала эльфийку.
— Зачем это⁈
Маргарита немного с грустью в глазах посмотрела на меня и ответила:
— Она, все же, помогала своими заклинаниями и методами. Тебя знобило с первого дня, ты нес бред, открывал глаза, но твои зрачки… были почти по границе радужки глаз. Ты рычал, кричал во сне…
В общем, со мной творилась какая-то хрень.
* * *
В компании Ари, Марго и Вики, я с трудом спустился в таверну, где пришлось, почти сразу сесть за стол. Ноги не держали, а девицам, было несколько тяжко меня тащить.
Подоспевшая было Валентина Ивановна, лишь покачала головой и тут же, принесла дымящийся напиток.
— Совсем паршиво выглядит. Вы уверены, что он в воду ледяную упал? Больше похоже на обращение…
— Уверены! — тут же воскликнула Ари.
Я же, призадумался. Что это за, твою мать, обращение? Нежить отличается, все-таки? Не-не-не, только этого мне не хватало!
Горячее пойло, между прочим, действительно согревало. Некая помесь забродившего виноградного напитка с ноткой приторной корицы и чего-то сладкого. В общем, после трех чашек, я немного осоловел, но, вполне себе, согрелся.
Была предпринята еще одна попытка встать. Более удачная, чем прежняя.
Завсегдатаи таверны почтительно расступались по сторонам, пропуская нас к выходу. Такого жеста я не понял. Да и знать не хотел, что там девки наплели здесь.
А вот у самой двери выхода, мне путь преградила чья-то, ужасно намалеванная ненавистная морда. За которой, маячила другая ненавистная зеленокожая тварь.
— Эй, Черный! — окликнул «сладковатый» голосок. — Ну что, не получилось от меня спрятаться?
«Только этой голубизны мне здесь не хватало…»
— Уйди с дороги, Этик, не до тебя сейчас.
Он, было, отступил чуть вправо, видимо, удивившись моей наглости, но тут же, вернулся на свое место.
— Ты что это такой бледный? Испугался, что ли?
Никогда не любил, если меня сравнивали с трусом. Да, я был пронырой, но не трусом!
— Заболел, — чуть приподнял голову, облокотившись рукой на спинку стула, глянул на уродца и прошипел, — Что, не видно? Простыл.
Эльф же в ответ улыбался.
— Простату небось простудил?
Было желание бить его по морде до тех пор, пока в разные стороны не полетят кровавые сопли. Но увы, сил не было.
— Этик фон Гай, — зазвучал голос Ари за спиной, — Я бы на твоем месте отошла в сторону.
Напряжённость между этими двумя — чувствовалась… весьма сильно чувствовалась.
Эльф встрепенулся, посмотрел сначала на меня, потом на нее, потом еще раз и еще раз.
— Ты что это, защищает жалкого человечишку?
Я уже не смог стоять на своих двоих. Сел на стул, за который и держался. Этик же, встал на то место, где был я, и чуть ли не брызжа слюной, начал нести полную чушь. Что-то там про хороших эльфов и алчных людей. Про чистоту рода. Что негоже им, высшим существам стоять рядом с такими, как я.
В конце концов, он заткнулся и начал водить носом по ветру. К чему-то принюхиваясь. Затем, резко дернулся со своего места и начал обнюхивать лицо Ари. Со стороны — это выглядело резко.
Я же, примерно понимал, к чему все идет, покачиваясь, вновь встал.
— Ты что это… — зашипел Этик, сделав шаг назад, — С человеком сношалась⁈
— Я не… — Ари потупила взгляд, и еле слышно ответила, — Лечила…
— Потаскуха! — взревел голубок, — Запечатлелась с человеком! От тебя разит его семенем!
И, замахнулся.
Пощечину дать он не смог. Я схватил его за кисть, завел руку за спину, и, из последних сил, чуть поднял ее за спиной вверх, до характерного щелчка, и ногой придал нужное ускорение. Эльф потерял равновесие и тюкнулся в пол носом вперед.
Вскочил, был вне себя от ярости. Я же, спросил:
— Мне любопытно только одно, тщеславный ублюдок, откуда ты знаешь, как пахнет мужское семя? М?
Глава 25
Радужная мордашка эльфа — замерло в одном положении. Удивления. А вот дальше…
Люди вокруг превратились в лавину смеха. Смеха, над этим недоноском, который только и мог, закрыть глаза, накапливая в себе эмоции от грязного надругательства над своим «эго», и молчать.
Впрочем, такое состояние продлилось недолго. Я, было, уже выдохнул, но остервеневший от злости эльф сделал первую ошибку — обнажил клинок. Дальше, дело было за малым.
Я — действовал сугубо в защитных целях. И это, подтвердили потом.
Сугубо-машинально, чуть толкнул в сторону Вику, которая доблестно попыталась встать между нами, а дальше…
Жесткий, хлесткий, удар справа, окрасил нос эльфа в приятный моему глазу — малиновый оттенок. Запрокинутая голова была следующим сигналом. Ударом ноги в живот, оттолкнул его от себя, разворачиваясь к орку.
Верный зеленокожий песик успел сделать только одно — зарычать.
