других взрослых (Mattingly and Bianchi, 2003; Bianchi et al., 2006). Так как кто-то еще мог бы присматривать за маленьким ребенком, если его мать отсутствовала, это может рассматриваться как неучтенный период неоплачиваемой занятости. Аналогично, когда взрослых в США просили записать, когда они «присматривали за детьми», цифры были в три раза выше, чем в случае, когда их просто просили отметить «деятельность» (Folbre, 2006, pp. 193-194).
Последние исследования также усилили феминистский тезис о женской непропорциональной ответственности за домашнюю работу, показав, что любые тенденции гендерной конвергенции в этом застопорились. В США Бьянки и другие установили, что мужчины не увеличивают свой вклад с 1985 года; самый последний опрос в Британии показывает, что общая затрата времени на домашнюю работу продолжает падать между 2000 и 2005 годами, и что это падение больше касается мужчин, а не женщин (Lader et al., 2006). Лин Крейг (Lyn Craig, 2007a, 2007b) также использовала более подробный анализ австралийских данных для демонстрации, что, вопреки прошлым результатам, о примерно равной общей трудовой нагрузке, современные исследования указывают, что общая трудовая нагрузка работающих матерей значительно выше, чем она же у мужчин, если принимать во внимание вторичную деятельность.
Сосредотачиваясь на уходе за ребенком, Крейг и другие пришли к выводу, что более активное мужское участие не дает женщинам больше времени для проведения его за пределами дома. Типичная мужская «деятельность» по уходу за ребенком включает в себя чтение и игры, оставляя женщинам времязатратную рутину, такую как питание и купание. Результаты исследования указывают на то, что мужская забота о ребенке менее ограничена во времени, чем женская, и отцовская деятельность — желательное дополнение, а не необходимая часть повседневной заботы о ребенке (Craig, 2002; Bianchi et al., 2006). Скорее, чем отцы замещают материнское время, Крейг также находит, что матери предоставляют 90% времени, на протяжении которого отцы уделяют ребенку внимание. Она приходит к выводу, что еще очень далеко от «освобожденного от домашних обязанностей» женского времени для выхода на рынок труда они часто остаются «с неадекватной помощью перед вызовом балансировки между семейными и рабочими обязанностями» (Craig, 2006b, p. 262).
Хотя более поздние исследования также подтверждают, что в целом время, которые родители проводят с детьми, увеличилось, они также демонстрируют, что родители, особенно матери, частично добились этого путем сочетания времени, проводимого с детьми, с другой своей деятельностью, включая досуг. Такая «многозадачность» может быть рассмотрена как форма рабочей интенсификации, что рассматривается как увеличение производительности, если бы она была оплачена. Это также увеличивает давление времени, особенно когда речь идет о конкурирующих темпоральных ритмах (к примеру, объединение «завтрака» с «кормлением завтраком детей», это, по своей сути, может еще не привести к стрессу, но, вероятно, сделает это, если завтрак — это прелюдия отправки маленького ребенка в детский садик, старших детей в школу, и еще нужно заполнить дневник времени как респондент на ранней утренней встрече). Кроме того, как уже отмечалось ранее, «многозадачность» для американских матерей все более включает соединение заботы о детях и времени досуга; хотя многим это нравится, некоторые находят такой отдых менее расслабляющим, чем отдых, свободный от обязанностей по уходу за детьми.
Досуг
Эти факторы помогают объяснить, почему люди воспринимают себя все более и более в тисках времени, даже несмотря на то, что исследования показывают, что время досуга в общем увеличилось. Хотя Гершуни (2005) утверждал, что восприятие «занятости» социально сконструировано и что ее новая ассоциация с людьми с высоким статусом призывает граждан сообщать о ней более, чем в прошлом, кажется, что давление времени — реально и широко распространено, хотя и не переживается одинаково всеми группами. Как убедительно утверждают Якобс и Герсон (Jacobs and Gerson, 2004), хотя отдельные работники тратят меньше времени в сфере занятости, рост занятости женщин означает, что доступное для домашней работы время в большинстве семей уменьшилось. Выходя за пределы средних величин и сосредотачиваясь на семьях, а не на индивидах, Якобс и Герсон (Jacobs and Gerson) показывают, что нехватка времени особенно остро стоит в семьях, где работают оба родителя, одинокие и работающие матери, а количество представителей этих групп в США с каждым днем только увеличивается. Бианки и другие, аналогично, считают, что «существенно было усилено напряжение со временем в американских семьях — особенно там, где один родитель или оба из них работают» (Bianchi et al., 2006, p. 57). В Австралии Майкл Биттман (Michael Bittman, 2004) подтверждает утверждение Якобса и Герсона и считает, что нехватка времени особенно ощутима для матерей с очень маленькими детьми, кто работает целый день и имеет также работающих родителей. Как отмечает Уоррен (Warren, 2003), строки и длина рабочего времени могут быть источниками стресса; такой стресс увеличивается под влиянием недавнего роста нестандартных рабочих часов.
Исследования Биттмана (Bittman) также обеспечили эмпирические базу для поддержки феминистских утверждений, что женская забота о детях дает им иной опыт времени и низкое качество досуга. В совместной важной статье он и Джуди Уочкман (Judy Wajcman) используют подробные австралийские данные для демонстрации того, что женское время досуга, как правило, комбинируется с другими видами деятельности, в отличие от мужского досуга. Женский досуг более фрагментарен и подвержен перерывам, он вряд ли будет проведен исключительно в кругу взрослых, без присутствия детей. Биттман и Уочкман приходят к заключению, что женское время досуга в целом «менее досужее» (Bittman and Wajcman, 2000, p. 169), и это та качественная разница, которая приводит к тому, что женщины, более чем мужчины, отмечают, что они испытывают стресс со временем. Последние анализы австралийских данных предоставляют аналогичные результаты (Floro and Miles, 2003; Craig, 2007a, 2007b), так же как и анализ женского досуга, используя данные британского опроса 2000 года (Ruston, 2003). Однако когда Мэттингли и Бьянки тестировали аргументы Биттман и Уочкман на некоторых новых данных по США, они пришли к выводу, что женское время не более фрагментировано, чем мужское, они также установили другие отличия, что позволило им сформулировать такой тезис: «Тройное бремя очевидно. Женщины имеют меньше свободного времени. Их свободное время часто смешивается с другой деятельностью или присутствием детей, и поэтому их свободное время не такое благодатное для них, как для мужчин, с точки зрения уменьшения чувств, вызванных давлением времени» (Mattingly and Bianchi, 2003, pp. 1022, 1023).
Неоднократное обнаружение того, что большая часть женского времени досуга совмещается с заботой о детях или другой домашней деятельностью, означает, что такое время нельзя свободно использовать для других целей, таких как политическая активность. Растон (Ruston, 2003) выдвигает
