привлечь к себе внимание, — Вера вздохнула, менее доброжелательно, чем ее муж.
— Эзра тоже наш приятель, — объяснил Уилл Ризу и мне. — У него четыре или пять ресторанов в городе.
— О, вау, — пробормотала Риз. — Могу ли я знать какие-нибудь?
И Киллиан, и Вера закатили глаза. Уилл рассмеялся:
— Возможно. У него «Бьянка», «Сарита», «Лилу»… и ещё один, название которого я никак не могу вспомнить.
— Молли заставила его продать его, — объяснила Вера о четвертом ресторане. — Она хотела покончить с его бывшей женой.
Уилл рассмеялся.
— Что ж, хорошо для нее.
— Но теперь они открывают новый. Ты никогда не угадаешь название.
— Скажи, что это не Молли.
Уилл выглядел испуганным. Он повернулся к нам и объяснил.
— У него есть привычка называть рестораны в честь бывших подружек. Но Молли — его жена. Она бы разозлилась, если бы он назвал ресторан в её честь.
Киллиан проворчал несколько ругательств и вмешался, чтобы объяснить:
— Вместо этого он назвал его в честь своей крестницы, — она покровительственно положила руку на голову дочери. — Скаут.
— О, это очаровательное имя, — заверила я ее, улыбаясь милой маленькой девочке.
— Для ребенка, — проворчал Киллиан, — а не для ресторана.
— Киллиан злится, потому что мы подумывали о нем для нашей второй кухни. Он думает, что Эзра схватил название первым, чтобы помешать нам. Мы участвуем в гонке «кто первым откроет свой новый ресторан». И под «мы» я имею в виду Киллиана и Эзру, конечно.
— На победителя ставятся деньги, — прошептал нам Уилл. — Много денег, если ты хочешь участвовать в этом.
— Ты мне этого не говорил! — Вера резко повернулась к мужу. Хорошо, что он все еще держал Скаут.
— Шеф, — позвал кто-то из отгороженной занавеской кухни.
Киллиан ухмыльнулся нам.
— Спасён зовом. Приятно было познакомиться со всеми вами. Оставьте нам хорошие отзывы, — затем он ушел, все еще держа на руках свою дочь.
Лицо Веры было совершенно раздраженным.
— Я продолжаю говорить ему, что он не может позволять ей болтаться с ним на кухне. Она полна стольких опасных вещей. Ножи, горелки, специи. Он никогда меня не слушает.
— Он просто хочет, чтобы она росла, зная, какой жизнью ты живешь, — сказал Уилл, вступаясь за своего друга.
Она одарила его убийственным взглядом, который поверг бы в прах более слабого человека.
— Итак, ты намекаешь, что оставишь своих малышей в баре с собой?
Уилл подавился смехом.
— Это другое дело.
— Правда? — она развернулась и потопала, эм, заковыляла на звуки лязгающих кастрюль и сковородок.
— Я не думаю, что она действительно сумасшедшая, — пробормотал Уилл, совсем не уверенный в себе.
— Она, вероятно, собирается плюнуть в твою еду, — задумчиво сказала Риз.
Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
— Или хуже.
— Они кажутся милыми, — сказала я.
Он странно посмотрел на меня.
— Я начинаю думать, что ты всех считаешь милыми.
То, что он сказал, не было изначально плохим, но то, как он это сказал, выглядело как оскорбление. Поэтому инстинктивно я возразила:
— Это неправда. Я не думаю, что все такие уж милые.
— Да, ты так думаешь, — это прилетело от Риз, которая была предателем и встала на сторону Уилла.
— Ты думала, я был милым, — добавил Уилл, произнося это так, как будто это была самая глупая вещь на свете.
Я просто посмотрела на него.
— Ты хороший.
Риз сказал:
— Помнишь, как ты подружилась с той девушкой на втором курсе, которая продолжала воровать у тебя?
— Хотя она действительно не была милой, — я начинала понимать их точку зрения.
— Да, но тебе потребовалась неделя, чтобы понять это. И это было только тогда, когда она действительно украла твоего парня.
Я скрестила руки на груди.
— Он не был моим парнем.
Они оба смотрели на меня. Риз обвиняла меня во вранье. И Уилла это больше позабавило, чем пошло ему на пользу.
— Я просто хотела, чтобы он был моим парнем.
Они разразились смехом на мой счёт. Что ж, я была рада, что они, по крайней мере, поладили.
Все больше людей просачивалось в палатку, передавая билеты кому-то, кто принимал их у двери. Джона присоединился к нам через несколько минут вместе с Элизой и Чарли.
— Это встреча выпускников по работе, — сказала Элиза, подходя. — Привет, детка.
Она притянула меня в объятия, затем я представила ее Риз.
Я знала, что они поладят. Это был не вопрос. Они обе были красотками-боссами с отличным стилем и не склонными к мелкой ревности. Что было не любить друг в друге?
— Официантка, верно? — спросил Джона, протягивая мне руку для пожатия.
Я еще не была сильно влюблена в этого парня, но Элиза ворвалась и спасла меня.
— Ты серьезно, Джона? Не будь мудаком.
— Что? — он сделал вид, что обиделся на то, что она бросила ему вызов.
— Она права, Джона, — эхом отозвался Уилл. — Прекрати это дерьмо.
— Что я сделал?
— Я Лола, — сказала я ему, взяв его за руку, просто чтобы избежать конфликта. — Это моя подруга, Риз, адвокат.
Я добавила в ее профессию, чтобы подразнить его, но он услышал адвокат и сразу же был очарован. Как и большинство мужчин.
Я подумала об этом на секунду, рабочие места и то, как мы придаем им ценность. Они были частью того, что делало нас и составляло нашу жизнь. Но на самом деле это были совсем не мы.
Если бы я представилась как руководитель отдела роста и развития «Органикс», быстрорастущей сети органических продуктовых магазинов по всей стране, заинтересовался бы Джона вдруг историей моей жизни? Точно так же, должна ли я чувствовать себя менее интересной только потому, что в настоящее время у меня была работа официантки? Сделало ли это меня официанткой в экзистенциальном смысле?
Или как насчет Уилла? Он был совладельцем одного из самых интересных баров Дарема, знатоком всех сортов пива и коктейлей, а также барменом — то, что он действительно, действительно любил делать. Если бы я встретила его как бармена, а не как совладельца бара, в котором хотела работать, думала бы я о нем по-другому? Был бы я менее впечатлена?
Как грустно было бы упустить все, чем был Уилл, отбросив его из-за его профессии? Я бы никогда не узнала его сухое, скрытое чувство юмора или мягкие, нежные стороны его характера, которые до сих пор оставались загадкой. Я бы не увидела всех этих тайных улыбок, которые заставляли мое сердце биться быстрее даже сейчас. И я бы не почувствовала той целительной силы, которую может предложить новая и близкая связь.
В конце концов, мы все были просто людьми. Людьми,
