Это была старуха. Ее длинные седые волосы, заплетенные в толстую тугую косу, не обвивались вокруг головы, как у почтенных горожанок, а свободно падали за спину. Голову она покрывала платком, делая низкий, почти до бровей, напуск на лоб. Лицо женщины было сморщенным, будто печеное яблоко, кожа — коричневато-желтой и тонкой. Но при всем при этом спутница косматого вовсе не выглядела хрупкой или жалкой.
Она держалась прямо, без малейшего намека на старческую сутулость. Довольно широкие для женщины плечи и крепкие руки выдавали в ней человека, чей образ жизни был связан с активными нагрузками на эту область ее тела. В неглубоком вырезе серого платья виднелся шрам от клинка.
Эш готов был поклясться, что когда-то эта старица была сильной мечницей.
— А ну назад!.. — рявкнул стигматик, пытаясь удержать женщину, но та сверкнула на него вдруг засиявшими лазурными глазами, и стигматик осекся и умолк, опустив руку.
Старица вышла из земляной пещеры и величавой поступью подошла к все еще сидевшему в седле Эшу.
— Так вот ты какой… — тихо проговорила она. — Тринадцатый дингир, воин крови…
Парень в растерянности смотрел на старицу.
Кто эта женщина? И откуда она знает про тринадцатого дингира?..
«Эш, будь осторожен! — прохрипел ворон, и в его голосе слышалась встревоженность, граничащая со страхом. — Ее стигма!..»
Стигма?..
А между тем под грубым платком старицы на лбу начинало разгораться холодное голубое сияние. Она стянула его сморщенной ладонью к затылку, открывая всем большую, свитую из тонких линий и похожую на диковинный цветок, стигму времени.
— Мать честная, — пробормотал Ларс, расширившимися глазами уставившись на старуху.
Шеда ахнула.
Косматый испуганно попятился вглубь своей норы.
Эш смотрел на старицу, не в силах отвести от нее взгляд.
И в это мгновение он готов был биться об заклад, что ничего прекраснее ему еще не доводилось видеть.
Стигма времени пульсировала, будто дышала. Одни ее линии разгорались сильнее, в то время как другие темнели или вовсе угасали, и вместо них расцветали новые, сплетаясь в тонкое кружево причудливого рисунка.
На это можно было смотреть целую вечность, как на звезды или огонь в костре. Смотреть — и терять счет минутам, перебирая свои старые воспоминания и погружаясь в предчувствие новых.
— Как красиво!.. — смог, наконец, проговорить парень, в то время как женщина словно впала в какое-то оцепенение, в свою очередь глядя ему в лицо.
«Она опасна, Эш! — прохрипел ему на ухо ворон. — Опасней дингира, страшней целого отряда мечников! Будь осторожен, будь внимателен!..»
Лицо косматого исказилось злой судорогой.
— Отойди-ка от нее, парень, эта старуха безумна!.. — прохрипел стигматик, хватаясь за меч. — Ты даже представить себе не можешь, на что она способна!
— Кто она тебе? — спросил Эш.
— Никто. Нашел в преддверии, голодную и не в себе, — нехотя буркнул косматый.
— И привел сюда?.. — не унимался Эш.
— А что, непонятно, разве? Или надо было оставить ее с голоду помирать? — огрызнулся косматый. — Человек же все-таки!..
Осмелев от неподвижности старицы, он деловито вышел из своего укрытия и взял женщину за руку.
— Пойдем-ка отсюда, милая. Пойдем, пойдем…
— Да чего же тут непонятного? — усмехнулся Ларс. — Ради такой уникальной стигмы можно и здоровьем рискнуть. Впрочем, ты вряд ли планируешь прибрать ее себе. Скорее всего, просто решил продать, и сейчас ждешь покупателей.
Кровь бросилась косматому в лицо.
— Откуда ты только взялся-то на мою голову такой понимающий, — ощерил он желтоватые крупные зубы. — Что, добычу забрать хочешь? Ну давай, попробуй! — он шагнул за старицу, придерживая ее рукой поперек туловища. — Давай, атакуй нас! Посмотрим, что ты со своими приятелями и бабой сделать сможешь. И из каких костей твое понимающее тело сложено, тоже посмотрим!..
И тут старица будто пришла в себя. Повернувшись к косматому, она посмотрела на него с каким-то странным выражением лица — будто на опостылевшее рукоделие.
— Довольно уже, — сказала старица, сделав едва уловимый жест рукой.
Косматый запнулся, точно кто-то схватил его за горло. Все его тело охватило лазурное свечение. Он отпустил женщину и попятился, выпучив глаза. Его затрясло, свечение вокруг силуэта усилилось.
С хрипением косматый рухнул на колени, на глазах превращаясь сначала в ветхого старика, а потом — в полуразложившийся труп. Тело растянулось на земле, а лохмотья плоти продолжали съеживаться, обнажая белые кости.
Когда свечение угасло, перед ошарашенным Эшем лежали зловонные останки в лоскутах истлевшей одежды.
«А я говорил тебе… — прошептал ворон. — Время неумолимо, неотвратимо и безжалостно…»
Поборов сдавивший горло спазм, Эш проговорил:
— Лихо, надо признать…
— Это нетрудно, когда управляешь временем, — внезапно совершенно разумно ответила старица.
Разумно — и спокойно, будто рассказывала о возможностях своей стигмы за дружеским обедом, а не стоя над истлевшим трупом того, кто только что держал ее за руку.
Впрочем, держал он ее тоже не просто так.
Но все равно от невозмутимости старой женщины на Эша повеяло холодом.
Он спрыгнул с седла и, приблизившись к ней, сказал:
— Он нашел тебя в преддверии и ты послушно пришла вместе с ним сюда. Ты могла освободиться в любой момент, но не сделала этого. Вместо этого ты предпочла убить его прямо у нас на глазах. И ты знаешь, кто я…
При этих словах друзья Эша переглянулись между собой. Ларс с Дарием неприметно положили руки на эфес своих мечей.
— … Что здесь происходит? — задал, наконец, свой главный вопрос Эш. — Кто ты, и откуда пришла на самом деле?
Женщина ничуть не обиделась и не огорчилась резкостью Эша.
— Меня зовут Ита, — сказала она. — И ты прав: я действительно пришла сюда, чтобы встретиться с тобой и кое-что передать.
— И от кого же ты пришла, интересно? — нахмурился Ларс. — Уж не от старого ли хрена, величающего себя боженькой?..
Старица смерила воина пренебрежительным взглядом.
— Если ты говоришь про Единственного, то на этой территории он — никто. Здесь нет его власти, и он не может никаким образом контролировать территорию от стены и до самого сердца Иркаллы. И я — не его марионетка.
Эш строго зыркнул на Ларса.
— Рассказывай, — сказал он Ите, — Я тебя слушаю.
— То, что я скажу тебе, не предназначено для чужих ушей, — ответила женщина, глядя своими светящимися глазами Эшу в глаза.
