Книга Свадьба под прицелом - Ива Ривер

— Да ладно, — отмахнулась я. — На худой конец можно и осчастливить парнишку ненадолго, раз уж так карта легла. Заметь, Сашенька, ключевое слово здесь — ненадолго, и порадуйся, что не тебе эта доля выпала, — я подняла на него глаза и со смехом добавила: — А то ж могла.

— Знаешь, Марго, ты даже не загадка, ты какой-то ребус чокнутый. Проще, наверное, теорему Ферма доказать, чем понять, что в твоей башке творится.

— Вот и займись. Всё больше пользы будет, чем пытаться в идиотских поступках логику найти. Хотя… кажется, её уже доказали. Так что и тут ты, дружок, опоздал.

— Мда… — хмыкнул Веселовский. — Пойду-ка я какой-нибудь выпивки принесу. Тебе чего-нибудь захватить, или ты тоже на полгода в завязке?

— Да сейчас, — засмеялась я, — нам, буддистским невестам, исключительно медитировать положено и, аки русалки, в ручьях плескаться.

— Хорошо хоть не на метле летать!

— Ну не всё же сразу, Саша. Надо ж и на медовый месяц что-то оставить.

— Ох, и свезло парню так свезло…

Он покачал головой, поднялся и направился к выходу.

— Саш, и бутеров каких-нибудь притащи! — крикнула я вдогонку. Аппетит после ванны наконец-то проснулся и требовательно заявил о себе.

***

Когда Сашка принёс поднос с напитками и едой, я уже вовсю общалась с дочкой. Сегодня у нас были припасены друг для друга неоднозначные новости.

Ланка сообщила, что решила завязать с живописью и заняться музыкой. Я представила, какой грандиозный скандал устроил ей дед, всегда мечтавший сделать из внучки лучшую ученицу, и посочувствовала ребёнку. Сама я была куда лояльнее и считала, что любой человек вправе сам выбирать свой путь.

Мои опасения подтвердились. Папа впал в ярость, наотрез отказался покупать Ланке какую-то дорогущую электрогитару, и теперь ребёнок просил меня в тайне от дедушки раскошелиться. Если бы такая просьба поступила пару месяцев назад, вряд ли я смогла бы помочь, и пришлось бы переадресовать её Стасу. Но сейчас мои возможности были почти безграничны, при желании я могла купить целый симфонический оркестр, а потому без колебаний пообещала выслать нужную сумму. В конце концов, талантливый человек талантлив во всём, а в талант своей дочери я верила свято.

— Ланочка, ты только живопись пока не бросай, хорошо? Не надо дедушку нервировать. Можно ведь и тем и тем заниматься. А через год-другой посмотришь, что тебе ближе.

— Мам, но он же не согласится! Ты бы слышала, как он кричал!

— Маленькая моя, просто ты слишком категорично вопрос поставила: или — или. А надо было — и то и то.

В общем, с её новостью мы разобрались, и теперь была моя очередь поведать о своей.

Когда я рассказала о свадьбе, детёныш удивился и, переводя на взрослый язык, выдал примерно следующее: а не поздновато ли на склоне лет?

Спасибо, доченька! Наверное, я представляюсь ей древней старухой, которой не замуж выходить, а к земле привыкать пора. Впрочем, в её возрасте мне тоже казалось, что все, кому за тридцать, стоят на пороге могилы.

— Ой, мамочка, прости… — в следующую секунду понятливое чадо сообразило, какой ляпсус допустило. — Ты у меня самая-самая! Только я всё равно не понимаю, зачем тебе это надо…

Да если б я сама понимала! Но увы, при всём желании, чётко объяснить мотивы своего поступка я даже себе не могла и только попросила ничего пока не рассказывать бабушке с дедушкой. Не хватало им ещё на свадьбу явиться и увидеть моего женишка! Куда там Ланкиной гитаре до таких причуд!

— Я с этим твоим женихом уже денщиком каким-то себя чувствую. То туда его отволоки, то сюда… — проворчал Сашка, как только я попрощалась с ребёнком и захлопнула ноут.

— Так это ж хорошо, Саш. Считай, новую профессию освоил, — съехидничала я. — Если вдруг твой бизнес накроется, будет где себя приcтроить.

— Вот спасибо, умеешь утешить.

— Не за что, обращайтесь, — я засмеялась и потянулась к телефону, который как раз зазвонил.

О, экс-любимый проклюнулся! Что-то давненько он о себе не напоминал! Я попыталась оживить в памяти события двухдневной давности, но ничего не вышло. В душе был полный штиль, даже ни на йоту нигде не шевельнулось. Страсти не просто были обузданы, их словно ластиком стёрло. Правда, я особо не обольщалась. Обычно у меня ровно так всё и происходит, перед новым витком…

— Мал-лы…шечка, — икнуло в трубке, — я по тебе жжжу…тко соскучился…

— Интересно, Дима, у тебя получается. Ты когда выпьешь, почему-то всегда жутко по мне скучаешь, в то время как трезвый гораздо легче переносишь нашу разлуку. Странно, да?

— Неправда! Я всегггда… скучаю… в любом состоянии, — путаясь в словах, запротестовал он. — Ты мне снишься… Я не высы…паюсь… разбитый хожжу… пью… да… Возвращайся ко мне, а?

Теперь, когда я полностью свободна от этого человека, можно было, конечно, глумиться над ним сколько угодно… но я вдруг с удивлением обнаружила, что, несмотря на все неприятности, которые он мне доставил, в целом я неплохо к нему отношусь, и мне даже немножко его жаль. Не чужой всё-таки.

— Нет, родной, — почти ласково сказала я, — извини, но это невозможно.

Это было ошибкой. Димка тут же встал в позу, даже, кажется, протрезвел малость, и незамедлительно выдвинул ультиматум: или я возвращаюсь, или он уезжает в другой город.

Вот умник! Нашёл, когда стращать!

— А чего не в другую страну, Дим? Поезжай, Дим, подальше, всё оно надёжнее, — предложила я и хотела навскидку набросать пару маршрутов, но он уже обиделся и бросил трубку.

Сашка покачал головой.

— Никогда я, наверное, тебя не пойму. Ещё два дня назад ты вовсю переживала, я же видел! А сейчас тебе, похоже, в самом деле всё равно.

— Саш, да я сама себя не понимаю… Такое иногда впечатление, что собственная душа для меня ещё большие потёмки, чем чужая. Хорошо натурам цельным, которые никогда никаких неожиданностей себе не преподносят. А тут, что ни день — так подстава от себя любимой! Наверное, совсем у меня с головой не лады. Может, правда раздвоение какое…

И только я собралась обсудить, не замечал ли он за мной чего-то такого, а может, и действительно напрямик спросить, не моя ли неведомая тёмная сущность в паре с ним всех укокошила, как в дверь постучали, и на пороге возник Виктор Андреевич.