Ему в жизни попадалось множество невероятно умелых женщин, удовлетворявших его, и Сара была одной из лучших, но такие чувства он испытывал впервые: желания, физическое и душевное, объединившись, полились через все тело небывалым потоком радости и блаженства. Диана, конечно, еще не знала многих премудростей, но обучить ее будет легко.
Опьяненная торжественной кульминацией, Диана зажмурилась, выкрикивая его имя. Сырой ветер растрепал ее волосы, окончательно выбив шпильки.
Один толчок, другой, третий… и он прижал ее к себе совсем близко, ожидая мощного извержения семени. Ноги ослабели, в любой момент он упадет со скамьи, но это не имело значения: они повалятся вместе и обязательно придумают, чем заняться на полу.
Диана положила голову ему на плечо. Их история была довольно сложной, Они очень многое пережили вместе и сейчас одинаково боялись, чувствуя существенные преграды, которые предстояло обойти. Зато, думал он, гладя ее по мягким волосам, часть пути, хоть и крошечная, была уже пройдена.
Следующая неделя прошла тихо. Джеймс отдыхал, поправлялся, и Диана, засыпая в одиночестве, представляла, как он лежит на своей широкой кровати, почти по соседству с ней. Будь ее воля, она бы мигом прокралась в его спальню, но слуги Александры день и ночь караулили на всех площадках и, похоже, никогда не ложились спать.
Диана уже позабыла, как это – жить с горничными и лакеями, постоянно занятыми ведением хозяйства. За долгое время она привыкла обслуживать себя сама и помогать миссис Прингл. Любая светская женщина, включая Александру, упала бы в обморок, узнав, что Диана не хуже любой домработницы могла чистить картошку и заправлять кровати.
После пламенной встречи в беседке Джеймс ослабел, у него снова поднялась температура, и он вынужден был вернуться в постель. Узнав об этом, Диана весь вечер обвиняла себя в неумышленном убийстве, но он быстро пришел в себя и сердито приказал ей и Александре прекратить панику.
Всплеск болезни был незначителен, но Диана боялась, что это станет помехой для только что возродившейся сердечной близости между ней и Джеймсом. К счастью, после поправки их общение продолжилось без осложнений, и он больше не рвался выяснять, кто же отец ребенка. Судя по всему, Джеймс все-таки верил, что она не отдавалась Эдварду. Или по крайней мере делал вид. В любом случае обсуждать эту тему он отказывался.
Несколько дней Диана провела в глубоком расстройстве. Джеймс заявил ей, что, как только выздоровеет, они поедут в Чарлстон и поженятся, забрав ее отца по дороге. И все. Ни слова о самой поездке, о средстве передвижения или хотя бы подготовке. Он просто, по-мужски в присутствии Александры сообщил об этом, очевидно, не сомневаясь в согласии Дианы.
Она чувствовала себя маленьким беспомощным существом, бьющимся головой о каменную стену. В Хейвене их отношения строились на постоянных ссорах и примирениях, оба капризничали, но это еще больше сближало, и она даже с удовольствием вступала в очередную схватку. Теперь же Джеймс охладел, погрузился в себя. Александра смотрела с беспокойством, но помощи не предлагала.
К концу недели Джеймс опять позвал Диану в беседку, выбрав удобное время дня, когда Александра пила с малышами чай в детской. Диана плелась за ним в надежде на разговор о свадьбе, детях и Чарлстоне, но когда они добрались до места, она поняла, что в его планы это не входило.
Единственное, что он мог обсуждать в следующие два часа, – это позы, которым хотел научить ее. Несмотря на не очень подходящую обстановку, Джеймс выдумал множество интересных и необычных способов любви на каменной скамье и на полу, устланном одеялами, предварительно «взятыми в долг» из дома.
Так они делали совместные открытия, пока не утомились. Чертов искуситель! Он нарочно все подстроил, зная, что после таких «учений» Диана слишком устанет, чтобы вызывать его на разговор. Куда там, она даже шла с трудом.
Конечно, Диана знала, что когда человек болен, ему нужен покой… и она бы поняла это, если бы он не вел продолжительных бесед с Александрой! Они часами сидели в гостиной, обсуждая все на свете, и ему это явно нравилось. Как только Диана входила в комнату, тут же наступала тишина, Александра начинала болтать о всяких пустяках, а Джеймс опять становился холодным и безразличным.
Обида и расстройство не давали даже заснуть по-человечески, и всю ночь Диана ворочалась, глядя в потолок.
Однажды вечером перед ужином она зашла в гостиную, где Джеймс, укачивая на коленях маленькую Шарлотту, упивался общением с Александрой. В комнате было тепло и уютно, из распахнутых окон открывался вид на глубокий синий океан, ясное небо и золотой песчаный пляж.
Разговор шел напряженно, и появление Дианы осталось незамеченным.
– Александра, ты же знаешь, каждому человеку позарез надо кого-нибудь ненавидеть, – сказал Джеймс. – Твой муж не переносит меня.
– Неправда! – в сердцах воскликнула она. – Я знаю, что он чувствует, его сердце наполнено состраданием к тебе!
– Вот уж чего мне меньше всего нужно от Грейсона Финли. – Джеймс презрительно фыркнул. – У него еще хватает наглости жалеть меня! А сам он что, святой? Видишь ли, есть некоторые вещи… хотя не важно, рассказывать не буду. Одно лишь точно: когда он вернется, меня уже здесь не будет и вы оба сможете хоть до посинения сочувствовать мне.
Увидев Диану, Александра прервала дискуссию, как обычно, не объясняя, что происходит. Впору было топнуть ногой, но Диана сдержалась и молча села пить чай. Чтобы хоть как-то отвлечься и подавить гнев, она переключила внимание на малыша Роберта. Тот засветился от счастья, когда ему предложили поиграть с маленькой ложкой, которую он немедленно засунул в рот, испытывая на прочность двумя крошечными зубками.
Джеймс наблюдал за ней, не произнося ни звука. Сейчас он уже выглядел гораздо лучше, силы стремительно возвращались к нему, о чем свидетельствовали царапины на самых нежных частях ее тела. В беседку они ходили еще два раза, и там он становился самим собой, осыпая Диану жаркими поцелуями, которых она всегда ждала с нетерпением. А потом – опять каменное лицо, равнодушный взгляд… сплошная загадочность, от которой хотелось разнести все вокруг.
Александра вопросительно взглянула на него. В ответ Джеймс покачал головой.
Очередной поход в беседку, замаскированный под невинную прогулку, состоялся следующим вечером. Они шли в сторону леса, активно изображая простое желание подышать свежим воздухом, хотя наверняка все в доме уже догадались, в чем дело: никто не вызывался составить компанию, ни один ребенок или садовник ни разу не побеспокоили их.
Джеймс приступал к поцелуям задолго до того, как они оказывались в беседке. Он выздоровел, окреп, сил с каждым разом прибавлялось. Теперь он мог свободно поддерживать ее рукой, оберегая от каменного пола, который даже с помощью одеял отказывался смягчаться. О да, и выдержка прежняя восстановилась!
Этот хитрец упорно не давал ей возможности поговорить. По завершении бурного процесса они лежали без сил, и Диана едва могла шевельнуться. Кроме того, день выдался жаркий, глаза слипались. В гуще листвы пели цикады – очевидно, уговаривая друг друга последовать положительному примеру тех двоих, на полу, чья одежда была небрежно раскидана по всей беседке.
