– С ума сойти. Тогда к чему вся эта игра в молчанку?
– Дурак он, гордый дурак. Дел наделал, обидел тебя и теперь не знает, как всё исправить. Есть два типа мужчин, – Светлана Макаровна налила себе в чай немного сливок. – Одни – повзрослевшие дети, которые поняли, что надо извиняться. А вторые – вечные дети, с ними надо как с маленькими, прощать и тут же жалеть, успокаивать. Кажется, наш окаянный олигарх относится как раз ко второму типу.
– Я боюсь нарваться на обратные эмоции. И почему вообще я должна бежать его жалеть и успокаивать? Это мне сейчас успокоение требуется. Беременность, работа – это всё нервы.
– Ты женщина, – пожала плечами Светлана. – Поэтому и с беременностью, и с работой, и потом с ребёнком справишься без проблем. У нас пожизненный запас терпения, а ещё безразмерное сердце, любви в нём хватает на всех и всегда, даже на тех, кто забаррикадировался в своей крепости и тихо стонет теперь от одиночества.
– Наверное, вы правы, но очень сложно делать шаги навстречу, когда тебе всем видом показывают, что ты не нужна.
– Просто ты ещё очень молоденькая, а была бы постарше, пошла бы и объяснила этому паразиту, что к чему.
– Один раз я уже попыталась, – Саша вспомнила, как пошла разбираться в тот день, когда её дом снесли. – В итоге меня похитили, – усмехнулась она.
Вечер выдался чудесный, всё же куда приятнее быть не одной. С момента, как Саша переехала, она каждый день приглашала к себе Светлану Макаровну то на ужин, то на чай. После бесед с ней на душе становилось легче.
Прежде чем идти спать, девушка выглянула в окно, дабы удостовериться, нет ли где в кустах шпионов, о которых поведала соседка. И, никого не обнаружив, уже собралась на второй этаж, как вдруг раздался стук в дверь. Громкий, продолжительный стук, отчего сердце укатилось в пятки. Светлана так тарабанить в дверь ни за что бы не стала. Тем более что домофон есть…
Подкравшись к двери, Саша нажала на кнопку домофона, а увидев на экране ночных визитёров, так и ахнула. На крыльце стояла мама с детьми! Саша скорее распахнула дверь.
– Здравствуй, дочка, – Майя неуверенно улыбнулась.
Брат с сестрой сидели на чемоданах и чуть не спали, прижавшись друг к другу.
– Привет.
– Пустишь? – и отошла в сторонку, оказывается, за ней прятались ещё три увесистых чемодана.
– Конечно, – очнулась Саша. – Входите, – она помогла матери закатить багаж в дом.
– Ничего себе, – Майя глазам своим не поверила. Когда она была здесь в последний раз, то видела покосившийся сарай, который отчего-то обожала сестра и считала хорошим домом. А сейчас тут прямо двухэтажный дворец. – Откуда такое чудо?
– Повезло поучаствовать в программе реновации, – отмахнулась Саша. – Вы-то тут откуда?
– Ну, случилось непредвиденное, – сразу замялась Майя. – Альберт не смог вернуть долг и ударился в бега. Это если коротко. А я с детьми была вынуждена последовать его примеру, так как к нам домой ввалилась группа вооружённых людей с требованием вернуть деньги.
– То есть он вас бросил?
У мамы покраснели глаза, она поджала губы.
– Ясно, – понимающе кивнула Саша. – Вы голодные? – обратилась она к сонным брату и сестре.
– У-у, – помотали те головами. – Мы хотим спать.
– Тогда идёмте, я провожу вас в комнаты.
– Можно я себе чаю сделаю, – не выдержала мама, и слёзы крупными горошинами покатились по её щекам.
– Да, конечно. Бери, что хочешь.
Саша развела детей по комнатам, включила каждому ночник. А те как только оказались в кроватях, тут же заснули, пережитый стресс и дорога вымотали их.
– У тебя очень красиво, – произнесла Майя, стоило дочери появиться в кухне. – Это же твой дом?
– Да, мой, – Саша села напротив. – Так что же случилось?
– Случилось мне окончательно убедиться в том, что личное счастье после сорока – это привилегия не для всех. Альберт влез в серьёзные долги, чтобы открыть отель, обозначив в качестве залога этот самый отель. В общем, он отдал им свой бизнес, но выяснилось, что рыночная стоимость отеля не покрывает всей суммы долга. Тогда-то муженёк отдал им ещё и наш дом, естественно, не предупредив меня, после чего благополучно смотался.
– Почему же смотался, раз расплатился?
– Потому что пени успели накапать. Сукин сын сказал мне, что уезжает в командировку на пару дней, и оставил нас на съедение местному барону.
– Получается, обратно вам уже никак?
– Никак. Я с детьми осталась ни с чем, – было видно, как ей больно говорить об этом. – Мы уезжали в спешке, я не успела позаботиться о жилье. Завтра займусь поисками.
– Вы прекрасно можете жить здесь, зачем слоняться по чужим дворам? Дом большой, места всем хватит.
– Ты уверена?
– Конечно. Я живу здесь одна, да если бы и не одна, это не имеет значения.
– Спасибо тебе… Ты сама-то как? – только сейчас Майя заметила, что дочь поправилась.
– Хорошо, – Саша решила пока ничего не рассказывать. – Устроилась учителем начальных классов в местную школу.
– А как же Кольский? Ты вроде была его помощницей.
– Ну, побыла – и хватит. Всё-таки мне милее работа с детьми.
И проводив маму в её новую комнату, Саша отправилась к себе.
Ничего не происходит просто так. Вселенная всё слышит, всё видит. Не хотела она жить одна, вот, пожалуйста, теперь будет не одна. Да и мама, пережив очередное предательство, должна по-хорошему успокоиться и перестать искать в старшей дочери изъяны. По крайней мере Саша на это очень надеялась, так как лишние нервы ей сейчас совершенно ни к чему.
В это самое время в роскошном саду под раскидистым кедром на ротанговом лежаке сидел Кольский, в руках он держал конверт. Однако открыть его не решался, оттягивая момент периодическими коньячными возлияниями. По совету Валентина, с которым всё-таки встретился ещё раз, Назар сдал анализы. И вот вчера курьер привёз результаты, только посмотреть их до сих пор духу не хватило.
Если всё так, если Саша действительно беременна от него, то придётся горы свернуть, чтобы заслужить её прощение. Ну а если нет, тогда хоть иди и вешайся, потому что влюбился. Как последний дурак попался на крючок, с которого теперь не слезть. И чем больше дёргается, тем глубже крючок вонзается в сердце. Откуда такая больная любовь, такая одержимость?
Назар снова попытался вскрыть конверт и снова не смог. Сколько дней и ночей он уже тихо-тихо умирает, наблюдая за женщиной, забравшей его сердце, разум, душу. Сколько раз он уже порывался поехать к ней, но остатки гордости останавливали? И ведь можно было бы поверить ей на слово, только это шло вразрез со здравым смыслом, ибо вера в чудо иссякла давным-давно.
– Может, вам принести плед? – раздался голос управляющего в тишине.
