Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
– Если говорить о том, что «погиб по-дурацки». Четверо суток назад мне предоставляли такую возможность. Я обратился в Особый отдел сектора к капитану ГБ Самойловичу. Сегодня он кратко поделился со мной результатами расследования. Кто-то в ГПУ сильно интересуется тем, что происходит в «моей группе». Он сказал, что следы ведут в Америку и в Германию. Его вызвали в Москву, к какому-то Абакумову, днем. В Чкаловск он так и не вернулся.
– Я тебя понял… Посиди-ка ты в приемной, дорогой. Рановато тебе еще уезжать. Время – детское.
Глава 29. Я сделал свой выбор
Сидеть пришлось до-о-олго! Судя по всему, сработал тот момент, что в самом НКВД-НКГБ существовало Политическое Управление, которое вступилось за своего собрата: Главное Политическое Управление РККА, и уперлось. Ведь хрен редьки не слаще. Ну, а мне что? Кроме второй обоймы, и та в кармане куртки на вешалке, у меня ничего не было. Сижу в первом ряду, смотрю спектакль, с комфортом, даже покурить разрешили, наверно потому, что я – некурящий. Зато чай майор предложил. У него свой интерес: сынишка в Чирчике заканчивает авиационную школу. Пришлось его огорчить, сказав, что программа подготовки во всех школах летчиков не предусматривает освоение МиГ-3. На всю страну два ЗАПа. Машину собирались снимать с производства, и Управление учебных заведений ВВС своевременно среагировало на это дело. И теперь полк получает пополнение только из этих двух ЗАПов. В общем, вели светские беседы, хотя его постоянно отрывали от этого дела звонками отовсюду. Но он не прекращал попыток пристроить сынка. Весть о том, что полк потерь практически не несет и круто награждается, особенно последнее время, уже распространилась по Москве, видимо с подачи «кремлевских курсантов». Где-то через полтора часа в кабинет привели Самойловича. Вообще-то, аккуратнее надо бить, чтоб следов не оставалось. Да какой там. Шел он под охраной, пока старший наряда докладывался наркому, успел немного улыбнуться мне и подмигнуть незаплывшим глазом. Старший наряда выскочил из кабинета и скомандовал ему: «К стене!», а сам дрожащими руками начал расстегивать «браслеты» на руках капитана.
– Бегом вниз! Ремень и фуражку его сюда! У тебя минута! – приказал он второму конвоиру.
Я расстегнул свой и протянул его сержанту. Тот передал амуницию Самойловичу. Тот даже поправил себе прическу и шагнул в кабинет Берии. Следом появились два «очень больших начальника», и вновь потребовался конвой, одного из них, помоложе, вывели из кабинета с руками за спиной. Но через некоторое время, двумя неделями позже, я его увидел в Чкаловске, но уже майором госбезопасности. Был комиссаром 3-го ранга.
«Цирк с конями» продолжался до четырех утра. В четыре меня отвезли на набережную, через час двадцать требовалось встать и выезжать в Чкаловск, но машины не было. Позвонил дежурному и передал, что требуется машина. Тот сказал, что водителю автобуса будет дано указание заехать. В указанное время я сел в подъехавший автобус и продолжал «добирать» до самого аэродрома. Утром «Правда» и «Красная Звезда» опубликовали кучу Указов, уже утвержденных Верховным Советом СССР, и несколько приказов Верховного. В одном из них выпускников летных школ теперь будут выпускать офицерами: младшими лейтенантами. Именно «офицерами». Началось массовое переодевание всей армии в новую форму. А ремень мне вернули лишь через неделю, так и ходил подпоясанный чужим.
Загранкомандировка все-таки состоялась, но только в Великобританию, и без МиГа. Его мы показали в Чкаловске, да еще и со «своими» довелось увидеться. Новое руководство ВВС и Политического Управления Красной Армии («крестьянского сына» сняли, так как не успел он выпустить новый Боевой Устав ВВС и Наставление по организации ПВО участка фронта), договорились с союзниками, и те прислали большую делегацию своих летчиков, которым и показали те наработки, которые сделаны у нас. Заодно «подрались» в воздухе, используя то, что союзники нам прислали. И переделанные машины. Для яркости впечатлений сюда отвели и 67-й ГИАП. Но ребята улетели на юг после «показухи», а мне пришлось лететь в Англию с верхушкой их делегации и под солидной охраной. Там встречаться с производителями авиатехники. И показывать, каким переделкам были подвергнуты их машины. В планах делегации был и визит в Америку, но несколько жестких диалогов в Лондоне, и наша делегация сказала, что особой необходимости тратить время на посещение США нет, так как производители не хотели и не могли ставить более новое оборудование на свои машины. Мы окончательно отказались от поставок «харрикейнов» и Р-40, собрались улетать домой. Дали несколько интервью местным газетам, в результате через Каир и Тегеран под Москву англичане перегнали полк «Спитфайров V» и расширили номенклатуру двигателей, выпускаемых по лицензии в Куйбышеве. Кроме «двадцаток», предоставили документацию на 40-ю и 50-ю версии «Мерлинов». В предпоследний день меня пытались подначить и выпустить в воздух на новенькой «девятке», с 66-м двигателем. Но больше, чем на пробежки, я не согласился, но вписал в лист согласований эту машину и этот двигатель. Тем более что меня представили как «шеф-пилота» ВВС РККА, отвечающего за технику, поставляемую по ленд-лизу. Большой удачей было то обстоятельство, что в Чкаловск в апреле прилетал «Сэйлор» Мэлан (вообще-то он – Адольф, и по национальности – немец, из Южной Африки), он был вторым по результативности пилотом RAF, после уже погибшего сквадрон-лидера Пэттла, из той же Южной Африки. Мы с ним провели четыре учебных боя, все из которых он проиграл, на четырех разных машинах. Мужик он был упрямый, но за четыре дня освоил МиГ-3, чтобы все-таки добиться своего, но единственный раз, когда ему удалось загнать меня в прицел, его подвели пушки «Спитфайра», и он мужественно согласился, что два кадра, когда работал один пулемет 0.303, а марка – в районе хвоста «моего» «спита», а потом у него встал и двигатель на «отрицаловке», а у меня нет, этого недостаточно, чтобы завалить довольно крепкий самолет. Так вот, он здорово помогал нам в Англии. Он во всеуслышание объявил, что русские переделали двигатель «Спитфайра», и на выходе из горки он перестал глохнуть. Что он летал на такой машине и убедился, в том, что отрицательная перегрузка не влияет на работу «русского Мерлина». А это была уязвимая пята этих самолетов до 43-го года. И что у британских ВВС не убудет, если открыть поставки «Спитфайров» в СССР.
– У них прекрасные летчики, и мы смогли в этом убедиться в небе над Москвой. Но, господа, мы не увидели там ни одной современной машины, производства Великобритании или США. Дошло до того, что русские были вынуждены снять с фронта своего лучшего аса, у которого, по нашей системе подсчета, 86 сбитых немецких и румынских самолетов, в том числе несколько «харрикейнов», и направить его «исправлять и модернизировать самолеты, поступающие по ленд-лизу». Можете себе представить, как он отзывается о такой «помощи».
– Восемьдесят шесть? Звучит фантастически! Насколько это правда?
– Мы с ним провели четыре учебных боя. Три из них на одинаковых машинах. Увы, я не смог выиграть ни одного. Был условно сбит даже на «Спитфайре МкII», с русским «Мерлином», соответствующим примерно модификации МкV по мощности. 1155 киловатт или 1570 лошадиных сил. Я пробовал и тот самолет, на котором он летает: МиГ-3. На всех высотах он имеет преимущество над «пятеркой» на 27–40 узлов по скорости, и невероятную маневренность. Но, господа, хвостовая часть у него сделана из фанеры. Спрашиваю: почему? А он мне отвечает, что большая часть заводов по производству алюминия оказалась под немцами. Летают на эрзацах, и гораздо эффективнее нас. Дайте им алюминий. И станки, чтобы штамповать детали и катать дюралевые листы. Ведь основные бои с бошами сейчас идут там. «Мессеры» над нами не жужжат, «юнкерсы» не завывают. Судьба войны решается на Востоке. Наши нации объединились для того, чтобы скрутить голову нацистам, а не для того, чтобы списывать с вооружения здесь и отправлять туда, где идут самые тяжелые бои, где холодно, голодно, и помощь союзников практически не ощущается.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
