«Можешь на меня рассчитывать» — ее слова.
Но потом кое-что изменилось. Начальство предложило ей повышение. Элли снова перевели в Нью-Йорк. Назначили начальником отдела, занимающегося розыском украденных произведений искусства в международном масштабе. Это был уже не шаг, а прыжок вверх по лестнице. Командировки за границу. Интересная работа. Большая ответственность. Визиты сократились до одного раза в месяц. А прошлой весной прекратились вовсе.
Нет, мы, конечно, переписывались по электронной почте и разговаривали по телефону. Элли говорила, что переживает за меня и гордится мной. Что всегда знала, из меня будет толк. Но голос ее звучал как-то по-другому. Оно и понятно: после дела Стрэттона Элли прославилась на всю страну и даже появлялась в утренних новостях и вечерних ток-шоу. Ближе к сентябрю она сообщила, что, возможно, надолго уедет из страны. Шли дни, и я решил: как получится, так и получится. В тюрьме мечты у человека меняются. Придет встречать — да, счастливее меня не будет парня во всей Флориде. Не придет — что ж, мы теперь слишком разные люди.
На стоянке для посетителей такси и пара легковушек. От одной навстречу кому-то уже спешила счастливая и шумная латинская семья.
Минивэна не было. Элли не приехала.
Зато было кое-что другое, припарковавшееся за оградой, в самом конце длинной подъездной дорожки. Я невольно улыбнулся. Знакомый светло-зеленый «кадиллак». Одна из машин Солли. А рядом с ней, небрежно прислонившись к капоту и сложив руки на груди, чувак в джинсах и темно-синем блейзере.
С оранжевой шевелюрой.
— Знаю, старик, это не совсем то, на что ты надеялся, — хитро усмехнулся Чэмп, — но давай я по крайней мере подброшу тебя домой.
Я смотрел на него, на плавящийся под ногами асфальт, и к глазам подступали слезы. С Чэмпом мы не виделись с тех самых пор, как я попал за решетку. Он шесть недель провалялся в больнице. Простреленное легкое и селезенка. Минус одна почка — пуля срикошетила от позвоночника. О гонках придется забыть, как писала Элли.
Я поднял сумку и подошел ближе.
— Только вот где он, этот самый дом?
— Знаешь, у нас, киви, говорят так: дом там, где храпит женщина и не надо платить за пиво. Сегодня дом у меня на диване.
Мы обнялись и долго стояли, похлопывая друг друга по спине.
— А ты неплохо выглядишь, Джефф.
— Работаю у мистера Рота. Он купил ту дистрибьюторскую контору «Кавасаки», что на Окичоби. — Чэмп протянул визитную карточку. «Джефф Хантер. Бывший чемпион мира по автогонкам. Агент по продажам». — Раз уж ты не можешь на них гонять, то хотя бы продавай.
Он забрал у меня сумку.
— Ну что, приятель, сбацаем буги-вуги, а? Признаюсь, у меня от этого древнего автобуса мурашки по коже. Как-то не по себе, когда сидишь за рулем хреновины с крышей над головой и четырьмя дверцами.
Я забрался на переднее сиденье. Джефф забросил вещи в багажник и неуклюже устроился за рулем.
— Ладно, посмотрим, — пробормотал он, возясь с ключом зажигания. — Есть у меня смутное ощущение, что когда-то я знал, как это делается.
Двигатель взревел, и «кэдди» резко отвалил от тротуара. Я обернулся и в последний раз посмотрел в заднее окно, все еще надеясь на то, чему не суждено было быть. Сторожевые башни исправительного центра Коулман отступили, уходя в прошлое, а вместе с ними и мои надежды и мечты.
Джефф дал газу, и двадцатилетний старичок как будто переключился в какой-то давным-давно забытый режим.
— Что скажешь, если прокатимся по платной автостраде? — крикнул он. — Не терпится проверить, на что по-настоящему горазда эта пташка.
Глава 113
Солли прислал за мной на следующее утро. Когда я вошел, он смотрел Си-эн-эн в комнате над бассейном. Выглядел немного постаревшим и чуть более бледным, если такое вообще возможно, но огонь в глазах нисколько не померк.
— Недди, рад видеть тебя, малыш!..
Солли, хотя в тюрьме и не появлялся, следил за мной внимательно, помогал с университетскими программами, прислал компьютер и книги и заверил администрацию, что в случае досрочного освобождения обеспечит работой. Когда умер мой отец, я получил от него открытку с соболезнованиями.
— Хорошо выглядишь, Недди. — Он пожал мне руку и потрепал по плечу. — Эти заведения сейчас, должно быть, превратились во что-то вроде санаториев.
— Теннис, маджонг, канаста… — Я похлопал себя по заднице и улыбнулся. — Кожу стер на водной горке.
— В джин еще играешь?
— Последнее время только на кока-колу.
— Это правильно. — Он взял меня за руку. — Начнем заново. Ну-ка отведи меня к бассейну.
Сол был в белой рубашке, аккуратно заправленной в голубые брюки для гольфа. Мы сели за один из карточных столов. Он взял новую колоду и начал медленно тасовать карты.
— Жаль, что так случилось с твоим отцом, но я рад, что ты повидался с ним тогда.
— Спасибо, Сол. Вы дали мне хороший совет.
— Я всегда давал тебе хорошие советы. — Он снял колоду. — И ты всегда им следовал. За исключением той маленькой эскапады на крыше «Брейкерс». Но и она закончилась не так уж плохо. Каждый получил то, что хотел.
— А чего хотели вы?
— Того же, чего и ты, малыш. Справедливости для всех. — Сол медленно сдал карты.
Я не стал их поднимать. Просто сидел и смотрел на него. Потом, когда он потянулся за ними, накрыл его руки своей.
— Хочу, чтобы вы знали, Сол. Я никому ничего не сказал. Даже Элли.
Он кивнул. Собрал карты, но оставил их лежать «рубашкой» вверх.
— Ты имеешь в виду Гоме? Тебя интересует, откуда я узнал, что написано сзади? Ты хорошо сделал, Нед. В каком-то смысле мы на равных, верно?
— Нет, Сол, не на равных, — ответил я, пристально глядя ему в глаза. — Совсем даже не на равных. Я много думал о них. О Дейве, Микки, Барни, Бобби и Ди. Их убили за что-то, чего у них даже не было. Это ведь вы Гаше, верно? Вы украли Гоме?
Несколько секунд Солли смотрел на меня из-под опущенных век, потом поднял плечи и нахохлился, как провинившийся мальчишка.
— Похоже, за мной должок, а, сынок? Должно быть, у тебя остались ко мне вопросы.
Впервые за все время мне пришло в голову, что я, наверное, совершенно недооценивал человека, на которого работал и у которого жил. Вспомнилась его реплика в адрес Стрэттона: «Каждый из них считает себя самой крупной рыбиной в пруду. Но поверь мне, всегда есть рыбина побольше».
Я вытаращился на него, словно впервые видел.
— Я намерен показать тебе кое-что, Нед. — Сол собрал карты. — Только один раз. И за будущее молчание ты получишь много денег. Все, что планировал получить в день последней встречи со своими друзьями.
