Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
29 июля стачка переросла в столкновения, в которых у стачечников не было никаких шансов. Им досталась двойная доза побоев и репрессий — и за себя, и за сценаристов с актерами, с которыми нельзя было обойтись по-плохому.
Год спустя за рабочих взялись ребята Байоффа, загнав в МОТР к весне 1937 года пять тысяч человек. Впрочем, это был уже другой МОТР. Помимо членских взносов рабочие отдавали мафии определенный процент зарплаты. Их заставляли работать круглосуточно — естественно, безо всяких сверхурочных. Сексуальные домогательства со стороны «профсоюзных активистов» обрели характер эпидемии.
Тем временем, организовав стачку киномехаников в Нью-Йорке, мафия получила у главы RKO Лесли Томпсона 87 тысяч в обмен на гарантии классового мира. «Корпорация» сочла, что наступил момент, опираясь на покоренные профсоюзы, в буквальном смысле слова захватить Голливуд.
Поставленный мафией на Николасе Шенке эксперимент подтвердил правильность расчетов: за 150 тысяч MGM купила семилетний мораторий на стачки. Поскольку внезапное успокоение штормового рабочего моря могло вызвать у компетентных органов вопросы, Браун пообещал время от времени устраивать имитационные стачки.
Обложив студии фиксированным оброком и убедившись, что магнатам некуда деться, «Корпорация» постановила приступить к реализации следующего этапа: получению половины от всех доходов киноиндустрии.
16 апреля 1936 года Брайн, Байофф и Чирчелла явились в Нью-Йорке к Джозефу Шенку и, угрожая обрушить весь прокат в США, потребовали, чтобы Голливуд скинулся и выплатил им два миллиона. Шенк лишился дара речи, решив, что братва ополоумела. Придя в себя, отрезал: это немыслимая сумма. «О’кей, — ответили вымогатели. — Мы согласны на миллион».
Представители студий — включая нового вице-президента RKO по имени Лео Спиц, того самого адвоката-кусочника, — собрались в отеле Waldorf-Astoria, воплощении нью-йоркского шика, но не только. Здесь в 1934 году лидеры оргпреступности, предварительно вырезав за одну ночь сорок с лишним «старых донов» мафии, оформили создание всеамериканской организации — «Корпорации убийств».
Теперь здесь же магнаты составили график выплат. С Fox, Warner, MGM и Paramount причиталось по пятьдесят тысяч в год, с Columbia, Universal, RKO и двенадцати студий поскромнее — по 25 тысяч. Байофф не преминул потребовать, чтобы сто тысяч ему выдали немедленно и наличными.
Назавтра лично Шенк (Глава, между прочим, не только Fox, но и Ассоциации продюсеров) привез коричневый бумажный пакет с пятьюдесятью тысячами в отель Warwick, где квартировали «профсоюзники», и швырнул его на постель Байоффа. Тот велел Брауну пересчитать. Шенк молча курил, повернувшись к ним спиной, мрачно глядя в окно на панораму Манхэттена и размышляя, как он дошел до жизни такой. Вскоре президент Fox Сидни Кент привез еще один конверт с 25 тысячами.
Шенк еще и давал Байоффу деловые советы. По его наводке Вилли за семь процентов комиссионных стал калифорнийским представителем концерна Dupont. Вскоре ведущие студии перешли с пленки Kodak на пленку Dupont, а Байофф за один 1937-й получил за посредничество 159 025 долларов. Посредничество, и без того грязное, являлось еще и частью сложных схем по отмыванию денег, в которые, кроме Байоффа, были посвящены только Костолом и Красавчик.
Круизы Байоффа с женой в Европу и Рио-де-Жанейро на лайнере «Нормандия» оплатил Джозеф Шенк. Уорнеры — с ними Вилли ходил в одну синагогу — послали ему орхидеи с пожеланиями счастливого пути. Апартаменты в заграничных отелях бронировали студии, представители которых встречали дорогих гостей, куда бы они ни приплыли, и исполняли все их желания. Николас Шенк с Брауном ходили на яхте магната и обращались друг к другу просто Ник и Джек.
Байофф будет мечтательно вспоминать: «Весь Голливуд танцевал под мою дудку».
Когда однажды охрана не пропускала его на MGM, Байофф потребовал лично Майера. И Майер спустился с облаков, чтобы провести в свое царство эту падаль с чикагской панели.
Потом магнаты со слезами на глазах расскажут суду и следствию, как унижали и запугивали их эти отбросы общества. Николас Шенк и через пять лет вздрагивал, вспоминая, как бандиты сообщили, что под крышей его кинотеатра заложена бомба и, если он не заплатит, погибнут четыре тысячи зрителей. А это стало бы гибелью самого Голливуда.
Но, во-первых, студии — не столько жертвы вымогателей, сколько сообщники. Магнаты, коль скоро ФДР навязал им диалог с наемными работниками, радостно признали МОТР единственным законным собеседником в трудовых спорах. Платить бандитам выходило дешевле, чем нести убытки от забастовок, повышать зарплату, выплачивать сверхурочные, судиться с нормальными профсоюзами. Что касается борьбы с призраком коммунизма, бандиты отлично справлялись с ролью «гестаповцев». Более того: студии, что твои бандиты, сами принуждали работников вступать в МОТР.
А во-вторых, испытывали ли магнаты брезгливость, чувствовали ли унижение от общения с бандитами? Скорее уж, они узнавали в них себя молодых, вкладывающих в кинобизнес стартовый капитал, нажитый бог весть какими путями. Иначе говоря, бандиты и магнаты были классово близки.
Бандиты быстро и органично усваивали привычки и причуды Голливуда. Байофф купил 80-акровый участок с магнолиевым садом в пригороде Лос-Анджелеса — по соседству с виллами Аннабеллы, Гейбла, Барбары Стэнвик и Тайрона Пауэра, — где выстроил свой дворец. Антикварная библиотека (Вилли читал только комиксы, да и то с трудом), спальня в стиле Людовика xv, вазы династии Мин. В бассейне плескались семеро его детишек.
Сплетни о романе Байоффа с Клодетт Кольбер не кажутся дикой порновыдумкой.
Взять и расплатиться мешками пятидолларовых купюр за все это великолепие Байофф не мог: проще донести правительству на самого себя. Вилли обратился по-дружески к тому же Шенку, который не нашел ничего умнее, как выписать чек на 95 тысяч не от себя лично, а от Fox, выставив таким образом студию в качестве бандитской «прачечной». На приобретение мебели Байофф перехватил пять тысяч у RKO.
Пресловутый чек останется в истории как живописное доказательство криминальных нравов Голливуда. Возможно, все несколько сложнее, а историю про ранчо Байофф с Шенком сочинили для отвода глаз. Хотя «после» еще не значит «вследствие», в этой истории есть знаменательное хронологическое совпадение.
* * *
Бандиты загнали в МОТР такое количество рабочих, что среди них просто не могло не оказаться изрядного количества мятежных душ. А бандитские методы лишь ускоряли наступление революционной ситуации. В апреле 1937 года диссиденты объединились в Федерацию киноремесел и объявили забастовку. Их поддержали докеры из Лонг-Бич.
В New Masses от 18 мая 1937 года изливал душу бастующий звукотехник:
Прошлой ночью мою девчонку вызвали в ночную смену на студию Хэла Роуча. Она внештатница. Так что она встретилась с девчачьей компанией, и они сели в автобус. Там какая-то другая девушка сказала им, что на самом деле они поедут на вечеринку на ранчо Роуча: в общей сложности 250 девушек по 7 долларов 50 центов за штуку. MGM проводила свою конференцию, и парни собирались повеселиться. ‹…› Киношные девочки знают, что такое не ответить на звонок, даже если он не проходит через центральную диспетчерскую. Так что все девочки там, девочки пьют и девочки плачут, отбиваются от парней или уходят в комнаты, и вскорости мою девочку от всего этого стошнило, и она позвонила мне, чтобы я ее забрал. Так что я приехал и проложил себе дорогу туда, и отвратительнее я ничего в жизни не видел. ‹…› Все шишки были там, и Хэл Роуч, и Джо Коэн. Уходя, я врезал парню, который сказал какую-то гадость о стачке. ‹…› Три года назад я делал 150 долларов в неделю, как и все квалифицированные звукотехники. Потом началась тяжба между Международным братством электриков и МОТР, а после всей этой пьянки оказалось, что мы получаем сорок долларов в неделю и работаем неограниченное время.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
