— Э, ты что, я бы ни за что такое не пропустила! Пусть я и не учила текст заранее, Теремок без зайца никак! А ты уж прости, твоя сестра на ушастого совсем не тянет, — улыбаюсь я.
— Да уж, она все больше по семейству псовых. Лиса из нее куда более реалистичная.
— Она тоже служит в театре кукол?
— Ага, как и ее муж. И мой дядя. И его жена и сын. Стоит ли говорить про отца?
— Теперь твои слова про династию звучат более весомо, — усмехаюсь я. — Они не выглядели ошарашенными от моего названного прибытия, — перевожу разговор. — Или они просто хорошо умеют держать свое актерское лицо?
— Они сразу почувствовали в тебе родственную душу.
— Это все волосы, да?
— Это все твоя бешеная энергетика!
В дверь снова нетерпеливо стучат.
— Да идем мы! — открывает Влад.
— А где морда? — с прищуром смотрит на него отец.
— Не налезла, — бурчит, как настоящий Медведь! И то, что он на голову выше отца и матери только прибавляет монеток в копилку. И в кого только такой?
— Ладно, пошли, — Павел Викторович, как уже представился он, ведёт нас обратно в гостиную, из которой меня не далее, чем полчаса назад уводили с хитрым прищуром.
У них тут что, склад реквизита? Как так быстро Репка, которой не суждено было обзавестись мышкой — тут я не причем, мама Влада сама отмела эту мысль — трансформировалась в Теремок? Огромный такой, от пола до потолка, с резиновыми стенами и огромным окошком посередине! Надувной замок отдыхает.
Свет в гостиной меркнет, и включаются прожектора над головой. Серьезно? Вот это подготовка "домашнего" театра!
Отец Влада начинает зачитывать вступление:
— Стоит в поле теремок…
Я нервно топчусь на месте, ожидая своего выхода. Медведь — вот буквально сегодня, Медведь — стоит рядом и сжимает мою руку. Он улыбается, и я улыбаюсь ему в ответ. Уверена, это знакомство с родителями должно войти в историю по своей нелепости!
— Давай, зайчик, — подталкивает меня Валентина Павловна. — Твоя реплика.
Я выдыхаю, как и всегда перед важной ролью — да, не Джульетта на сцене мариинки, но отыгрывать Симку на детских праздниках тоже нужен талант — и бодро скачу к Теремку.
— Терем-теремок! Кто в тереме живёт? — звонко выдаю я, размахивая кустом моркови.
Меня приглашают внутрь, а я, если честно, пропустила момент с дверью, пока ловила теплую улыбку своего Медведя, так что разбегаюсь и с криком "Посторонись!" прыгаю в окно теремка.
Раздаются оглушающие аплодисменты от единственной зрительницы на диване и тихий хохот обитателей дома.
Спектакль продолжается, как ни в чем не бывало, звери все пребывают, но повторить подвиг с окном не решаются и залезают в терем традиционным путем — сбоку. И тут наступает очередь Медведя.
Его вживание в образ оставляет желать лучшего, но я все равно глаз от него оторвать не могу. Такой он смешной сейчас, молодой, задорный. Никогда бы не подумала, что он будет участвовать в таких глупостях, но ради семьи… Да, он на многое готов!
За своими романтическими думами я не замечаю, как терем наш начинает сдуваться и что звери все, кроме меня, поспешили отсюда ретироваться. Потолок начинает стремительно приближаться, окно искривляется, затрудняя выход. И тут на своей лодыжке я чувствую чью-то обжигающую ладонь. Вскрикиваю и тут же валюсь на спину, сверху меня прижимает Медведь.
— Раздавлю, — гудит он мне в ухо, обжигая горячим дыханием кожу.
— Кажется, теремок развалился? — обнимаю широкую спину.
— Все сбежали, одна зайка осталась, — короткий поцелуй в шею.
— Хочу, чтобы меня медведь спас, — шепчу ему в губы.
— Эй-ей, звери лесные, нам, вообще-то новый терем пора строить, — доносится снаружи полусдутого теремка.
Уверена, было бы куда — постучали.
— Это уже без нас, — отзывается Влад. — Мы решили в город с зайчиком сбежать.
— На ужин хоть останетесь? — обеспокоенно спрашивает его мама.
— Останемся? — заглядывает мне в глаза Влад.
— Я ужасно проголодалась, — киваю я.
— Кто бы сомневался, — усмехается он, скатывается с меня и тянет на выход.
Терем без нашего давления внутри окончательно опадает. Семья Влада в количестве восьми очень творческих человек смотрит на нас с изучающим любопытством. Я переступаю с ноги на ногу, поправляю сбившиеся ушки и отгрызаю огромный кусок моркови у себя в руках.
А что, я, когда нервничаю, всегда ем!
С громким хохотом чета Горьких начинает разбредаться по дому.
— Покажешь свою комнату? — томно спрашиваю Медведя, теребя подол платья.
— Боюсь, из нее уже давно сделали детскую для племянников. Они сейчас на дневном сне как раз, поверь, эти бомбы замедленного действия раньше лучше не будить.
— Что, ещё одно подрастающее поколение артистов?
— Не то слово, Май, не то слово.
Оценить масштаб актерского состава семьи в полной мере мне удается за ужином. Они наперебой рассказывают смешные истории из их театральной жизни, а потом взахлеб делятся фактами из детства Влада. Медведь, уже перевоплотившийся обратно в юриста, только отшучивается и сжимает мое колено под столом.
— Майя, а где ты служишь? — о, а вот и время опроса спутницы сына наступило.
— Я аниматор, — просто и без обиняков. Мне не стыдно, не в этом окружении.
— Майя по образованию постановщик театрализованных представлений, — добавляет Влад. И мне кажется, или в его вариации это звучит даже гордо?
— Круто! — подтверждает мою мысль Соня, как небо и земля, отличающаяся от брата и по характеру и внешне. — Как вы встретились вообще с сухарем?
— С сухарем?
— Очень по-взрослому, Соня, — усмехается Влад. — Для собственных детей ты тоже придумала обидные прозвища?
— Конечно! Траляля и Труляля![1]
— Кроличья нора, говорю же, — закатывает он глаза.
