— А где жил Готье?
— В другой части города.
— И сколько ехать от тебя до его дома?
— Минут сорок — пятьдесят. — Все ещё не понимая к чему он клонит, поспешно ответила она.
— Я все никак не могу понять, — наконец, решил пояснить он, — как это мужчину, который решил провести ночь в обществе девушки, уже через час, после моего ухода, убивают в другом доме в совершенно другой части города? Это наводит лишь на одну мысль: после того как я побывал в твоем доме, он быстро оделся и поспешно уехал к себе восвояси.
— Но зачем?
Усмехнувшись, Стивен нежно посмотрел на нее.
— Чтобы вернуть тебя. — От его ласково голоса, щеки Джейн запылали. Быстро опустив голову, она вновь уставилась на собственные руки.
— Скажи, — между тем снова став серьезным, продолжил он, — на следующий день ты не помнишь ничего такого, что могло бы показаться тебе странным.
Слегка пожав плечами, она отрицательно покачала головой.
— Столько лет прошло, что я… Хотя, — она резво подняла на него свой взбудораженный взгляд, — неизвестно откуда взявшаяся сильная шишка на голове! Проснувшись утром, я почувствовала адскую боль, а затем нашла на затылке огромную шишку, которая ещё с месяц напоминала о себе. Ощущение такое, будто я ударилась головой во сне.
— После чего тебя подняли наверх, раздели и уложили в кровать. — Хмуро подытожил мужчина и с грустью хмыкнул себе под нос. — Да, хороший план… прямо как в дешевых мыльных операх.
— О, Боже, — прикоснувшись ладонью ко лбу ладонью, тихо произнесла девушка. — Все это выглядит так нереально. — Но в тот же момент она отчего-то очень ясно знала, что Стивен не лжет и в ту ночь он действительно видел ее с другим. — Но… но за что Жером так поступил с нами?
— Видимо, очень сильно хотел покончить с нашим романом. Вот только не думал, что после осуществления своего дьявольского плана, его конец настанет намного раньше, чем он предполагал.
— Господи, — вновь прошептала Джейн, прикрывая глаза, — ведь если бы О'Мара его не… — Она не смогла договорить, ее вдруг стала бить сильная дрожь.
— Тот бы ублюдок до сих пор играл жизнями чужих людей. — Злобно закончил собеседник.
Заметив ее взволнованное состояние, готовое вот-вот перерасти в самую настоящую истерику, Стивен во мгновение ока оказался перед ней.
Сев на корточки, он ласково обхватил своими ладонями ее лицо.
— Девочка моя, — прошептал он, нежно целуя ее влажные веки, — как же тебе было тяжело.
Чувствуя его теплые губы на своем лице, Джейн горестно всхлипнула.
— Теперь все будет хорошо. — Продолжал успокаивать мужчина. — Теперь я тебя никогда не отпущу.
С новыми слезами, она медленно покачала головой.
— Нет, Стивен. — Тихо прошептала она. — Слишком много времени прошло. У каждого из нас своя жизнь, в которой нет места чему-то новому.
Слегка отодвинувшись от нее, он внимательно посмотрел в ее печальные глаза.
— Ты так думаешь?
Джейн медленно подняла голову.
— Стивен, да ты хоть можешь себе представить через что я прошла? Можешь ли хоть на секунду увидеть перед своими глазами убитую горем девочку, которая ночь за ночью проливала слезы в подушку?… Или то, что все эти долгие годы я жила без тебя!… Ты хоть понимаешь, как это много — целых семь лет?
Поднявшись на ноги, она убрала в строну свой взгляд и отрешенно договорила:
— Слишком много людей ждут от меня моих решений и действий, и я… я просто не могу от них отступиться, даже ради…
Не выдержав, она прикрыла рукой вырывающийся из горла горестный крик, и со всех ног бросилась к двери. Но уже на пороге, она вдруг остановилась и в последний раз оглянулась на словно застывшего мужчину, который все так же продолжал сидеть на корточках возле опустевшей постели.
— Скажи же мне хоть что-нибудь? — Хрипло выдавила она. — Закричи, обвини меня во всем, прогони прочь! Только, умоляю, не молчи.
Медленно повернув к ней свое отрешенное лицо, его взгляд, казалось, проник в самые потайные уголки ее души, после чего он тихо произнес:
— Я тебя всегда буду ждать.
Горестно улыбнувшись, полуобнаженная женщина, резко открыла дверь и выбежала из его номера.
Быстро добравшись до своей комнаты, она, как в тумане сбросила с себя полотенце и, облачившись в теплую пижаму, забралась под мягкое одеяло. Ей нужно было многое обдумать, многое понять, со многим смириться. Однако, как она ни старалась подумать о чем-нибудь другом, в голове вертелась лишь одна единственная мысль: он не предавал ее! Он не бросил ее, не смеялся над ней и не предавал обещание. Он любил ее! Любил так же сильно как и она все эти годы. Нервно засмеявшись, Джейн посмотрела в темное окно, за которым сверкали яркие блики молнии.
Как несправедливо обошлась с ними судьба! Все эти потраченные годы они жили лишь ненавистью друг к другу и лишь их сердца знали, что скрывается за этой маской холодности и отчуждения. Глубоко спрятанная любовь по-прежнему таилась в самой темной части ее безжизненной души. Она не умерла и не изменилась, она лишь дремала, ожидая своего часа. И вот, похоже, этот час настал. Джейн не знала как она будет объясняться с Джеком и хватит ли у нее совести заглянуть в его глаза. Она не знала, что станет с ее работой, без которой ещё вчера она даже не могла себя представить. Все это вдруг резко стало неважным. Ведь все самое ценное, что было у нее находилось за противоположной стеной, в соседней комнате.
Взрыв грохочущего грома в союзе с ослепительной вспышкой молнии побудил ее к незамедлительным действиям. Резко соскочив с кровати она босая выбежала в коридор… и почти сразу же уперлась в широкую мужскую грудь. Он стоял на пороге своего номера в одних лишь брюках и распахнутой рубашки на груди.
Подняв голову, она улыбнулась сквозь слезы.
— Кажется, мой страх к грозе вернулся.
Одним рывком подняв Джейн на руки, Стивен занес ее в свой номер, поспешно прикрыв за собой дверь. Очутившись на мягкой кровати она нашла в себе силы, чтобы оторвать руки от его шеи и, прикоснувшись дрожащими пальцами к любимому лицу, едва слышно прошептала:
— Я люблю тебя и ни на день не переставала любить все эти долгих семь лет.
— Дженни, девочка моя, — покрывая ее влажное лицо своими нежными поцелуями с невыносимой болью отозвался он, — как же мне тебя не хватало.
Радость, охватившая ее несчастную душу, не знала границ.
— Я люблю тебя. — Тихий бархатный голос окончательно разрушил последние преграды, стоявшие между ними не один год и, перестав сдерживаться, она неистово завладела его губами. Неподражаемые ощущения так долго дремавшие в ней, наконец-то, нашли выход. Дрожащими от перевозбуждения руками она потянулась к ремню его брюк. Он же, в свою очередь, поспешно срывал пуговицы с ее пижамы.
