Книга Алмаз. Апокриф от московских - Татьяна Ставицкая

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68

– А это как-то на здоровье влияет?

– Если не часто прикладываться, то никак. Кровь быстро восстанавливается. В некоторых случаях даже полезно. Раньше делали кровопускания и ставили пиявки с лечебной целью.

– Равенлорд, а ты что, уже готов? – склонив голову набок, спросил Кролик.

– Ну а чего? От меня не убудет. А фишка – прикольная. Только если со значком.

Следующий день царевич провел в думах о новой кормушке. Связь с готессой не принесла ему ожидаемой радости, потому что ничего, кроме испуга и пошлого обывательского любопытства, в ее поведении он не нашел. К тому же его вконец извела ее псина, воющая где-то в глубине апартаментов, как на покойника. Утомившись бесплодным занятием, он забылся тяжелым сном, явившим его израненному сердцу Анастасию. Фемина в красном прижимала его к ране в своей груди, как лист подорожника, рассчитывая таким образом остановить кровь.

Утром, все еще чувствуя себя под взглядом готессы экзотической зверушкой в зоопарке, Уар пригласил девушку позавтракать. Как ни странно, гостья отчего-то вела себя как победительница. Возможно, из-за ночного фиаско царевича, от которого не спасает даже августейшая кровь. Как будто целью всех этих барахтаний для нее был не оргазм, а победа любой ценой. В чем состояла значимость сей сомнительной, по мнению Уара, виктории, так и осталось для него загадкой. Впрочем, интерес в ее глазах не иссяк, а, напротив, усугубился. При дневном свете готесса наконец разглядела интерьер особняка. Она даже затруднялась найти названия невиданным предметам. По этой причине он не любил приводить барышень к себе, в свое интимное пространство. Для сексуальных утех вполне годились приват-румы клубов, а нет, так и просто клубные туалеты, где возбуждение приходило от одной только возни в соседних кабинках. И теперь царевич изнывал от необходимости каких-то разговоров, ненужных ему действий и мечтал сплавить барышню по-быстрому. Он увидел на бюро диски. Ах да! Она принесла свою музыку и требовала поставить ее в плеер. Разве можно являться в его жизнь со своей музыкой? Какая недопустимая бестактность!

– Бли-и-ин… Ничего себе! Да, это – не ИКЕА… Неплохо ты устроился… Не боишься, что обнесут? – Несмотря на восхищение, в голосе готессы звучала снисходительная нотка, словно она застукала царевича за каким-то предосудительным занятием.

– И куда они с этим пойдут? Ворам нужны деньги, а не вещи. А здесь нет ни одной серийной. Все сделано специально для меня, на заказ. Они ничего не смогут продать.

– А тебе не жалко денег на все эти понты? Ты ведь живешь затворником, если я правильно понимаю. Никто этой роскоши не видит.

Уар любил роскошь и не представлял себя в других условиях, которыми довольствовалась плоть. Царевич был далек от того, чтобы хвастаться и уж тем более оправдываться. Все само себя оправдывало со всей выдающейся очевидностью. Он просто так жил. Игнорировать же вопросы ошеломленной гостьи не мог по причине хорошего воспитания. К тому же он вдруг понял, что ему совершенно не с кем поговорить о любимых увлечениях, и уютно устроился в мягкой полусфере, еще неизвестной рядовому потребителю.

– А я и не напоказ ее заказывал, а для себя.

– Не понимаю. Зачем? Ведь все это – как-то чересчур. – Девушка озадаченно бродила по апартаментам.

– Если уж Фортуна была изначально ко мне благосклонна, не следует ее разочаровывать. Стоит использовать предоставленные возможности для устройства такой жизни, которая будет приносить радость нам и тем, кого мы любим. Я бы посоветовал тебе завершить экскурсию и воспользоваться шансом хоть ненадолго. Это – «лоно» – не просто изысканная, а еще и высокотехнологичная роскошь.

Готесса опасливо погрузилась в другую полусферу и тихо охнула. Столь органично и комфортно человек, наверное, чувствовал себя только в материнском лоне.

Лакей неслышно сервировал завтрак на яшмовом столике. Царевич взял стакан со свежевыжатым соком и продолжил:

– Существуя в предметном мире, я научился его распознавать. Каждая вещь здесь отвечает тем или иным моим надобностям. Решает те или иные проблемы. Но стоит задать себе вопрос: как решает? Приносит она мне радость или огорчения? Это прагматичный подход. Это – отношение к себе. Чего мы достойны? Что мы получаем в итоге за свои труды? Как говорят герои ваших любимых американских фильмов: «Я заслуживаю большего».

Лакей доложил о прибытии сокольничего, который, войдя, и застал последнюю фразу.

– Это ты сейчас – кому?.. – удивился Бобрище и увидел наконец девушку. – А!.. Здрасьте, – расшаркался он. И отчитался не без гордости: – А моя в институт убежала. На менеджера учится!

– Ты еще скажи: «А моя крестиком вышивает!» – доброжелательно усмехнулся Уар.

– Увы! На данном историческом отрезке это – недостижимый идеал, – пожаловался друг, искренне огорчившись. – Пока песиков пирсингуем.

– Нет, ну мозгом-то я и сама понимаю… – вернулась к начатому разговору девушка. – Только в Москве, даже работая в должности менеджера проекта, можно упахиваться двадцать четыре часа в сутки, но на квартиру не заработать. Разве что на Гоа свалить и жить там в хижине на берегу океана. Представляешь? Работая в этой чертовой Москве, Руководитель Проекта может заработать только на хижину на берегу океана! Ну образно говоря.

– На берегу океана… – Уар попытался распробовать эти слова на вкус. Он вдруг понял со всей пронизывающей и трагичной очевидностью, чем он на самом деле хочет заниматься: ну конечно же – сидеть на берегу океана и просеивать песок сквозь пальцы. И он произнес это вслух: – Я мечтаю сидеть на берегу океана и просеивать песок сквозь пальцы…

Звучало тоже хорошо. Ему даже послышался шум никогда не слышанного им прибоя никогда не виданного океана.

– Но мне не светит. Так же, как тебе, – квартира в Москве. И даже еще безнадежней. Какие все-таки разные у нас устремления! – подвел он итог.

– Слушай, но ведь есть вещи не хуже, но дешевле…

– Ты получаешь удовольствие от своих дешевых побрякушек?

– Получаю, – уверенно кивнула девушка.

– Странно… Видишь ли, разница между дорогими и дешевыми вещами концептуальна. Чем богатый человек отличается от бедного? Богатый может все и вся заставить работать на себя. Чем дорогая вещь отличается от дешевой? Дорогая вещь работает на нас. Она украшает нашу жизнь: нас самих, наш быт, наш дом, наш досуг. Дорогая вещь повышает нашу самооценку. Для чего еще нужны деньги?

– Ну конечно, накупив вагон дорогого барахла, можно быть элегантным…

На царевича накатывало раздражение. Прежде всего оттого, что она своими глупыми разглагольствованиями не давала ему распробовать вкус новой мечты, погрузиться в нее глубоко и нежиться. Она выковыривала его, словно моллюска из морской раковины, своими дурацкими вопросами, ответы на которые все равно не понимала. Его внутренний моллюск упирался, злился и начинал хамить.

– Элегантным человека делает не количество дорогой одежды, а умение ее носить. И вообще… вести себя. А радость от вещи, купленной по дешевке, обманчива, поверь. Цена вещи всегда адекватна вложенным в нее усилиям и таланту. Настоящий мастер работает собой, всей своей энергетикой, всей своей кровью.

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68