В тот момент гибель Империи казалась событием пустячным и незначительным по сравнению с внезапной смертью Слухача, причем без всякой видимой причины. Гелий заподозрил вражеские происки Непотягова и хотел той же ночью поехать к генералу и спросить с него по всей строгости. Было невероятно обидно – так блестяще отыскать ясновидца, чтобы тут же и потерять его!
Мертвого отца Рафаила упаковали в металлизированный пластик, подняли лифтом «на-гора» и сдали коменданту, который поместил тело в холодное подсобное помещение, расположенное на поверхности земли под наружной охраной.
Проводив спецбригаду, Карогод начал дознание. Он собрал дежурную смену и только начал давать разгон сотрудникам, как сработала охранная сигнализация, известившая о проникновении на секретный объект. Поднятый в ружье караул блокировал Центр, то есть всю его подземную и наземную часть, перекрыв входы и выходы, а также и космическое пространство над ним, введя в действие специальный спутник. Смерть Слухача и эта тревога связывались напрямую, Гелий почти не сомневался, что поисковые группы обнаружат кого-нибудь из приспешников Непотягова или его собственной персоной.
Потребовалось около получаса, прежде чем комендант наружной охраны доложил по внутренней связи, что нарушитель задержан. Оставив провинившихся сотрудников, Карогод сам пришел в караульное помещение и тут увидел нарушителя – черноризного Рафаила, живого и здорового, правда, совершенно голого, каким он и был положен в металлизированный пластиковый мешок.
Старый прожженный бериевец, комендант наружной охраны, не имел представления, кого охраняет и что находится под землей.
Оказывается, Слухач воскрес в неотапливаемом подсобном помещении наверху, благополучно выбрался из упаковки, потом из здания, и тут сработала сигнализация. Заметив бегущих людей, он зарылся в снег, однако, и так сильно промерзший, не смог долго пролежать в сугробе и выдал себя.
От холода и свежего воздуха у Слухача алели щеки, а взгляд был радостным и сверкающим, как у расшалившегося ребенка. Повторно вызванная спецбригада докторов к бывшему покойнику отнеслась спокойно, видимо, привыкнув ко всевозможным чудачествам в секретных организациях, и в течение часа тщательно исследовала состояние здоровья странного пациента. Никаких патологических изменений в организме Слухача не обнаружили, в том числе и психических отклонений. Чудесному воскрешению врачи тоже нашли объяснение, дескать, редко, но встречаются подобные формы клинической смерти: в общем, отбрехались. Гелий не пытался настаивать на глубокой экспертизе душевного здоровья объекта, он впервые рассмотрел каперанга и решил без всякой подготовки побеседовать с ним: пережитый шок должен был подействовать благотворно.
Он приказал привести отца Рафаила в порядок, после чего сам пригласил его в комнату психологической разгрузки для обслуживающего персонала, где в мягком полускрытом свете росли пальмы, цветы и тихо журчали по камням искусственные источники, усадил в кресло и предложил кофе.
– О, кофе! – восхитился Слухач и потер руки. – Как давно я не пил настоящего кофе!
Раньше он отказывался от этого напитка, утверждая, что пить его иноку грех – когда распяли Христа, кофейное дерево будто бы обрадовалось и расцвело.
Вновь обряженный в рясу, Слухач выглядел покойным и благородным монахом.
– Вы не сердитесь на меня, что я вынужден был вернуть вас сюда не совсем цивилизованным способом? – спросил Гелий.
– Ни в коем случае! – заверил тот и, отхлебнув кофе, рассудительно добавил:
– Напротив, в какой-то степени даже благодарен, ибо монастырская жизнь и служение Господу – великий труд, на который способен не каждый человек.
– Считаете, что из вас не получился истинный служитель Небесному Владыке?
– Я бы так не ставил вопрос, – заметил Слухач. – Служить своему Владыке и Небесному Покровителю можно где угодно, и для этой цели вовсе не требуется храм или монастырская келья. Я могу служить и здесь, тем более совмещать земные и духовные интересы: служить и Владыке, и своему Отечеству. Ведь я капитан первого ранга и еще не в отставке.
– Это замечательно, – похвалил Карогод, не зная, как относиться к пространным речам воскресшего объекта.
– Если бы мой талант и мои способности нужны были только Господу, я не раздумывая остался бы в обители, – продолжал каперанг с некоторой назидательностью. – Но земная жизнь сегодня такова, что при всех своих душевных порывах надо послужить и людям, своему народу.
Кажется, после клинической смерти разум Слухача просветлился и обрел законченные формы.
– Я рад, что мы находим общий язык.
– Да, это сейчас самое проблематичное – найти общий язык.
– Скажите, а как она выглядит, ваша Небесная Покровительница? – решил изменить ход беседы Карогод. – Разумеется, она в женском образе?
– Это прекрасная женщина! – мечтательно проговорил объект и посмотрел в потолок. – От нее исходит божественное очарование. А голос! Если бы вы хоть единожды услышали ее голос!
– В таком случае, кто вы? Избранник Небес? Святой? Или пророк?
– Ни то, ни другое и ни третье, – заявил Слухач. – Я подвижник, которому дана Небесная Покровительница.
– Простите меня, святой отец, но я слышал, что сатана является к нам всегда в образе покровителя, – как можно осторожнее сказал Гелий. – Вернее, в женском образе, будь он земным или небесным. Как вы отделяете добро от зла?
– Я вижу и слышу. Этого достаточно. И если не хватает моего таланта, надо мной всегда моя Заступница.
– А как же вы попали в монастырь? – Гелий спросил наконец то, ради чего и устроил эту беседу.
– О, это целая история. – Воспоминания для Слухача были приятными. – Ваш предшественник генерал был совершенно нерелигиозный человек и не понимал природы моих способностей. Он обмануть хотел, сказал, везет меня на новое место, а привез на военный полигон, в какой-то овраг и поставил под обрывом. Я сразу же увидел, куда и зачем едем, стал просить, всю дорогу просил… Он все равно поставил и велел помолиться. А я тогда не умел. И увидел, что сейчас произойдет: генерал выстрелит мне в голову, потом берег оврага подорвут зарядом и похоронят. Увидел, как рушится земля…
– За что же он хотел застрелить вас?
– Известно за что… Чтобы мои таланты не достались врагу. Чисто большевистский подход – отступая сжигать мосты.
– Что же дальше? – поторопил Гелий, чувствуя неприятный холод на затылке от такого рассказа. Вспомнился Матка, утверждавший, что спасение для мертвых душ – уйти в небытие…
– Дальше – ничего, пустота. Пустота и полный мрак, как сегодня было в кубрике.
– Почему же он не выстрелил?
– Когда я увидел темную пустоту, подумал, что ослеп, и вдруг стал молиться.
– Кто же тебя там научил? Генерал?
– Нет… Он сам не умел. Почудилось, он выстрелил – я увидел вспышку яркую, и тут явилась моя Небесная Покровительница и подсказала: «Боже Святый, Боже Крепкий, Боже Бессмертный, помилуй нас…» Как слова из песни. Знаете, бывает, помнишь всего одну строчку, а мелодию от начала до конца. И здесь так. Я произнес слова, а остальное за меня пропела моя Покровительница.
