Тут Ойгохарта скрутило судорогой. Выгнуло, как жертву экзорцизма. Я отпрянула, у Бориса дернулся кадык, Артур прикусил губу.
— Артур, пожалуйста! — взмолилась я.
— Хорошо, — взгляд студента был тяжелым. — Я помогу ему при одном условии — ты уйдешь прямо сейчас.
Финансист схватил меня в охапку и потащил прочь из спальни. Как я ни вырывалась, все было бесполезно.
Артур меж тем начал колдовать над драконом. Студент сплел магическую сеть, опустившуюся на Ойгонхарта, как покрывало, и тотчас ставшую невидимой. Артур напряженно и наощупь двигал ее нити…
Но не успел Борис со мной шагнуть в коридор, как в дальнем конце, за углом, послышался топот и взволнованный говор по меньшей мере двух десятков людей. Они стремительно приближались… И вместе с ними нарастало магическое напряжение — видимо, у бегущих было очень много зеркальных камер наперевес.
— Ладно. Я скрою вас маскировочными чарами, — решил он, складывая руки в маг-позицию.
— А давай лучше я устрою тут пару взрывов?! — вдруг воодушевился Бор, отпуская меня и тоже хитро сплетая пальцы.
— А может, мы просто им все объясним? — не поняла я. — Презумпция невиновности и все дела?!
Мужчины в ответ одарили меня удивительно выразительными взглядами… И ничего не успели сделать. В разломанный дверной проем — озябший, ощерившийся деревяшками — набилась толпа людей.
Глава 52. Бытие на куски
— Я ЗНАЛА! — тотчас обвиняюще закричала Аманда Дэ Басковиц, бежавшая, конечно, в авангарде.
К ней будто приклеились несколько королевских чародеев-стражников, знаменитых тем, что соблюдают пожизненный обет молчания (чтобы слушаться приказов беспрекословно). Дальше пестрело и волновалось неразборчивое месиво из журналистов и зеркальных камер.
— ОНИ ОТРАВИЛИ ЕГО, ПРЕДАТЕЛИ! — пронзительно взвыла Дэ Басковиц, заламывая руки.
— Предатели! — возбужденной волной отозвались все.
— О нет, они собираются колдовать!
— Арестуйте их немедленно!
И стражники бросились на нас. Нам скрутили руки тюремными заклинаниями и залепили рты какой-то странной дрянью — эдаким магическим скотчем, взявшимся из ниоткуда. Если бы не он, моя челюсть не просто отвисла бы, а провалилась на добрых пять этажей.
Серьезно?! Вот так это происходит?!
Аманда шагнула вперед и с размаху залепила Борису пощечину:
— Признавайся! — патетически провыла она. — Какой яд вы использовали?!
И отлепила скотч.
— Ты охренела, Аманда?! — сразу же заорал финансист. — Это ведь ты… — новая пощечина не дала ему закончить.
— Хторисцин, да?! — визжала Басковиц, как чокнутая банши. — Ты рассказывал, что на Земле его любят!
— Чегоооо?! Какой, блин, хторисцин?! Когда это я рассказывал?! — взревел Бор.
— Ага! Точно хторисцин! — вывела Аманда и приклеила скотч обратно. — А ведь он проникает сквозь кожу… Вы могли испугаться запачкать руки… Вам нужно было противоядие с собой…
Бормоча это — вроде как взволнованно, но почему-то очень четко и оставаясь к камерам выгодной стороной — девушка похлопала по карманам Бориса. И мгновение спустя с торжествующим криком выхватила какую-то склянку.
Толпа восхищенно ахнула.
Я мысленно сделала фейспалм. Да уж, она и впрямь неплохо подготовилась к спектаклю.
— Я спасу дракона! — торжественно объявила Аманда.
И бросилась к Ойгонхарту, который продолжал страшно дергаться на ковре… Журналисты жадно подались вперед, окружая дракона и девушку. Какой-то извращенный урок анатомии доктора Тульпа под авторством Рембрандта, не иначе.
Когда Аманда отколупнула крышку противоядия, Артур рядом со мной вдруг подпрыгнул и стал яростно биться в руках чародеев.
— М-м-м-м! — мычал он. — М-М-М-М!
Стражник в ответ лишь больно ткнул Эдинброга под ребра.
— М-М-М-М!!! — продолжал бесноваться Артур.
Я покосилась на него. Глаза студента сверкали… но почему-то не гневом, а паникой. Взгляд был направлен на бутылочку в руках Аманды.
Девушка уже склонилась над драконом и собиралась влить в него противоядие. Одной рукой она страстно стиснула рубашку Ойгонхарта, пытаясь зафиксировать его судороги (врачи бы сказали, что так это делать бесполезно, но Аманду ракурс интересовал больше пользы).
И вдруг я увидела, что под пальцами девицы чуть серебрится одна из прозрачных ниточек Артурова брошенного заклинания…
Точно.
Он ведь не закончил плетение.
Меня тотчас будто ледяной водой окатили. В перепуганном мозгу возникли картинки из всех тех учебников по зельеварению, которые я прочитала, готовясь к экзамену. И хотя я думала, что все забыла, кое-что все-таки сохранилось в памяти…
И теперь выскочило, как чертик из табакерки.
«Хторисцин — мощный яд, вызывающий такие-то и такие эффекты… бла-бла… смертельный… Антицин — противоядие, нейтрализует хторисцин в течение получаса… бла-бла… Важно: НЕСОВМЕСТИМ с другими противоядиями и любыми лечебными заклинаниями… Вызывает у пациента приступы неконтролируемой ярости, бешенство и полную дезориентацию».
Я сглотнула.
Дезориентированный и яростный мощнейший дракон посреди академии — это плохо. И учитывая, что вокруг столько зеркального телевидения… А внезапное падение зеркальной сети прорвет ткань бытия…
Меня прошибло холодным потом.
— М-М-М-М-М!!! — тотчас присоединилась я к воплям Артура.
И, конечно:
— М-М-М-М-М! — с готовностью и басом поддержал нас Борис. Просто так, видать, за компанию.
Аманда, вся такая довольная и светящаяся в лучах славы и солнечных зайцах зеркал, на мгновение застыла и скривилась:
— Да уведите их уже!
Мы извивались в руках стражей, как чокнутые стриптизерши, и невнятно вопили на все лады. Я ногами цеплялась за дверной косяк, Борис намеренно обмяк в руках охранника (тот чуть не рухнул), но ничего не помогало.
Нас проигнорировали.
Успешно вытащили из комнаты и повели в темницу…
* * *
Мы шли под конвоем в угрюмом молчании.
Никогда в жизни еще я не чувствовала себя такой бессмысленной. Знать, что случится что-то плохое, и не иметь возможности помешать этому. Мне хотелось выть и кусаться, но я даже этого не могла из-за кляпа.
