Несколько секунд терпеливого ожидания, и она получила ответ: в норке чихнули, пискляво выругались, а потом наружу выглянула усатая мордочка.
— Еще вопрос, кто тут бессовестный! — сердито ответила крыса.
* * *
Зареванная Сильвия брела по институту и злобно пинала все, что попадалось ей на пути. В недолгий полет уже отправился цветок в горшке, две мусорные корзины, ведро с водой и рюкзак, опрометчиво забытый студентом. Возле дверей столовой ферпия промахнулась: хотела пнуть что-то маленькое и серое, но это что-то с визгом шарахнулось прочь.
— Опять Гнус обидел, птиченька? — участливо спросила Лебедка. Сильвия замотала взъерошенной головой:
— Нет, это я! Я сделала что-то не так, и Тори со мной не разговаривает. Но я ничего не роняла! И не брала без спроса… — птица шмыгнула клювом. — А она заперла дверь и молчит.
— Странно. На нее это не похоже, если только… — Лебедка усмехнулась. — Надо бы придумать специальную традицию: вешать на ручку двери особую вещь, когда ты — с мужчиной. Кочергу, например, если оно того стоит. Или зубную щетку — когда не очень, — гномка перехватила непонимающий взгляд ферпии и махнула рукой:
— Не бери в голову. Сейчас перекусим и сходим к ней вместе.
Спокойно перекусить не удалось: едва домовые подали второе блюдо, Жозефин с визгом взлетела на табурет:
— Гадость какая!
Дрожащий палец леди-вендиго указывал при этом под стол. Атла заглянул туда и расхохотался:
— Серьезно? Отпрыск духа-каннибала боится мышей?
— Это не мышь! — бледная Жози покачнулась и очень изящно упала орку на руки. — Это крыса, — с ужасом простонала она уже у него в объятьях.
— Ух, ты… — орк поскреб затылок свободной рукой. — Какие женщины, оказывается, загадочные. Я думал, вы ничего не боитесь.
— Только твоя сестра ничего не боится. — парировала Изабель. — Берри, не трогай животное! Видишь: она не уходит, возможно — бешеная.
— Нет, — уверенно заявил Пейдин. — Не бешеная, а почтовая: смотрите, что она держит в лапах. Почему мы с братьями до этого не додумались?! Можно было бы удвоить продажи отмычек! Ну-ка, гуля-гуля, тьфу, крыся-крыся, отдай нам послание.
Крыса неторопливо развернулась к лепрекону и показала ему вполне узнаваемый кукиш. За ним последовал другой не менее известный жест: серая почтальонша потерла пальцы друг о друга, намекая, что ждет оплату
— Что ж, логично, — Лебедка протянула крысе куриную ножку. — Устраивает?
— Пф-ф…
Презрению, написанному на морде грызуна, было место на сцене театра, а не посреди студенческой столовой. Лепрекон всплеснул руками:
— Куколка, ты же у меня умная! Зачем ей еда, еду она украдет без нас. К требовательному клиенту нужен тонкий подход с учетом психологических особенностей.
— Ничего не поняла, — пожаловалась ферпия. — Если пнуть, это будет тонкий подход?
— Ни в коем случае! — воздел палец лепрекон. — Переговоры: сложное искусство, оно требует деликатности и красноречия. — Пейдин пошарил в карманах и достал блестящую новенькую монетку:
— Во!
— Дай! — потянулась к ней крыса, бросив на пол исписанный лист.
Орки расхохотались, заставив крысу подпрыгнуть:
— Обед и бесплатный цирк! Где шляется Не-Такая с принцем? Они все пропустят.
— Боюсь, — тихо сказал лепрекон, — принц и Виктория не составят нам компанию еще очень долго. Давайте продолжим этот разговор в более уединенном месте, — кивнул он удивленным друзьям и снова заглянул под скатерть, где счастливая почтальонша обнимала зарплату:
— Хочешь еще монеток? Идем с нами.
* * *
Тори сидела на краю ванны, вертя в руках нож. Ей было страшно — не за себя, но легче от этого не становилось. Малая ее часть, еще способная мыслить здраво, понимала: свобода — не решение проблемы. Чем она сможет помочь Чарли?!
Большая часть тем временем слала здравомыслие к черту: ей просто нужно было оказаться рядом с любимым. А еще была совсем крохотная частичка, сама не своя от ужаса, она хныкала: "Нет-нет-нет, уже четверо, он не может быть пятым, только не он!" и билась головой обо что-то с металлическим звоном.
Прошло какое-то время, прежде чем Виктория осознала: металлические удары — не в голове, они доносятся из угла ванной комнаты.
Остаток здравомыслия напомнил: "За тобой наблюдают!". Широким жестом Тори смахнула на пол обмылок, воскликнула "Какая неприятность!" и уползла вслед за мылом в угол. Долго ждать не пришлось: решетка проиграла битву чьими-то настойчивым рукам. С удивлением Виктория поняла: это не руки, а лапы, серые и мохнатые. Крыса отложила в сторону плоскогубцы, обернулась и достала из темноты позади себя исписанный лист.
— Получите, распишитесь! — деловым тоном сказал неожиданный гость. — Ответ будет? Э… Э! — деловые интонации уступили место возмущению:
— Сырость-то зачем разводить!
Тори прижала письмо к груди. Слезы наконец нашли выход, и это были слезы радости.
— Простите. Мне так повезло с друзьями…
* * *
Крысы-нелегалы были абсолютно счастливы: им повезло отыскать легкое и доходное дело. Тайная крысиная почта набирала обороты. Женщины, не покладая лап, шили работникам сумки. Старейшие обсуждали тарифы, маршруты и слоган компании. Молодежь, сама толком не понимая, что творит, пыталась создать профсоюз. Получалось не очень — все слишком громко кричали, то и дело переходя от слов к лапоприкладству.
Здание ИБО с нарастающей паникой смотрело на это безумие, но принципиально не вмешивалось. Ему не понравилось, как ректор поступил с человеком.
* * *
— Вилочка! Какого Кафулу!… Я велел нас не беспокоить!
Ректор прямо-таки пылал праведным гневом, глядя на бестолковую секретаршу. Секретарша невозмутимо перебросила конфету из одного угла рта в другой:
— То есть, мне сказать вашей четвероюродной племяннице, чтобы она выметалась. Счас сделаем! Она там рыдает, но кто я такая…
Ректор скрипнул зубами. Поучилось очень громко и выразительно: обидеть родственника он не мог, и студенты об этом знали.
— Но я не понимаю, зачем… — промямлила юная йети, когда ее попросили устроить истерику под дверью ректора.
— Это пробы! — выпалила Жозефин. — На очень харАктерную роль. Мы ставим спектакль к празднику Прощания-С-Годом, и нам нужна трагическая героиня-блондинка. Ты же натуральная блондинка? Или это краска? — вендиго окинула собеседницу скептическим взглядом, склонив голову на бок.
— Самая что ни на есть натуральная! — обиделась йети.
— Тогда у тебя все получится!
— Но разве твоя сестра не…
— О, нет. Тебе она и в подметки не годится!
