— Не хочу, — ответила, понимая, что голос звучит испуганно, а мозг вовсю генерирует отговорки и оправдания.
— Боишься, ссуда поставит тебя в зависимое положение. Что не сможешь уйти, когда захочешь, поскольку её придётся выплатить единовременно при увольнении. Думаешь, что эти деньги — кандалы на запястьях, да?
— Я… я не это имела в виду!
— То.
Он медленно поднялся, облокотившись руками о стол. Высокий, широкий в плечах, он возвышался над сидящей мной как исполин. Будь он в деловой рубашке и костюме, выглядел бы не столь устрашающе, всё же офисный стиль напоминает о цивилизованности. Сегодня же Святослав был одет в простую серую футболку без надписей и чёрные джинсы, и этот современный образ на нём выглядел совершенно дикарски. Варвар!
— Проглотила язык, Рита?
Серые глаза зло сверкнули.
Я подлетела из кресла, будто подо мной распрямилась тугая пружина.
— Да! Да, чёрт возьми, я не хочу попадать в зависимость! Я хочу сама чего–то добиться! Сама купить квартиру! Честно! А не получить её в дар за пару сеансов секса на крыше или в лесу.
Выходить из себя определённо не следовало. Минуту назад передо мной стоял желчный мужчина, сейчас же — разъярённый бык, не меньше.
Глаза налились кровью, крылья носа угрожающе затрепетали. Казалось, ему не хватает всего имеющегося в просторном помещении воздуха, чтобы погасить бушующий внутри яростный огонь.
Ехидная заноза внутри меня язвительно напомнила, что кислородом пожар не тушат и реакция будет прямо противоположная, но сейчас было не до неё.
— Наверное, мне лучше уйти, — пробормотала, подхватывая сумку с ноутбуком и делая ноги в сторону выхода.
— Стоять! — Он рявкнул так, что я застыла с занесённой для следующего шага ногой и лишь осознав это, приняла куда более приличное положение и обернулась. — Вернись. Мы не договорили.
— Боюсь, если я вернусь, Святослав Дмитриевич, вас посадят за убийство, — пятясь к двери, объяснила своё поведение как могла.
— Сядь, — произнёс он на порядок спокойнее и подал пример, опускаясь в кресло.
— Ладно.
— Итак, Рита, давай отложим столь нервирующий меня вопрос самостоятельной покупки тобой квартиры. Забудем о твоей напуганной физиономии, когда ты осознала, что можешь стать матерью моего ребёнка. И вообще забудем, что ты на меня работаешь. Ответь мне только на один вопрос: что не так?
В конце его эмоциональной речи так и просилось ругательное словечко, а то и не одно, было видно, что я сильно его задела своим неправильным, неразумным, таким непривычным лично ему поведением, которое сама считала абсолютно нормальным и правильным.
Хорошо, поблизости не было ни одного зеркала. Боюсь представить, какое глупое выражение лица сейчас созерцает Драгомиров.
— Я не совсем поняла, чего вы от меня хотите, Святослав Дмитриевич.
Мужчина со свистом втянул воздух и так на меня посмотрел, что я вновь срослась с креслом, жаль, не мимикрировала под него как хамелеон.
Дайте мне дар невидимости! Срочно! Очень нужен!
— Первое — когда мы наедине, пожалуйста, не называй меня по имени–отчеству, Рита, меня это бесит. Второе — объясни, пожалуйста, очень тебя прошу, что твой обычно логичный и трезвый мозг выдумал такого, что ты послала меня лесом, спряталась в рабочем кабинете и ходишь на свидания с этим мудаком из соседнего офиса. Уж сделай милость. И третье… нет, хватит пока этих двух. Отвечай.
Вот это поворот!
Это что же, выходит, Машка и здесь была права?
Неужели я сделала поспешные выводы и всё совсем не так?
Только вот, как он объяснит трёхнедельное молчание, сорванное совещание и эту подозрительную холодность?
Ещё и Андрея зачем–то приплёл, что совсем непонятно, учитывая, что мы толком не общаемся и всего–то раз позавтракали. Но Святослав об этом знает и… неужели ревнует?
Последнюю мысль не стала откидывать, как делала прежде. Его тон, выражение лица, напряжённая поза — всё выдавало, что наши отношения, как бы он их не классифицировал, пусть и не романтичные, а исключительно удобно–сексуальные, всё же не безразличны ему.
Выдохнула. Выпрямила спину, нарисовала спокойствие на лице. Долой истерику.
— Мне кажется, кое–кто из здесь присутствующих путает причину и следствие, — не скрывая недовольства начала я. — Ты пропал на три недели, никак не предупредил, не написал, не позвонил, не прислал электронку. Да хоть бы голубя прислал, честное слово! — Я не выдержала и немного повысила голос. Равнодушием и не пахло, актриса из меня никакая, так что приходилось выдавать естественные реакции, ничем их не маскируя. — Я не знала, что и думать. Разумеется, пришла к выводу, что всё, ты нашёл себе новую женщину и я тебе не нужна.
Замерла. Затаила дыхание. Посмотрела, в надежде, что опровергнет, объяснит ситуацию, успокоит и утешит. Может, даже прижмёт к себе, поцелует, скажет что–нибудь приятное.
Но нет.
— Дальше.
— Я погрузилась в работу. Всё. У меня ничего нового не произошло. Всё, что могу тебе рассказать, касается компании. Или Машки. Но там, конечно, тоже ничего не расскажу, это наши женские секреты. Ничего важного для тебя.
— А милый завтрак в кафе, романтичные и весёлые пробежки под пиджаком к офису, обещания ещё встретиться? — Он говорил спокойно, но взгляд мог убивать на расстоянии.
— Мы совершенно случайно встретились в кафе, пошёл дождь, он дал мне пиджак. Никакого криминала. Андрей рассказывал про фильм «Холоп», он смешной, поэтому мы, разумеется, хохотали во всё горло.
— И условились о новом свидании, — продолжал давить Святослав.
Я тут же вспомнила, как Маша жаловалась на Виктора и его подозрительность. Это все богатые мужчины такие или только нам повезло?
— Не о свидании. Новенькая официантка не разделила счёт, деньги Андрей брать отказался, поэтому я пообещала угостить его завтраком. Всё. И раз уж меня качественно допросили и я даже не стала ёрничать, хотя именно себя чувствую пострадавшей стороной, не соблаговолите ли вы, уважаемый Святослав Дмитриевич, быть столь любезным и тоже объяснить, что такого произошло в вашей жизни, что для меня в ней не оказалось и минуты?
Закончила на минорной ноте. Как себе ни ври, как ни успокаивай расстроенную нервную систему, физиология выдаёт честную реакцию.
Запрокинула на мгновение голову, прикрыла глаза. Не рыдать. Не ныть. Не жаловаться. Будь сильной, Рита.
— Ты требуешь от меня невозможного.
Что? Что он сейчас сказал?
— Это государственная тайна?
Даже не знала, что могу говорить столь желчно и сухо.
— Нет. Но я не люблю делиться своими проблемами.
