— Но когда-то ты едва не разорвала со мной связь после того, как узнала, что я — Ангел Смерти.
— И была глупа, — жестко сказала я. — Нельзя судить человека за то, каким создала его природа. Судить нужно по тому, каким он стал. — Я помолчала. — Я видела, как ты переживаешь за этих девушек, Дочерей Лилит. Видела, как тебе больно оттого, что ты лишь караешь, но не спасаешь. Вот что по-настоящему важно! Кристиан, в тебе, полудемоне, человечности больше, чем во многих знакомых мне людей!
Настал и мой черед открыть ему правду о себе. Это было нелегко, но… если Кристиан поделиться таким сокровенным, то и я смогу. И я рассказала ему об Алворе Рейне.
— Я не думала, что это его убьет, — говорила я, сглатывая слезы. Мы по-прежнему сидели на полу посреди часовни. — Я лишь не хотела, чтобы он убил Агнесс.
Кристиан нежно взял меня за подбородок и легонько поцеловал в соленые губы.
— Розали, милая, ты защищала Агнесс.
— Но это значит, что… как ты называешь эти сады? Эдем? Значит, в Эдем мне уже не попасть?
— Мне жаль, но нет, — мягко ответил Кристиан.
— Но я ведь грешница, и это значит, что в Пустыне Снов я окажусь среди них? В пропасти с раскаленными камнями?
— Туда попадают лишь те, кто совершал грех не единожды — ради собственной выгоды, из мести или ради удовольствия. А ты же отняла, но и спасла чужую жизнь.
— Кристиан притянул меня к себе. Я положила голову на его грудь, вслушиваясь в биение его сердца — самый прекрасный на свете звук. — Ты станешь одной из странниц Пустыни Снов — это не страшно, милая, совсем не страшно.
И я верила ему. Что бы ни ждало меня после смерти, я с достоинством это приму. А пока…
— Кристиан, что ты будешь делать с Лилит? Теперь, когда вы оба знаете все друг о друге?
Он помрачнел при упоминании имени единокровной сестры. Придерживая меня за талию и плечи, помог мне подняться.
— Если верить Анне-Лизе, совсем скоро на небо взойдет Черная Луна… что бы это ни означало.
— Я знаю, что это означает. У меня было время узнать. — Прикрыв глаза, я постаралась воссоздать в памяти прочитанные после больницы строки статьи. — Обычно на каждый календарный месяц приходится по одному полнолунию и одному новолунию. Но время от времени, сдвиг в лунном календаре приводит к тому, что за один месяц мы успеваем дважды встретить новолуние. Так вот «Черная луна» — это вторая новая луна в месяце. И, по преданиям, именно в этот день Лилит — как и те, кто поклоняются ей, сильны как никогда. Слава богу, что это происходит достаточно редко.
— Да, Анна-Лиза об этом упоминала. Неудивительно, что Лилит так отчаянно стремится совершить Восхождение именно сейчас — ведь в обратном случае ей придется ждать еще как минимум два с лишним года.
Я задумчиво постучала пальцем по губе.
— Странно, что в моем времени Лилит упорно считают дочерью дьявола, а не Касикандриэры. Возможно, она сама и подогревала слухи насчет своего происхождения и родства с Люцифером.
— Зная ее, я не удивлюсь, — сухо ответил Кристиан. — Лилит давно поняла, насколько действенным оружием оказывается страх. И дочь дьявола, Люцифера, одно имя которого вызывает трепет, звучит куда весомее и жутче, чем дочь демоницы и соблазнительницы Касикандриэры, о которой и знают-то немногие.
— И что мы будем делать?
— Я попытаюсь найти ее, но… найти ту, что умеет растворяться в тенях, может оказаться не так-то просто.
Мы помолчали, и я все же решилась задать Кристиану мучавший меня вопрос.
— Ты говорил, что видишь человеческие души — насколько черны они или насколько чисты. Ты можешь… заглянуть в мою? Сказать, насколько она… черна?
Кристиан подошел ко мне, взял за руку и переплел свои пальцы с моими. Посмотрел в глаза, и улыбка на его губах словно остекленела.
— Что ты увидел? — спокойно спросила я.
Он подался вперед и уже внимательнее вгляделся в мои глаза, через них заглядывая в душу. Не зря говорят, что глаза — отражение души.
— Твоя душа не черна, милая. Лишь… запятнана. Увы, но даже убивать, защищаясь, божественными законами запрещено.
Я догадывалась об этом, но побледневшее лицо Кристиана подсказывало мне, что ему открылось и нечто другое.
— Что еще ты увидел?
— Нечто странное для меня, — медленно ответил он. — Кажется, будто тебя окружает…
— Что? — нетерпеливо спросила я. — Тьма? Смерть?
Кристиан отстранился, не выпуская моей руки. Но не произнес ни слова.
— Значит, смерть, — кивнула я.
Я не чувствовала страха или обиды за свою судьбу. С тех пор, как появилась метка, я готовила себя к самому худшему. Немного смущаясь, я отодвинула ткань лифа и продемонстрировала Кристиану изображение песочных часов с крупинками песка в верхней чаше.
— Думаю, это означает, что близится час расплаты.
— Расплаты? — эхом отозвался Кристиан, пораженно рассматривая рисунок. — Расплаты за что?
— За мой дар, — тихо ответила я.
Я рассказала ему о том, как менялась татуировка каждый раз, когда я меняла реальность. Рассказала и о словах Верховного колдуна, и о Кинжале Праха — единственном оружии против Стража Времени, воспользоваться которым я отказалась. И даже имей я возможность повернуть время вспять, возвращать Кинжал Праха я бы не стала.
— Страж Времени позволяет мне находиться в прошлом, но ему определенно не нравится, когда я пытаюсь переписать уже свершенные события, — добавила я.
Видно было, какой ошеломительный эффект произвели мои слова на Кристиана.
-Так вот о какой охоте говорила Касикандриэра! Ты должна это прекратить, — решительно сказал он. — Страж Времени настойчиво предупреждает тебя — то, что ты делаешь, противоестественно и противоречит его правилам!
— Я знаю, но… Зачем этот дар был дан мне, если я не в силах ничего исправить? — воскликнула я.
— Затем, чтобы ты могла путешествовать во времени и наблюдать за расцветом и закатом как эпох, так и человеческих судеб, — с мягкой улыбкой отозвался Кристиан. — Возможно, провидица-судьба, вручив тебе этот дар, хотела соединить две половины единого целого — нас с тобой.
Я нежно взглянула на него. Вздохнула.
— Я думала, что я смогу спасать человеческие жизни, — устало сказала я, — как попыталась сделать это с Беном, как сделала это с Дочерями Лилит. С тобой…
— Но ведь ты спасла и меня, и Дочерей Лилит, значит, этот дар уже не напрасен, — убежденно ответил Кристиан. — Но Розали… мы не знаем, для чего провидение — или Господь, или дьявол, дает нам в руки те или иные способности. Почему я могу лишь вершить наказание, а ты не можешь бесконечно вершить справедливость? Даже само понятие справедливости размыто… Ведь, спасая Дэйла Хорна, ты думала, что совершаешь благое дело. И не догадывалась, что даешь жизнь убийце, который отправит в Пустыню Снов невинные души. А тот, кто прядет нити наших судеб, возможно, все это знал.
