— Потому что ты — это ты! Жизнь здорово тебя потрепала, но я знаю, кем ты был в юности! Тебе было глубоко наплевать, чьи судьбы ломаешь!
— Жанна! — Стас чуть за голову не схватился. — Ты права. Я был избалованным мальчишкой. Использовал девчонок, выбирал из шлейфа на одну бездумную ночь. Развлекался. Не думал о последствиях. Но сомневаюсь, что сломал кому-то жизнь.
Жанна чуть не расхохоталась. Он серьезно? Серьезно?!
Не помнит, как слил откровенные фотки одноклассницы? Или не считает это преступлением? А может, предпочел забыть? Он ведь теперь такой правильный!
— Стас, уйди. Просто уйти. У меня был тяжелый день. Я сейчас не хочу ничего обсуждать.
Зазвонил мобильный, высветив незнакомый номер, и Жанна сбросила вызов.
Кто бы там ни был, пусть идет лесом.
Стас посмотрел, как взрослые взирают на капризных детей, и Жанна едва сдержала порыв бросить ему в лицо всё! Правду об общем прошлом, о Марине, о фотках.
Нельзя. Это только всё усложнит. А им еще перед Викентьевым притворяться.
— Езжай, Стас. Тебе пора брата с сестрой забирать. А я хочу побыть в тишине.
Он послушался. Ушел. Жанна даже разочарование испытала, что так легко сдался. Глупо-то как. Будто ждала уговоров, чтобы согласиться с доводами.
Но ведь это не так. Не так.
Мобильный снова запиликал, высветив тот же номер. Но Жанна не ответила. Пошли все к чертям! Сидела в кресле, глядя в потолок, пока телефон звонил и звонил.
Да что с ней такое творится! Ведет себя, как школьница! Хотя чему удивляться? Школьницей она не влюблялась. И студенткой тоже. Замуж выходила за человека, с которым было комфортно. Без всяких там «люблю, жить не могу». А теперь накрывало так, что Жанна ощущала себя подростком, у которого играют гормоны. Как выбираться из этого состояния она не представляла.
Вновь ожил телефон. Жанна собралась, было, его отключить, но охнула.
На этот раз звонила… Ася.
Жанна глубоко вздохнула и ответила. А смысл прятаться? Вечно разговор откладывать не получится. Да и подруга (вероятно, бывшая подруга), не из тех, кто терпит игры в прятки.
Однако с разговором не задалось. Ася лыка не вязала.
— Жанн, ты это… — с трудом выдала она в трубку, — можешь это… ну, скинуть мне номер Лёни. У тебя ж это… он есть.
На заднем фоне гремела музыка. Где бы ни находилась Ася, развлекалась она на полную катушку. Во всех смыслах. Первой мыслью было спросить Асю, где она сейчас, чтобы приехать и посадить в такси до дома. Но Жанна не рискнула. Не стоит нарываться на пьяные разборки. Пусть лучше Лёня с Асей нянчится. Раз согласился сыграть роль героя-любовника и соблазнить красавицу в Париже.
— Сейчас скину, — пообещала она.
— Спа-спа-спасибо, Жанн. Должна буду…
Ася будто напрочь забыла, что подруга выступила в роли разлучницы. Или ей всё равно? Подумала-подумала и решила, что Стас не лучшая игрушка? Что Лёня подойдет больше?
Лешие ее разберут…
Жанна выполнила просьбу, сбросила Асе номер Лёни и начала сборы. Хватит тут рассиживаться. Дома Лёшка и вкусный ужин. Положительные эмоции. И меньше мыслей о Стасе и их безумном романе без будущего. Но едва Жанна переодела обувь, мобильный снова напомнил о себе. На экране отобразился тот же номер. Кто-то явно не терял надежды пообщаться и не желал понимать, что его игнорируют.
— Да кто ж такой упёртый? — проворчала Жанна и спросила в трубку: — Что?!
Какая разница, кто на другом конце. Она сегодня не желала быть вежливой.
— Снежанна Олеговна? — спросил мужской голос.
Ноги подкосились, и Жанна рухнула в кресло.
Не из-за голоса. Он был незнаком. Из-за обращения. В ее окружении этого имени никто не знал. А, значит, звонок связан с прошлой жизнью.
Но как?
— Да, это я, — проговорила Жанна чужим голосом, нутром чуя неладное.
— Меня зовут Валерий. Мы с вами не знакомы. Я сосед Инессы Рудольфовны.
Ноги похолодели. Вспомнился сегодняшний сон с грозящей пальцем матерью.
Неужели, вещий?
— Снежанна Олеговна, боюсь, у меня плохие новости. Ваша матушка вчера скончалась в больнице. После продолжительной болезни. Мне поручено сообщить вам, что похороны завтра. Прощание состоится в ритуальном зале клиники в 11 утра.
Комната перед глазами поплыла, уши заложило от… гнева.
— Поручено передать? — переспросила Жанна. — Кем поручено?
— Вашей матушкой. Она велела разыскать вас и пригласить на похороны.
Жанна сдержала истерический смешок и проговорила:
— Благодарю за информацию. Я непременно буду. Только скажите номер больницы.
Собеседник назвал и номер, и адрес, после чего Жанна с ним попрощалась и отбросила телефон, словно он превратился в чудовище. Ее трясло. Не от горя. От ярости.
Ну и поручение! Какая прелесть!
В этом вся мать! Даже умереть нормально не могла. Обязательно надо провезти дочь лицом об асфальт! Пригласила на похороны! Похороны, которые организовывали другие люди. Не в больницу попрощаться перед смертью. А после. Чтоб Жанна пришла, и всё окружение увидело ее — неблагодарную дочь, бросившую мать, ни разу не навестившую во время болезни. Да, не зря в школе матушку не любили ни ученики, ни учителя. Она всегда умела изобретать отвратительные наказания.
* * *
Жанна поехала на прощание и похороны. Конечно же, поехала. Плевать, что подумают окружающие. Она проводит в последний путь женщину, подарившую ей жизнь.
Народа в ритуальном зале, на удивленье, набралось немало. Около сотни человек. В основном молодежь и несколько пожилых людей возраста покойницы. Первые, скорее всего, ученики последних лет. Те, которых Инесса Рудольфовна Морозова готовила на дому к сдаче экзаменов. Вторые — соседи, круг общения. Одна из пожилых дам, весьма бойкая для своих лет, подскочила к Жанне и спросила:
— А вы, милочка, откуда знали нашу Инессу?
— Я… — Жанна запнулась. Мелькнула мысль: а не представиться ли шапочной знакомой. Но она не посмела лгать, стоя в нескольких метрах от гроба матери. — Я ее дочь.
Собеседница открыла рот от удивления. Затем протянула многозначительное «А-а-а», и ретировалась подальше. Жанна заметила краем глаза, как она шепчется с другими старушками. Делится сногсшибательной новостью. Мол, явилась бесстыдница. Жанна понятия не имела, что мать рассказывала о ней новым подругам. Но точно ничего хорошего. Да и как они должны воспринимать дочь, ни разу не навестившую мать за много лет и не помогавшую во время болезни?
Жанна невольно покосилась на двери. Может уйти? Что она вообще здесь забыла? Что связывает ее с Инессой Рудольфовной Морозовой, кроме общего ДНК?
