Книга Игры небожителей - Галина Владимировна Романова

Варя спала и видела во сне Пашку. Он сидел на краю дивана в той самой съемной квартире, которую ей не так давно пришлось покинуть в спешном порядке. Сидел и смотрел на нее, как никогда прежде. Она никогда не видела в его глазах столько нежности и трепета. Никогда он не гладил ее так по щеке, едва касаясь пальцами. И уж точно никогда не дул ей на ресницы, заставляя проснуться.

— Пашка, отстань, — шепнула она, повернулась на другой бок и проснулась.

Минуту или чуть больше она лежала, не открывая глаз. Было жутко. Сон, который разбудил ее, теперь сном вовсе не казался. Она отчетливо слышала чье-то дыхание рядом. Ощущала чужое присутствие. И даже край толстого пружинного матраса промялся под тяжестью тела. Чьего, интересно?!

Она совершенно точно помнит, что захлопнула входную дверь вчера. Подергала за ручку — заперто. И как кто-то мог сюда войти? Может, квартирная хозяйка? Так она уверяла, что улетает до конца лета в Таиланд и не сунется сюда до осени. Тогда кто здесь?

Варя распахнула глаза и завизжала. Вернее, пыталась завизжать. У нее не вышло. Рот ей тут же прикрыла мужская тяжелая ладонь.

— Тихо, девочка, — проговорил мужской незнакомый голос. — Я не сделаю тебе ничего плохого. Веришь?

Варя дернула плечами вверх-вниз. Она не знала! Кому она должна верить? Тому, кто непонятным способом проник в квартиру, зажал ей рот ладонью и сидит так, что лицо остается в тени, и она его никак не может рассмотреть.

— Не пытайся, — понял он. — Ты меня не знаешь. Орать не будешь, если я руку уберу?

Она отрицательно качнула головой. Он убрал ладонь. Она тут же потерла рот краешком одеяла. Прошипела:

— Кто ты?!

— Я? Александр. Можно просто Саша.

— Что ты здесь делаешь, просто Саша?

— Наверное, то же, что и ты, — прячусь.

— Прячешься?

Варя поползла на локтях от него, села, опираясь спиной о стенку. Присмотрелась. Нет, она точно не знает этого парня. Не очень хорошо было видно, конечно. Свет уличных фонарей сюда едва доставал, но она точно не знала этого парня.

— От кого прячешься? И с чего это ты решил, что я прячусь?

Он вздохнул, закинул на затылок сцепленные в замок пальцы, с хрустом потянулся.

— Ты прячешься от меня. А я — от того, кто меня послал.

— Чего, чего?!

Ей стало так страшно, что на мгновение показалось — она летит в глубокую пропасть, дна у которой нет. Если бы у нее была возможность заорать в полное горло, она бы так и сделала. Но возможность исчезла. Вместе с голосом. Вместе с силами, которые она в этой квартире усиленно восстанавливала три предыдущих дня.

Она много спала, прекрасно питалась, пила много кофе и думала, и думала, и думала. Она готовила план мести. И это придавало ей еще больше сил. А тут они разом иссякли.

— Да, я тот самый парень, который сидел в машине возле дома вашего участкового. Кажется, он дружен с твоей матушкой? Но не ори и даже не пытайся. Во-первых, смысла нет. Во-вторых, на площадке это единственная обитаемая квартира. В-третьих, я не поджигал дом этого старого чудилы. И не убивал твоего парня. Можешь мне верить.

— А у меня есть выбор? — еле слышно отозвалась она.

И заплакала. Она плакала всякий раз, как вспоминала о последних минутах жизни Пашки. Ей все еще трудно было поверить в то, что его больше нет. Казалось, сейчас дверь откроется, и он войдет, и прикрикнет на нее, разбросавшую носки и шорты по стульям.

— Выбора у тебя нет. Хорошо, что ты это понимаешь.

Незваный гость встал с кровати и заходил по комнате. Он был высоким, гибким и сильным. Его хаотичная ходьба напоминала ей метание гепарда по клетке.

— Я не могу выйти из квартиры, возможно, меня ищут, — оборвал он свои перемещения, снова опустившись на край кровати, где она сжалась в комочек. — Завтра тебе надо будет съездить на один адрес и…

— С ума сошел, да?! Тебя, возможно, ищут, а меня — сто процентов!

— С нашей стороны уже нет.

— А ваша — это чья сторона? Нас ведь две команды вело.

— Наша сторона — это люди Ильина. Уверяю, больше они тебе не опасны. Я не опасен, — он протянул руку, нащупал под одеялом ее ступню и легонько сдавил. — Клянусь тебе. А что касается его политического оппонента — знать не могу. Но вряд ли они сюда сунутся. Мне кажется, тема устарела. И ты больше им неинтересна. Хотя…

Он затих. И она снова почувствовала, что он ее рассматривает. Что он мог видеть в темной комнате, оставалось только догадываться. Но что-то рассмотрел, потому что произнес:

— А ты красивая.

Она настороженно молчала.

— И умная.

Варя насторожилась еще сильнее.

— Наверняка приехала сюда, чтобы отомстить Ильину, так? Решила использовать текст последнего сообщения, которое тебе прислал твой парень. Не сообщение даже, а четкие инструкции. Умница… Как ты собиралась это сделать? Пойти на телевидение? В полицию? Или решила шантажировать его… Денег? Тебе захотелось заработать денег?

Его ладонь, ощупывающая ее ступню сквозь одеяло, поползла выше по ноге. И Варя не выдержала. Она с диким криком сорвалась с кровати и побежала в кухню. Там был балкон. Она не собиралась с него прыгать. Нет, конечно, нет. Она собиралась с него громко звать на помощь. Кто-то да услышит. Кто-то вызовет полицию. Может, даже не из участия, а просто потому, что она нарушает покой граждан в ночное время. Это работает. Она точно знала. Ее соседка по прежнему адресу не раз вызывала полицию, когда за стенкой громко орали.

Саша догнал ее у самых балконных дверей. Схватил и прижал к себе с такой силой, что ей трудно стало дышать.

— Тихо-о-о… — прошептал он ей на ухо, обдавая горячим дыханием. — Не надо воплей. Я не сделаю тебе ничего плохого. Я просто хотел тебя предостеречь от глупостей. Шантаж — не тот метод, который работает с Ильиным. Он не терпит шантажистов. Он их просто…

— Что? Убивает?

— Да.

— И кто… Кого он убил? Кто его пытался шантажировать?

— Сестра его бывшего друга Сугробова. Слышала о таком?

Эту фамилию совершенно точно называл прежде Паша. Она не вслушивалась никогда. Потом, в соответствии с инструкциями, после фальшивого Пашкиного похищения, Варя должна была назвать эту фамилию учительнице. Эта же фамилия фигурировала в последнем Пашкином сообщении.

— Лично не была знакома, — она дернулась в его руках, удерживающих ее под грудью и ниже живота. — Пусти!