— Две корзины, в десять вечера? — а ты думала, я скажу средство от бессонницы утром принимать, чтоб вечером ты успела поподглядывать?
— Да, оно так действует. А донести поможет Билл, он как раз не занят.
— Занят, — наёмник сложил руки на груди и сверлил меня взглядом.
— Он очень сильный, и у него есть немного времени, — заговорщицки сообщила госпоже Маклас и та, наконец, сообразила, что к ней в дом отправляют свободного мужчину и улыбнулась, во все свои оставшиеся зубы.
— Господин Стечер, это дело трёх минут, помогите бедной старушке, — ещё несколько слов от «старушки» и спокойствие Билла дало трещину. Так что уже через пять минут я выпроваживала наёмника с корзинами и довольную госпожу Маклас за дверь.
Но не успела выдохнуть, в лавку опять зашли. Сразу три дамы, которые раньше брезговали даже подходить к дому ведьмы. Паломничество, к месту остановки эльфа началось.
Расфуфыренных дам и Кики с Бэтси я ещё как-то смогла вытерпеть, возможно, этому способствовали вперёд оплаченные заказы на десятки зелий. Но когда на пороге появилась раскрашенная госпожа Торкинс и попросила продать самую дешёвую маленькую булочку с хорошим настроением, а потом как бы между делом завела разговор об эльфе, я не выдержала. Нашептала на булочки всё, что было на душе. А там такое намешано! Теперь настроение у этой вертихвостки будет меняться раз в минуту, от ярости, до смеха и слёз и обратно, закончится всё печальной усталостью и, надеюсь, мигренью. Перенесла все свои эмоции и сразу так хорошо стало. Я даже с очень милой улыбкой сообщила ей, что это особые булочки, способные не только улучшить настроение, но и сделать даму настолько интересной и необычной, что ни один мужчина не сможет не обратить на неё внимания. Но есть их нужно ровно каждые полчаса и чем больше съешь, тем дольше сохранится эффект. Как и следовало ожидать, госпожа Торкинс не побоялась испортить свою тощую фигуру, взяла все десять штук и была такова.
День перевалил за половину, когда я почувствовала, что зелье моей старухи отпускает. Уже не особенно вслушиваясь в сплетни и разговоры посетительниц, я кое-как продавала всё, что стояло на наших полках. Про себя надеясь, что эти клуши будут последними. Как ни как уже главные сплетницы побывали, теперь весь город в курсе событий. Они вышли, и наступила долгожданная тишина. Но вот снова отворилась дверь, а на пороге показался грустный градоначальник. Если и этот из-за эльфа, то ему я продам яд.
Вежливо склонил голову, постучал пальцами по прилавку и вздохнул.
— Госпожа Блакли, ещё не проснулась?
— Проснулась, — в его глазах мелькнул почему-то испуг.
— И с ней можно поговорить?
— Не уверена. Она со вчерашнего вечера у целителя вместе с Огюстом, — градоначальник с пониманием кивнул, и опять грустно вздохнул.
— Передавайте, ей моё почтение. Наёмники уезжают я, надеюсь, наша жизнь станет как прежде, спокойной и безопасной. Жаль, что вам пришлось с ними сотрудничать, откровенно неприятные люди. Власть имущие, всегда всё делают по-своему, не смотря ни на что, и обычный человек для них разменная монета, — он опять вздохнул и коснулся моей руки, которую кольнул холод. — Берегите себя, до скорого, Мариша.
Он ушёл, а я закрыла дверь и поплелась в спальню. Глаза уже закрывались и мысли о непонятном визите градоначальника, который почему-то остался на свободе, медленно уползали, так же как и укол холодом. Спать, только эта мысль осталась ясной, но и она угасла, стоило мне увидеть кровать, на которую я упала, не раздевшись.
Глава 21
В лавке стояла тишина. Никто не стучал в дверь, не топтался у порога, и даже не было слышно обычных причитаний моей старухи. Полки после вчерашнего набега жителей сияли пустотой, и лишь одинокая настойка пустырника портила общую картину. Эльф оказался выгодным гостем. Надо бы его как-то в папину лавку позвать.
Мысли немного путались после сна, и в голове оставалась непонятная тяжесть. День уже подбирался к вечеру, когда я поднялась с постели и устроила себе роскошный завтрак. Приготовила пышную яичницу с помидорами, отрезала несколько ломтей черного хлеба, взяла сыр, тонкие колбаски и начала праздновать своё возвращение. Примерно на четвертой колбаске поняла, что всё, праздник слишком удался и пора заканчивать.
Пока я спала, прошли почти сутки и за это время в лавку никто не заходил. Если бы вернулась моя старуха, я бы точно услышала её громовое «Где моя костель?». Этот дурнопахнущий клубень она использовала как удобрение для редких травок, что выращивала на заднем дворе. То, что мы за него выручили в два раза больше, чем на него потратили, и взяла его ни кто-нибудь, а горячо нами любимая госпожа Маклас, её бы не успокоило. Этот клубень был великой ценностью. Из-за едкого запаха в дни «удобрения» жители думали, что старуха варит самые страшные зелья, и, скорее всего, в очередной раз обижена на кого-то из горожан. Потому в дни садовых работ под двери нам несли дары и открытки с пожеланием крепкого здоровья самой профессиональной ведьме королевства.
Но старухи не было. Благодаря чему я смогла, почти выспаться, хотя голова по-прежнему была тяжелой. В общем, выспалась, наелась, расслабилась и даже почитала гримуар. Но когда за окном стемнело, поняла, что пора забирать госпожу Блакли от целителя. Жалко его стало.
Закрутила волосы в пучок, одернула своё черное платье, накинула плащ и замерла. Дверь в лавку открылась, и в проёме показался огромный букет неизвестных мне красных цветов. Сердце пропустило удар и пустилось вскачь, губы сами собой расползлись в улыбке. В голове только и билось «пришёл». И букет уже перестал меня занимать, хотелось скорее увидеть его глаза. Зажмурилась. Ведьма называется, улыбаешься не пойми из-за чего.
— Мариша, я хочу извиниться.
— Это ты.
— Да. Прости, что вчера говорил про характер и про силу. У тебя на самом деле хороший характер. Ты добрая, милая, очень красивая и вот, — Билл протянул охапку цветов и от волнения его руки слегка подрагивали.
— Ага.
— Мариша, — он неловко переступил с ноги на ногу и два раза вздохнул прежде, чем продолжить. — Мы сегодня уезжаем и я пришёл…
— Чтобы извиниться, — закончила за него в нетерпении, с досадой осознавая, они уезжают.
— Нет, то есть да, не только. Мы сегодня уезжаем, но я вернусь через неделю. Мариша, я хочу, чтобы ты меня подождала и потом поехала со мной, — он сделал шаг вперёд, и забрал букет обратно, положил его на прилавок, взял мою руку и заглянул в глаза. — Мне кажется, я влюблен. Нет, я точно влюбился в тебя и не представляю, как теперь оставить здесь. Ты дождёшься меня?
— Билл, — чувство неловкости вперемежку с грустью, оттого что это совсем не те глаза, удивило меня саму. — Прости, но…
— Мариша, ты не говори сейчас, просто подумай, а я вернусь.
— Билл, мы с тобой даже толком незнакомы, ты меня совсем не знаешь, а я тебя.
